Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез Страница 47

Затаив дыхание, я подкралась к Гаю, благо он лежал отвернувшись к противоположной стене и, вероятно, давно уже дремал. Сердце мое трепетало, а ноги дрожали, но я знала, что не выйду из комнаты, не получив этого мужчину. Сегодня день моего триумфа, сегодня я овладею гордым консулом, ну… или позволю ему овладеть мной, впрочем, какая разница в данной ситуации. Можно менять слова и позы, лишь бы все вело к совместному удовольствию. Сегодня мое удовольствие будет носить имя – Гай Марий.

Сейчас я стояла у самого ложа и, затаив дыхание, рассматривала мужчину, лежащего передо мной на животе, раскинув руки. Раб подал склянку, но перед этим поднес ее к лицу и зажмурился, глубоко вдыхая… И вскоре я убедилась, что невзрачная масса источала приятный аромат мелиссы и еще чего-то терпкого, восточного. Понятно, что от меня требуется.

Скинув сандалии, я осторожно взобралась на край стола, и зачерпнув немного маслянистого бальзама, провела влажной рукой по спине Гая. Он вздрогнул и повел плечами. Тогда я уверенно вымазала обе свои руки пахучей смесью, откинула с консула ненужную тряпку и начала легонько массировать его поясницу и крепкие полушария ягодиц. Мне показалось, что тело Гая напряглось, а потом он медленно приподнял голову и повернулся ко мне. Наши глаза встретились, пришлось заговорить первой:

– Ты шел ко мне так долго, что я собралась навстречу.

– Ты не умеешь ждать?

– Если можно самой поторопить события, я это делаю.

– Продолжай… – благосклонно позволил он и как ни в чем не бывало растянулся на ложе, уронив голову на руки, сложенные перед лицом.

Я даже немного запыхалась, усердно втирая в его тело пахучий состав, я невероятно старалась. Разминала сильные плечи, шею, спускалась ниже по позвоночнику, вспоминая все, что слышала и видела о приемах массажа. Кажется, Гай оставался доволен, я видела краешек его улыбки на раскрасневшемся лице с полуприкрытыми веками.

Потом я занялась его талией и ягодицами, перешла на ноги. Еще чуть-чуть и меня охватит возмущение. Я что, пришла сюда работать в поте лица? Так можно устать до бесчувствия, я же не профессиональная массажистка, а этот любитель бани не собирается ни малейших усилий прикладывать в мой адрес, лежит себе, как древнеримское бревно и даже не шевелится. Разозлившись, я звонко шлепнула его ниже пояса и тут же повторила свой грубоватый жест, удвоив его силу.

И вот тогда-то, не скрывая блаженной улыбки, Гай Марий перевернулся на спину, продемонстрировав мне полнейший эффект моих усилий. Да уж… было на что посмотреть. Очевидно, что мои труды не прошли даром. Вот только, если Гай рассчитывает, что я запрыгну на него сверху и все сделаю сама, он глубоко ошибается.

Я и так изрядно утомилась, массируя его мускулистое тело и сама не против полежать, расслабившись, пока надо мной склоняется прилежный работник. Правда, на некоторые подвиги силы у меня еще остались… Очень уж соблазнительное зрелище!

Я повернулась к рабу, что все еще стоял рядом, продолжая ухмыляться. Похоже, он от души любовался моими действиями, хотя я скорее гладила и возбуждала его хозяина, чем проводила реальный массаж. Я махнула рукой в сторону двери, давая знак, что желаю остаться с консулом наедине. Меня сразу поняли, и едва раб скрылся за дверью, как я тут же избавилась от своей одежды, серьезно глядя в расширившиеся зрачки Гая.

А после чего прилегла рядышком на просторном столе и начала забавляться. Пусть себе и дальше бездействует солдафон, а я свое не упущу! Как же мне нравилось это занятие… Я без малейшего смущения трогала его, играла с напряженными сосками, целовала твердую, словно стальную грудь, водила руками по рельефным кубикам пресса.

Потом легла головой на его живот и занялась самым интересным. Он был такой красивый и послушный. Такой трепещущий в моих теплых руках… Я не удержалась и лизнула обнажившуюся головку, прошлась языком по всей длине, одновременно сжимая руками все, что ниже. Гай застонал, положив тяжелую руку мне на плечо. А потом вдруг стремительно поднялся и уложил меня навзничь, нависая сверху.

Я даже успела немного испугаться, – у него было сосредоточенное, почти злое лицо. Он коленом развел мои бедра и немедленно вошел в меня, благо я уже изнемогала от желания чувствовать между ног то, что сейчас только держала во рту. Это было по настоящему здорово – я вскрикнула и задрожала, прижимаясь ближе, сжала его из всех сил внутри и снаружи руками. Мой! Вот теперь действительно – мой.

Он двигался резкими, грубоватыми толчками, тяжело дыша и стискивая мои предплечья так, что завтра точно проявятся синяки. Но меня не слишком беспокоил завтрашний день, я блаженствовала сейчас и здесь.

– Гай Марий – ты просто чудо!

Он меня поцеловал. Наконец-то догадался поцеловать меня прямо в губы и, кажется, это заставило его тотчас разделить мой восторг. Гай со стоном придавил меня к импровизированной постели, но я не думала протестовать. Даже чувствовать тяжесть его тела было моей наградой.

– В этой жизни есть удовольствие для меня, и оно носит твое имя – Гай Марий Каррон.

Он немного помедлил, переводя дыхание, а потом хрипловато прошептал:

– А мое удовольствие – ты, Наталия.

– Я согласна. И все же ты очень тяжелый…

– Прости.

Лукаво улыбаясь, он тихо целовал мое лицо.

– Ты пришла за этим?

– Я пришла объявить о своей полной и досрочной капитуляции. Сдаюсь тебе без решающего сражения. Владей разумно! Я полностью в твоей власти.

– Почему же ты пришла именно сегодня?

Он словно хотел услышать от меня какой-то пароль, что развеял бы его сомнения. Я задумалась и решила говорить на понятном ему языке:

– Знаешь, Гай, я бы, конечно, выдержала и долгую осаду, но какой смысл… Я давно решила, что буду принадлежать только тебе, фельдмаршал.

– Что означает это слово?

– Военачальник на моей Родине.

– Откуда же ты? Или не хочешь говорить? Скучаешь о своем прежнем доме? До него можно добраться морем, если выйти на корабле из Остии?

Никогда прежде Гай не интересовался так моим прошлым, я поняла, что он искренне хотел помочь мне, желая узнать лучше, откуда я появилась в Риме. Но его слова разбудили и другие воспоминания. Я тут получаю радости жизни, а Клодий мучается, собирая фолианты в корзину и прощаясь с жилищем родителей.

– Нам очень нужна твоя помощь! Если Клодий не найдет деньги, у него заберут дом.

– Так ты явилась ко мне за деньгами?

Меня будто ударили. Вот так прямо спрашивать очевидное… Я