Элен Фишер - Свет во тьме Страница 63

— Пожалуйста, — отозвался Грей. — Конечно, Сафайра хотела бы проведать свою сестру, и это так естественно. А теперь позвольте показать вам ваши комнаты.

Он провел О’Нилов на верхний этаж, где к их приезду уже были подготовлены четыре комнаты.

Вечером, за обедом, Дженнифер прекрасно справлялась с обязанностями хозяйки. Они с Кэтрин хорошо поработали, обдумывая меню. Обед начался с супа с земляными орехами и закончился десертом из дыни, которая хранилась всю зиму в темном подвале. Кроме того, гостям подавали устриц, жареную утку, сбитые сливки с корицей и вином. Кэтрин с Дженнифер не забыли и о фруктах — ими была наполнена серебряная ваза, стоявшая посреди стола. В центре вазы возвышался ананас, привезенный из Вест-Индии. Кэтрин объяснила, что ананас — это традиционный символ гостеприимства.

Из уважения к гостям Грей пил умеренно, вел себя как радушный хозяин и от всей души веселился, когда Кейн вспомнил забавные происшествия на скачках, в которых они принимали участие. Дженнифер же поддерживала разговор с Сафайрой — обычную дискуссию, какие, как правило, ведут за столом женщины их круга: о последних лондонских модах и о качестве льняного полотна. Только один раз произошла маленькая заминка.

Сафайра имела приводящую собеседника в смущение привычку поворачивать голову к нему во время беседы. И потому легко было забыть, что она совершенно слепа. К тому же она очень аккуратно ела. Абсолютно выбросив из головы все, что ей втолковывала Кэтрин, Дженнифер выпалила:

— Как же вам удается безошибочно брать с тарелки то, что вы хотите?

Кэтрин тут же бросила укоризненный взгляд на свою воспитанницу, и та чуть не сгорела со стыда, но, к счастью, Сафайра не обиделась.

— Кейн все объясняет мне перед обедом, — кротко улыбнувшись, ответила она. — Тарелка для меня — это циферблат часов. Например, утка находится там, где цифра двенадцать, ветчина — у цифры четыре, а кукуруза — у восьмерки. Когда подают другую перемену, он тут же вновь дает соответствующие пояснения. Остается только запомнить.

— Понятно, — кивнула Дженнифер. — И по дому вы так же ходите, да? Он говорит вам, где располагается мебель, и вы запоминаете?

— Примерно так все и происходит, — засмеялась Сафайра. — Но чаще я на горьком опыте узнаю все сама. Достаточно мне несколько раз наткнуться на что-либо, и я сразу запоминаю расположение. — Она тотчас перевела тему разговора: — Мне кажется, запомнить, где стоит мебель, гораздо проще, чем так поработать над собой, как вы, дорогая, со времени вашего приезда сюда.

— О, я не знаю! — смешалась Дженнифер.

— Думаю, вам было нелегко, — продолжила Сафайра. — Часто даже такое нехитрое дело, как умение правильно держать вилку, для некоторых оказывается непосильным. Есть разные недостатки, Дженнифер. У меня одни, у вас другие. Но мы обе учимся преодолевать их.

Сафайра, судя по всему, догадалась, какие трудности пришлось преодолеть Дженнифер, чтобы достичь уровня леди, чего не мог осознать ни один из этих аристократов.

— Благодарю вас, — еле слышно отозвалась хозяйка. — Я думаю… думаю, что вы видите гораздо больше, чем мне представлялось.

Грей незаметно наблюдал за Дженнифер с другого конца стола. Ему нравилось, что она разыгрывает из себя внимательную жену, вовлекает дам в разговоры и следит, чтобы тарелки гостей не пустовали. Эта домашняя атмосфера заставила дрогнуть сердце Грея. Когда-то он именно так и представлял себе семейную жизнь — любимая женщина восседает во главе стола и наполняет весь дом смехом и разговорами. К сожалению, это только иллюзия. Грейхевен едва ли можно назвать домом, он скорее походил на холодный мавзолей.

— Я прав, Грей, как вы считаете?

Услышав свое имя, он быстро повернулся к Кейну и машинально ответил:

— О да, конечно.

Кейн в изумлении поднял брови:

— Так, значит, вы признаете, что я езжу верхом много лучше вас?

— Что?!

— А, вот вы и попались! Выходит, вы совсем не слушали, о чем идет речь, — торжествующе заявил Кейн.

— Я немного отвлекся, — виновато потупился Грей.

— Я так и подумал. — Кейн понимающе улыбнулся.

Как тактичный человек и хороший друг, он ничего больше не сказал Грею, пока они не перешли в его кабинет, дабы насладиться портвейном и прекрасным виргинским табаком. Причем Кэри прямо выказал свою неприязнь Грею, не явившись в его кабинет, но это никого не удивило. А женщины тем временем собрались в гостиной и продолжили свой дамский разговор.

— Ну, — спросил Кейн, с наслаждением попыхивая глиняной трубкой, — так почему же вы были столь рассеянны за обедом?

— Не понимаю, о чем вы, — отмахнулся Грей.

— Да нет, конечно, вы отлично понимаете. Вы же не отрывали глаз от своей жены. А год назад говорили мне, что не испытываете к ней никакого интереса. Теперь же этот интерес появился, поздравляю вас, Грей. Она милая девочка. Не напрасно вы на ней женились.

— Будь проклят тот день, когда я сделал это! — вдруг взорвался Грей.

Кейн в удивлении поднял брови. Его друг все-таки необычайно сложный человек.

— Не понимаю вас, Грей. Вы же влюблены в нее, это очевидно. И она, кажется, тоже вас любит. Так в чем же затруднения?

К его крайнему удивлению, Грей в полном отчаянии поник головой.

— Дженнифер ненавидит меня, — сказал он сдавленным голосом. — Она едва ли замечает мое существование вот уже в течение нескольких недель. Я попросил вас приехать всей семьей, ибо решил, что ей придется терпеть мое присутствие. Я просил ее притвориться, будто у нас все хорошо, и она согласилась. Я надеялся, что наши отношения улучшатся, если мы станем проводить больше времени вместе, но она ненавидит меня. Я сам виноват. Сам.

Он поднял голову и посмотрел на Кейна широко открытыми глазами, исполненными страдания.

— Я сделал все, чтобы она меня ненавидела. Я силой лишил ее невинности, совершенно о ней не думая. Потом публично унижал ее. А когда она призналась, что любит меня, я воспользовался ее чувством и овладел ею. На следующее же утро сказал ей, что она недостаточно опытна в постели, чтобы удовлетворить мой изощренный вкус. И даже после этого она не ожесточилась. И тогда… тогда я обвинил ее в том, что ребенок, которого она носит, не мой, а другого мужчины. Вот с тех пор она и в самом деле меня возненавидела.

— Так она беременна?

— Да, — кивнул Грей с несчастным видом. — У нее будет мой ребенок, а она едва ли согласится остаться со мной в одной комнате. И она вправе презирать меня. После всего того, что я сделал…

— Что же заставило вас так поступать по отношению к ней? — возмутился Кейн. — Вы оскорбляли ее, унижали и вели себя с ней как с трактирной девкой. Боже, о чем же вы думали? Ведь это ваша жена!