Сюзанна Энок - Грех и чувствительность Страница 53

– Деверилл, сделай мне комплимент, – попросила она, глядя в его ленивые зеленые глаза.

– Комплимент?

– Что ты мог бы сказать, чтобы произвести впечатление на молодую леди?

Его улыбка стала еще шире.

– Большую часть того, что я могу сказать, не подобает произносить на публике.

– Попытайся, хорошо?

Он вздохнул.

– Ладно. – Они некоторое время вальсировали в тишине. – Комплимент. Хм.

– Ох, прекрати это, – запротестовала Элинор, краснея. – Несомненно, ты в состоянии что-то придумать.

Она ждала неизбежных замечаний о ее глазах, или волосах, или сходстве с той или иной богиней любви. Вместо этого, взгляд Деверилла стал удивительно серьезным.

– Ты – самая интересная женщина из всех, с которыми я когда-либо встречался, – произнес он.

А это, вероятно, был самый лучший комплимент, который она когда-либо получала.

– Учитывая то количество женщин, с которыми ты знаком, – ответила девушка, улыбаясь, чтобы Валентин не заметил, как она с запинкой произносит слова, и не догадался, что она почти потеряла дар речи от его слов, – я просто скажу тебе спасибо.

– Ты также можешь сказать, на каком приключении ты остановилась, – ответил он тихим голосом, притягивая ее еще ближе к себе.

Боже мой! Если бы Мельбурн и Деверилл не были друзьями, то у маркиза сейчас возникли бы большие неприятности с братьями Гриффин. И она это заслужила. Элинор поморгала. Пребывание рядом с ним становится слишком… отвлекающим. В который раз.

– Да. Я пыталась обдумать, что мне больше всего хотелось бы сделать, и осознала, что это то, что я делала раньше, но не могу делать сейчас.

Он изучал ее лицо.

– Тогда просвети меня.

Она глубоко вдохнула. Это была смущающая часть.

– Я хочу… я хочу пойти поплавать.

– Поплавать.

– Да.

– Это достаточно легко. Должен признаться, я немного разоча…

– Это то, что я хочу сделать, – оборвала она его слова. Разочарован. Она разочаровала его. И это слишком сильно обеспокоило ее. – Я сожалею, что это не что-то… захватывающее, но это важно для меня.

– Почему? – спросил он.

Элинор сжала губы. По крайней мере, он еще не высмеивает ее.

– Я… когда мы были детьми, мы обычно плавали в озере в Мельбурн-парке практически каждый день на протяжении лета. В половине случаев мы были полностью обнаженными. Никто не беспокоился об этом – мы были детьми, и это было весело. Я хочу снова ощутить все это, Валентин.

– Обнаженными, – повторил он.

Он должен был ухватиться за это слово.

– Не в этом дело. Я думаю, что я едва ли сделаю это снова. Но я хотела бы поплавать. В пруду. – Она перевела дыхание. – В полночь. В Гайд-Парке.

Маркиз медленно закрыл рот, и она подумала, что он даже немного побледнел. В тот же момент, пока они кружились по залу, расстояние между ними снова внезапно стало приличным, хотя она даже не осознала, что он отодвинулся.

– Что-то не так? – спросила Элинор шепотом, чувствуя, как краска заливает ее щеки. Она вовсе не желала быть посмешищем. Если маркиз видит это в таком свете, то она не сможет вести с ним другой разговор, не ощущая неловкости.

– Это гораздо более захватывающе, чем ты можешь думать, Элинор, – наконец прошептал он. – Это же общественное место.

– Будет совершенно темно.

– Значит, ты настроена решительно?

– Да. Я бы хотела, чтобы ты… помогал мне, как наблюдатель, но если ты не хочешь быть вовлеченным в это, то я найду другой способ. Это не…

– Когда? – прервал ее Деверилл.

– Ты поможешь мне?

– Я помогу тебе.

Внезапно она стала нервничать еще больше, чем до того, как рассказала ему о своем приключении. Она должна пройти через это. В противном случае, они оба, она и Валентин, будут знать, что Элинор трусиха, и что это ее восстание было ничем иным, как притворством, просьбой о внимании или каким-то еще жалким поступком.

– Я заглянула в календарь, – произнесла Элинор, ее голос начал дрожать, несмотря на отчаянные усилия оставаться такой же спокойной и собранной, каким выглядел Валентин. – Завтрашняя ночь кажется вполне подходящей, будет теплая погода и новолуние.

Он усмехнулся, в его глазах зажглись веселые огоньки.

– Ты провела исследование. Это просто замечательно.

– Я знаю, каким количеством неприятностей все это может обернуться для меня.

– Этого не будет. Я не позволю этому случиться.

Вальс закончился, но он положил ее пальцы на свой темный рукав.

– Ты сможешь выбраться из Гриффин-Хауса так, чтобы никто не узнал?

– Я справлюсь с этим.

Бросив взгляд в направлении Мельбурна, маркиз кивнул.

– Моя карета будет ждать тебя за углом Гриффин-Хауса в полночь. Если ты передумаешь, пришли мне записку.

– Я не передумаю, – прошептала она, заставив себя улыбнуться, когда Барбара снова присоединилась к ним.

Деверилл отпустил ее к друзьям и отошел в сторону, чтобы наблюдать на расстоянии. Господи. Он ожидал чего-то дикого, чего-то близкого к тем приключениям, которые он предлагал раньше. Но плавание – он никогда даже не подозревал об этом. На поверхности, это звучало просто, наивно и по-детски, но, именно поэтому это так сильно беспокоило маркиза. Из всего, что могла выбрать Элинор Гриффин, она выбрала самый простой, личный поступок для себя.

Она на самом деле решилась на восстание. Это не было хвастовством, чем-то, что противопоставило бы ее братьям или сделало центром внимания Общества. Дьявол, у нее было все это независимо от того, какие платья она носила и с кем танцевала.

Нет, она очень, очень серьезно настроена по поводу этого восстания. И если у него было бы какое-то чувство самосохранения, то Валентин промаршировал бы прямо к Мельбурну и рассказал ему обо всем, что произошло, начиная с вечеринки у Бельмонта и заканчивая их беседой нынешним вечером. Но он знал, что не сделает ничего подобного.

С другого конца комнаты Лидия, леди Френч бросила на него взгляд. Она цеплялась за руку графа Пансдена, так что, очевидно, провела как минимум одну или две ночи в компании только своего мужа. Что заставило ее решиться искать любовника после своего замужества? Было ли это трудным решением? Она была пресыщенной, циничной и затаившей злобу, но это сейчас. Лидия была замужем шесть лет, и они были любовниками время от времени почти два года. Маркиз был совершенно уверен, что он не был ее первым любовником, но вопросы о том, «почему» и «по какой причине» никогда раньше не приходили ему в голову.

До последней недели или двух, математическое уравнение было простым. Он хотел чего-то, или кого-то, и либо достигал своей цели, либо нет. Однако сейчас он познакомился с Элинор Гриффин – не с той девочкой, которой он всегда ее считал, а с молодой женщиной, которой она стала. И уравнение больше не казалось настолько просто решаемым.