Гэлен Фоули - Одна ночь соблазна Страница 64

— Надо заискивать? — с грустью в голосе спросила Бекки.

— Вот именно, — подтвердил он и быстро чмокнул ее в щеку. — Если, конечно, выдержишь.

Что ж, думала Бекки, если для дела надо немножко притвориться, она сумеет. Конечно, ненадолго, а вскоре выяснится и полная правда.

Она несколько минут поплавала на спине, волны мягко ее покачивали.

Ее все еще поражало, что ради нее он поставил на карту свою квартиру в «Олторпе». Если он проиграет турнир, то станет таким же нищим и бездомным, как она сама. Но сегодня Алек выглядел как-то иначе. Так четко и уверенно распоряжался.

Но тут ей пришлось сосредоточить внимание на другом, ибо она заметила, что Парфения направляется к одной из купальных машин. «Прекрасно». Бекки оттолкнулась от дна и осторожно поплыла туда же. Когда дочь герцога с помощью купальщиц поднялась по лесенке, Бекки двинулась следом. Как только они оказались в шатком павильоне, она быстро захлопнула дверь и заперла ее.

— Послушайте, — воскликнула Парфения, вытирая полотенцем шею. — Мадам, что выделаете? Это частная купальная машина!

— Леди Парфения, мне надо поговорить с вами по чрезвычайно важному делу. — Бекки потянула за шнурок колокольчика, давая знать мальчикам, что пора выводить повозку на сушу.

— Кто вы? — потребовала ответа леди Парфения со смесью заносчивости и тревоги.

— Друг.

— Но не мой! Я никогда вас прежде не видела. Что за вторжение? Ну-ка быстро отвечайте.

«По крайней мере она меня не узнала», — подумала Бекки.

— У нас мало времени. Я пришла предупредить вас, миледи. Боюсь, вы находитесь в опасности.

— Опасности? Что за… Какой опасности?

— Опасности публичного унижения. И возможно, совершения самой страшной в жизни ошибки. — Бекки намеренно говорила с театральной аффектацией, этот мелодраматичный тон, без сомнения, обеспечил ей внимание собеседницы.

Алек, сам сын актера, мог бы ею гордиться, думала Бекки. Она присела на лавку рядом с Парфенией, пока купальная машина медленно выдвигалась на берег.

— Миледи, я сирота, дочь погибшего моряка, — начала Бекки, излагая историю, которую они придумали вдвоем с Алеком. — В прошлом вы очень помогли мне, моей матери и всем моим братишкам и сестренкам средствами от турнира по висту.

— Правда?

— О да. Вы стали нашей благодетельницей. Каждый вечер мы молимся за вас за нашим скромным столом. Все мои… семеро младших братьев и сестер, и я, и наша бедная больная матушка.

— О, очень мило, — смягчаясь, произнесла Парфения снисходительным тоном.

— И естественно, после того добра, которое вы для нас сделали, я не могу спокойно смотреть, как вы готовитесь погубить себя. Мне нельзя было здесь даже появляться. Это может стоить мне жизни, но моя матушка сказала, мы должны на это пойти, должны предупредить вас, какой опасности вы подвергаетесь. — Бекки нервно оглянулась и понизила голос: — Видите ли, миледи, я состою в штате слуг одного важного джентльмена из правительства.

— Вига?

— Тори. Это благородный лорд, связанный с Министерством иностранных дел.

— Понимаю.

Бекки словно бы видела, как вращаются колеса в голове Парфении, как пытается она угадать, кто этот выдуманный тори.

— Я подслушала, как мой хозяин и его друзья обсуждали одно неприятное дело, связанное с… — теперь Бекки говорила почти шепотом, — князем Михаилом Курковым.

Брови Парфении поползли вверх.

— Вот как?

— Я никогда не подслушиваю разговоры хозяина, но на этот раз я… э-э-э… вытирала пыль в холле и услышала, как хозяин разговаривает в кабинете с какими-то джентльменами из министерства. Он говорил, что обнаружил какое-то позорное пятно на репутации князя. Там, в России, — торопливо добавила она. — В лондонском обществе об этом еще не знают, но скоро узнают.

— Какое пятно? — скептическим топом спросила Парфения, но было ясно, что она встревожена.

«Отлично, — думала Бекки, — она проглотила наживку». Возможно, за время общения Парфения и сама заметила в князе Михаиле нечто, не вызывающее доверия.

— Я не знаю, миледи. Не хочу показаться дерзкой, но все звучало очень серьезно. И должна сказать, я сразу подумала о вас. Простите меня, я не имею в виду никаких предположений. Я видела, как вы с князем так красиво прогуливались по Стейну. А в колонках сплетен сразу написали, что между вами скоро будет заключен брачный союз.

— Вам не следует читать бульварные газеты, мисс…

— Эбби, миледи. Зовите меня просто Эбби.

— Раз вам повезло и вы научились читать, Эбби, вам следует развивать себя и читать более стоящую литературу, моя милая.

— Конечно, миледи, простите меня, — бормотала Бекки, стараясь справиться с нетерпением.

У Парфении был обеспокоенный вид, она отвернулась.

— Хотела бы я знать больше, — чуть слышно прошептала она, стараясь понять, какую грязь раскопали эти тори о ее предполагаемом женихе. Она снова повернулась к Бекки: — Возможно, речь шла о событиях во время войны? Или о денежных неприятностях? — Тут она нахмурила брови. — Но надеюсь, не о другой женщине?

— Я точно не знаю, миледи, но если судить по тому, как они говорили, то боюсь… боюсь, дело может быть еще серьезнее.

— Даже так? — Парфения широко распахнула глаза. Бекки кивнула со всей искренностью.

— После того, что вы сделали для меня и моей семьи, я решила, что мой долг предупредить вас, чтобы миледи могла подождать и не принимать предложение князя, пока его прошлые преступления не будут разоблачены.

Парфения нахмурилась и покачала головой.

— Папа говорит, что никогда нельзя доверять тори. Возможно, они лишь пытаются очернить Михаила, потому что он присоединился к вигам. Они действуют из зависти.

— У них есть свидетель. Довольно известное лицо, — добавила Бекки, не в силах сдержаться. — Ах, если бы я еще что-нибудь услышала! Но домоправительница чуть меня не застала.

— Понимаю. — У Парфении сузились глаза. Она углубилась в размышления. — Эбби, вы абсолютно правы, что пришли ко мне.

— О, благодарю вас, миледи.

— Даже если все это окажется неправдой, лучше безопасность, чем пустые сожаления. И все же мне хотелось бы знать больше.

— Я… я думаю, можно кое-что… — Бекки изобразила сомнение. — Я ведь видела, как мой хозяин убрал какие-то бумаги в ящик бюро. По-моему, они как раз связаны с этим делом. Сама я их не видела.

Парфения придвинулась ближе.

— Эбби, — прошептала она. — А вдруг ты сможешь добраться до этих бумаг? Просто взглянуть на них. Что ты скажешь? Понимаешь, князь просил моей руки у отца.

— Ох! Ну тогда… — Бекки замолчала, а потом, демонстрируя растущее беспокойство, добавила последний мазок к картине: — Леди Парфения, вы считаете, что тори могут намеренно скрывать сведения о темных делах князя Куркова, выжидая официального объявления о помолвке, а потом разом огласить правду? Ведь поступив так, они причинят много вреда вашему благородному отцу.