Барбара Смит - Покоренное сердце Страница 54

– Вы не должны были подвергать себя такой опасности, – сказал отец, убирая надфиль обратно в хлеб. – Я благодарен вам за добрые намерения, но оставить это у себя я не могу.

Улыбка сползла с лица Розабел.

– Но вы должны вырыть подземный ход. Или перепилить решетку камеры. Это ваша единственная надежда!

– Моя единственная надежда – правда. Попытка к бегству равносильна признанию вины.

Розабел непонимающе смотрела на него.

– Но ведь вы действительно виноваты. Вы же Призрак. Вы тот самый дерзкий вор, который пробирался в дома аристократов и похищал драгоценности. Весь Лондон знает, что вы взяли рубиновую брошь миссис Данби и жемчужное ожерелье миссис Беркингтон и множество других вещей.

Клер бросила на отца предостерегающий взгляд.

– Вас это не должно волновать, миледи, – сказала она. – Я думаю, у мистера Холлибрука имеются друзья, которые ему помогут.

– Так и есть, – подтвердил отец Клер. – У меня есть очень хорошие знакомые, которые собирают доказательства моей невиновности.

Он улыбнулся дочери, слабой ободряющей улыбкой, от которой у нее сжалось сердце. Последние слова папы предназначались ей, а не Розабел. Он верил в свою дочь, хотя и не хотел причинять ей беспокойства.

Дрожащими руками она забрала у него хлеб и спрятала обратно в корзинку. Ей так много еще надо было ему сказать, так много сделать…

Розабел смотрела на дядю во все глаза.

– Подождите, я не понимаю. У вас же нашли бриллиантовый браслет леди Рокфорд. Это все знают.

– Вещи не всегда таковы, какими они нам кажутся на первый взгляд, миледи. Но я и так уже сказал достаточно. Остальное я приберегу до суда.

– Ну, теперь нам уже точно пора идти, – сказала Клер. – Всего доброго, мистер Холлибрук. Мы будем поминать вас в своих молитвах.

Она взяла в одну руку корзинку, другой схватила Розабел и потащила ее по коридору. Потом оглянулась, чтобы еще раз взглянуть на отца. Он держался за прутья решетки и смотрел им вслед.

Клер стало трудно дышать. В следующий раз она увидит папу только в зале суда. До назначенного дня осталось немногим больше недели, а она так ничего и не успела узнать. Клер была близка к панике.

Когда они вошли в комнату тюремщика, он мрачно взглянул на них, но, к счастью, больше не пытался посмотреть, что у них лежит в корзинке. Когда они дошли до середины коридора, Розабел выпалила:

– Нет, ты слышала, Брауни? Моего дядю обвинили несправедливо. Ты этому веришь?

«Всем сердцем».

– Он показался мне человеком, заслуживающим доверия, – не удержавшись, сказала Клер. – По-моему, он больше похож на школьного учителя, чем на преступника.

– Но ведь это значит… – Розабел умолкла, и в глазах ее вспыхнул лихорадочный огонь. – Это значит, что Призрак все еще разгуливает на свободе. И если я найду его, я спасу своего дядю!

Клер остановилась и посмотрела в лицо кузине.

– Даже не думайте об этом, – яростным шепотом сказала она. – Этим должна заниматься полиция.

– Но я тоже могу ему помочь. Сегодня вечером на балу у леди Хейвенден я могу расспросить гостей и найти свидетелей…

– Нет! – ужаснувшись, воскликнула Клер, Как ни хотелось ей освободить отца, она не могла допустить вмешательства Розабел. – Если вы начнете вести разговоры на эту тему, маркиз догадается, что вы побывали в тюрьме.

– Я не боюсь дедушку. Возможно, мне даже удастся уговорить его помочь дяде Гилберту.

– Гораздо более вероятно, что он сошлет вас в деревню на ближайшие двадцать лет. – Клер снова схватила Розабел за руку. – Забудьте о дяде. И не вздумайте кому-нибудь рассказывать о нашем визите сюда. Обещайте.

Розабел надулась и выпятила нижнюю губу.

– Ладно. Вечно ты портишь все удовольствие. Удовольствие. Вот как Розабел смотрит на жизнь. Для нее весь мир – яркий карнавал, созданный для ее удовольствия. Теперь с Розабел нельзя спускать глаз, иначе она опять что-нибудь натворит.

Они завернули за угол, направляясь к выходу, как вдруг Клер заметила высокого широкоплечего темноволосого мужчину, который, стоя к ним спиной, о чем-то разговаривал с охранником, проверявшим посетителей на входе. Его фигура и величественная осанка показались ей знакомыми…

Когда она поняла, кто это, она приросла к месту. Не может быть. Она отказывалась этому верить Саймон?

Глава 17

О, музыка, ты пища для любви!

Играйте же…[20]

– Ох, что ты так щиплешься?! – пожаловалась Розабел. – Я же пообещала, что буду хорошей.

Клер потянула кузину назад. Если они успеют спрятаться за угол, то, может быть, сумеют избежать этой встречи.

– Здесь лорд Рокфорд, – шепнула она. – Должно быть, он узнал наш экипаж.

Розабел посмотрела в конец коридора и ехидно сказала:

– А теперь он узнал и нас.

Саймон, который успел сделать несколько шагов по направлению к ним, застыл как вкопанный. Несколько секунд они смотрели друг на друга, после чего он сделал странное движение, словно собирался скрыться от них, но тут же овладел собой и пошел им навстречу.

Первым побуждением Клер было развернуться и бежать без оглядки. Но здравый смысл подсказывал, что уже поздно прятаться… и притворяться.

После недавнего разговора с Розабел в картинной галерее, где она показала им портрет тети Эмили, он должен догадываться, зачем они здесь. И наверняка начнет отчитывать Клер за то, что она не смогла отговорить Розабел от безрассудной затеи. И что самое страшное – он может пожаловаться на нее лорду Уоррингтону.

– Леди Розабел, миссис Браунли. Какая неожиданная встреча, – сказал он с горьким сарказмом в голосе. Тем не менее, оставаясь джентльменом, он отвесил им вежливый поклон. На улице был сильный ветер, и его волосы растрепались. Клер удивилась тому, как просто он одет. На нем были обычные темные бриджи, сюртук темно-кофейного цвета, который удивительно шел к его карим глазам, самые простые черные высокие, до колен, сапоги и белый шейный платок, завязанный небрежным узлом. В таком Наряде он мог легко затеряться в уличной толпе.

Клер подумала, что только злой рок мог привести его в Ньюгейтскую тюрьму именно сегодня и именно в тот час, когда сюда пришли они с Розабел. Но почему у него такой… неприметный вид?

Он поднял голову, и она тут же осознала свою ошибку. Нет, никто не назвал бы Саймона неприметным. Его чеканные черты вылепил мастер своего дела. На его лице лежала печать жизненного опыта, загадочный взгляд темно-карих глаз мог свести с ума любую женщину.

У Клер перехватило дыхание. Он настолько хорош, что у нее подкашиваются колени. Разгоравшееся внутри ее пламя грозило растопить весь ее здравый смысл.