Мэрилайл Роджерс - Гордые сердца Страница 48

Желая по крайней мере уменьшить смущение Беаты, Водери решил отвлечь внимание Кенуорда:

— Вы ведь оттачивали свое мастерство в стрельбе из лука, да?

Возвращаясь с Уиллом с прогулки, он видел мальчика за этим занятием.

Кенуорд кивнул, украдкой взглянув на Водери и удивившись его осведомленности. Увидев за бесстрастным фасадом склонность к юмору, Кенуорд впоследнее время наслаждался обществом французского пленника не меньше, чем обществом Касси. И все же он был слишком хорошо обучен, чтобы слепо доверять Водери.

Водери увидел тревогу в глазах мальчика. Ему стало смешно, но он сдержал веселье, чтобы не задеть гордость юноши, и объяснил:

— Я видел вас, возвращаясь с Уиллом с прогулки!

Кенуорд, успокоенный, улыбнулся Водери.

— Но, — добавил Водери, — так как вы усердно работали, а я многие дни бездельничал, позвольте мне помочь вам. — Не дожидаясь ответа, Водери подошел к печи и с легкостью вынул из нее тяжелый противень с вкусно пахнущим хлебом.

В это время Уилл ввел в дом бледную Касси. Он рассеянно поставил на стол горшок с маслом и накрыл его кругом сыра. Занятый своими мыслями, Уилл не заметил, с каким интересом разглядывает Кенуорд комки земли, приставшие к продуктам, принесенным из сухого погреба.

«Что стало, — спрашивал себя Уилл, — с моим обычно ровным характером и манерами?» Если б у любого из многих известных ему английских феодалов спросили мнение на его счет, они, несомненно, сказали бы, что сэр Уильям Кеншемский — знаменитый обольститель дам, человек легендарной доблести и самообладания, которого не интересуют неопытные женщины. Теперь же он не просто поддался наивным чарам французской прелестницы, он стремился возбудить невинную и недоступную для него девушку, как не посмел бы это сделать ни один человек чести. Много лет он гордился, что способен брать или покидать женщину когда захочет, и никогда не позволял ни одной из них нарушить его жизнь или вмешаться в его решения.

Он с отвращением к себе признавал, что с тех пор, как в его жизнь вошла Касси, он в значительной степени отвлекается от военных забот. Все возрастающее чувство к ней сделало его характер мрачным и непредсказуемым. Он стал чужим самому себе. Эти мысли отвлекали его от менее важных событий, таких, как предложение Клайда, отказ Касси и серьезный разговор с Водери во время прогулки. Он подошел к креслу и упал в него. Откинув голову на высокую спинку, словно бремя проблем было слишком велико для него, он искал в огнях камина ответы на свои вопросы.

Касси и Беата молча, легко и дружно снимали буханки хлеба с противня и клали их на место. Как только противень был очищен, Водери снял его со стола и поставил в угол, предоставив Кенуорду накрыть стол белой скатертью и поставить на него деревянные тарелки с половинками свежего хлеба. Беата положила в каждую тарелку ломтик поджаренной оленины, а Касси залила все это крепким бульоном. В кубки, предназначенные для мужчин, Кенуорд налил горький эль, а Водери налил сладкий сидр женщинам, которые только что кончили нарезать сыр.

Казалось, в этот вечер один Кенуорд был в своей тарелке. Даже Беата, впервые с тех пор как появился Водери, с трудом встречала его необычно спокойный взгляд. Когда еда наконец была готова, Kaccи робко подошла к рассерженному рыцарю, освещенному огнем камина.

— Уилл, — нерешительно начала Касси, остановившись на расстоянии вытянутой руки от него, — еда вас ждет. — Он посмотрел на нее, и Касси снова ощутила силу его взгляда. Она очень хорошо поняла, что подвигла честного рыцаря на поступки, о которых он теперь сожалеет. Она потупила взор и добавила: — А в конце ужина у меня для вас приготовлен сюрприз!

Уступив малодушию, Касси быстро отошла к столу, надеясь, что хоть сюрприз доставит ему удовольствие, которое предвещала Эдна.

Пока все в неловком молчании рассаживались за столом, Касси искоса поглядывала на рыцаря, чья неотразимая привлекательность снова обволакивала ее и все прочнее завладевала ее сердцем. Кроме разделяющего их барьера, были и другие трудности, а непонимание его отчуждения после событий в погребе и на поляне переросло в смутное беспокойство. Уилл не просил Касси и Клайда ничего объяснять, хоть и сурово посмотрел на обоих. Может быть, он неправильно понял их разговор? Неужели он подумал, что ей отчаянно не хватает галантных кавалеров при французском дворе — ни одного из которых она никогда не видела, — и она ищет способ завлечь его людей и даже соблазнить их, чтобы они освободили ее? Это было так нелепо, что даже забавляло ее, если учесть, что она отказалась от сделанного ей предложения ради того, чтобы остаться с Уиллом!

Однако сегодня он не был расположен к Касси.

Взгляд фиалковых глаз мягко вывел Уилла из погруженности в себя, но он не откликнулся на их зов. Он не осмеливался смотреть на этого некогда робкого кролика, с каждым днем все больше становящегося сладкой искусительницей, необыкновенным сокровищем, которое честь обязывала вернуть, но ни в коем случае не в руки этого жестокого человека, а брату, от которого он ждал выкупа. Пламенные воспоминания о неудовлетворенном желании, недавно испытанном, но обреченном остаться незавершенным, жгли его душу.

Он был безумцем, невероятным безумцем, позволив себе предаться упоительным чувствам, которые причинят ему еще большую боль, когда наступит неизбежный момент ее возвращения в мир, которому она принадлежит.

Сурово нахмуренное лицо Уилла обеспокоило еще и Кенуорда. Мальчик все тревожнее смотрел на своего господина. Может быть, у Уилла есть военные новости, которыми он не хочет делиться за столом с двумя врагами-французами? Неужели их дела так плохи? Волнение спокойного по натуре Уилла становилось все сильнее, пока он не стал больше кусать губы, чем еду, лежащую в тарелке.

В продолжающемся молчании Водери заметил тревогу на лицах всех троих. Это помогло ему отвлечься от собственных мыслей. Водери поклялся не злоупотреблять доверием Беаты, но не рассчитывал, что ему придется сопротивляться соблазнам ее природной чувственности. Она, в отличие от прочих женщин, смотрела на него с обожанием, вызванным ни в коей мере ни его положением, ни богатством и властью. Это обожание выросло на зыбком песке ее спасения, в котором не было бы необходимости, не встань он и его соотечественники на ее пути. Память может вернуться к Беате, но он боялся, что она увидит в нем лишь одного из бессердечных убийц ее мужа. Это страшило его, но он все-таки женится на Беате, если ему позволят.

Остатки обильной еды уже были убраны со стола, когда Уилл повернулся к Касси, вопросительно подняв брови:

— А где же обещанный сюрприз?