Эмили Бронте - Грозовой перевал Страница 53

– Если у тебя, Нелли, есть что-то для Изабеллы (а я уверен, что, конечно, есть), отдай ей. Не нужно делать из этого тайну. У нас с милою женушкой нет секретов друг от друга.

– У меня ничего нет для госпожи, – ответила я, сочтя за лучшее сразу сказать правду. – Мой хозяин велел мне передать своей сестре, чтобы нынче ни письма, ни визита от него она не ждала. Он шлет вам привет, мадам, и пожелания счастья, а также прощает вам то горе, которое вы причинили, но считает, что отныне и впредь любые отношения между его домом и вашим домом должны прекратиться, как не имеющие смысла.

У миссис Хитклиф задрожали губы, когда она шла на свое прежнее место у окна. Ее муж встал у камина рядом со мной и принялся расспрашивать меня о Кэтрин. Я рассказала ему столько, сколько сочла нужным, о ее болезни, а потом своими каверзными вопросами он буквально выудил у меня все, что я знала о причине ее недуга. Я честно сказала, что виню в болезни саму Кэтрин, которая буквально навлекла ее на себя. Затем я выразила надежду, что он последует примеру мистера Линтона и не будет более беспокоить членов семьи последнего.

– Сейчас миссис Линтон только-только начала поправляться, – сказала я. – Никогда не бывать ей прежней, но жизнь ее вне опасности. И если эта жизнь и впрямь столь вам дорога, не вставайте больше на ее пути. Честное слово, сэр, лучше всего вам совсем уехать из этих мест. А чтоб вы, сэр, особо не убивались, хочу сказать вам: теперешняя Кэтрин Линтон так же не похожа на вашего старого друга Кэтрин Эрншо, как эта молодая леди не похожа на меня. Внешность миссис Линтон сильно изменилась, характер – и того больше, а тот человек, который силою обстоятельств остается ее спутником жизни, будет поддерживать свое чувство к ней только воспоминаниями о том, какой она была, да еще добросердечием и чувством долга!

– Вполне возможно, – заметил Хитклиф, изо всех сил стараясь казаться спокойным. – Пусть твой хозяин руководствуется чем угодно, хоть бы и добросердечием, ухаживая за ней, но как смеешь ты помыслить, что я оставлю Кэтрин на его милость? Как можешь ты сравнивать то, что он и я к ней испытываем? Прежде чем покинешь этот дом, ты обязана дать мне слово, что устроишь мне встречу с ней! И помни: я все равно увижу ее, чего бы мне это ни стоило. Что ты на это скажешь?

– Скажу, мистер Хитклиф, – отвечала я, – что не должны вы с ней встречаться ни под каким видом! Если еще раз схватитесь с моим хозяином – это убьет ее!

– С твоей помощью этого можно будет избежать, – продолжал гнуть свое Хитклиф, – а если опять возникнет такая опасность, если он хоть в чем-то будет представлять угрозу для существования Кэтрин, – клянусь, у меня будут все основания пойти на крайние меры! Пусть у тебя достанет искренности сейчас же сказать мне, будет ли Кэтрин так уж страдать, потеряв его? Меня остановит только страх причинить ей боль. И вот тебе разница между нашими чувствами: если бы он был на моем месте, а я – на его, я бы, даже обуреваемый самой лютой ненавистью к нему, никогда бы не поднял на него руку. Можешь смотреть на меня недоверчиво – мне все равно! Я бы никогда не запретил им видеться, если бы таково было желание Кэтрин. Но в тот же самый миг, когда ее привязанность иссякла, я бы вырвал его сердце и выпил бы его кровь до капли! Но до этого – и если ты мне не веришь, ты не знаешь меня – я бы дал себя разрезать на части, но не тронул бы волоска с его головы!

– И в то же время, – прервала я, – вы без колебаний готовы полностью разрушить всякую надежду на ее окончательное выздоровление, ворвавшись в ее жизнь сейчас, когда она почти совсем забыла вас, чтобы снова ввергнуть ее в пучину разлада и страдания.

– Так ты считаешь, что она почти совсем забыла меня? – воскликнул он. – Ах, Нелли! Ты прекрасно знаешь, что это не так! И еще ты знаешь, что на одну ее мысль о нем приходится тысяча ее дум – обо мне! В самую страшную пору моей жизни мне казалось, что она забыла меня. Когда я прошлым летом вернулся сюда, этот страх преследовал меня неотступно. И тогда я понял, что только ее собственное слово о том, что она меня отвергает, может сделать этот кошмар явью. И тогда и Линтон, и Хиндли, и все мечты, которые я лелеял, стали бы для меня ничем, пустым звуком. И лишь в два слова – смерть и ад – вместилось бы все мое будущее, ибо, потеряв ее, я мог существовать в аду и нигде больше. Только на один краткий миг я был так глуп, что вообразил, будто она ценит привязанность Эдгара Линтона выше моей. Да если бы даже он любил ее всей своей мелкой душонкой, он бы и за восемьдесят лет не смог бы полюбить ее сильнее, чем я – за один день. А чувства Кэтрин так же глубоки, как и мои: скорее можно вместить море в отпечаток конского копыта, чем представить, что она безраздельно принадлежит Линтону. Да он ей вряд ли многим дороже, чем ее собака или лошадь! Никогда не быть ему любимым ею так, как я любим. Не будет она любить то, чего в нем нет и никогда не было!

– Кэтрин и Эдгар так же привязаны друг к другу, как любая другая супружеская пара! – подала голос Изабелла с неожиданной горячностью. – Никто не вправе утверждать иное, и я не потерплю, чтобы моего брата умаляли в моем присутствии.

– Ваш брат также необыкновенно привязан к вам, не так ли? – презрительно бросил Хитклиф. – Он с чудесной легкостью отправил вас плыть по воле волн.

– Он не знает, как сильно я страдаю, – ответила она. – Этого я ему не открыла.

– Ах, так, значит, вы состоите с ним в переписке? И много ли вы ему открыли?

– Я всего лишь написала ему о том, что вышла замуж. Вы видели письмо!

– И с тех пор вы больше ему не писали?

– Нет.

– Моя юная леди выглядит гораздо хуже с тех пор, как бежала из отчего дома, – не преминула ввернуть я. – Видимо, на нее кое у кого любви не хватает, и я догадываюсь у кого, да только не скажу!

– А я догадываюсь, что у нее самой не достает к себе уважения, – сказал Хитклиф. – Посмотрите, как она опустилась, выглядит словно деревенская девка! Скоро же она перестала прилагать усилия, чтобы понравиться мне! Ты не поверишь, но уже на следующее утро после нашей свадьбы она умывалась слезами и просилась домой. Но коли она хочет выглядеть замарашкой – пусть ее! Этому дому нарядные молодые леди не требуются, а я приму все меры, чтобы она не болталась по округе и не позорила меня.

– Очень хорошо, сэр, – ответила я, – но вы, надеюсь, учтете, что миссис Хитклиф привыкла к тому, чтобы ей прислуживали и чтобы за ней ухаживали. Она – единственная дочь в благородной семье, всякие желания которой исполнялись. Вы должны нанять для нее служанку, которая и ей прислуживала бы, и по дому хлопотала бы, а еще вы должны обращаться с нашей юной леди хорошо. Как бы вы ни относились к мистеру Эдгару, вы должны понимать, что его сестра способна на самую крепкую привязанность, иначе бы она не бросила уют и устроенность своего прежнего дома, своих друзей и слуг и не связала бы свою судьбу с вами, поселившись в этом диком месте.