Песня для разбитого сердца - Елена Барлоу Страница 65

Он не был дома уже полтора месяца, и за столь короткий период изменилось слишком многое, что, казалось, ещё чуть-чуть, и он забудет, как всё начиналось.

К концу февраля ситуация стала накаляться, потому что во дворце появился, наконец, знаменитый сэр Джон Конрой, шталмейстер покойного принца Эдварда и офицер до мозга костей. С его появлением Алекс всё реже стал проводить время около герцогини и её детей. Конрой обожал власть и намеревался управлять Викторией, как марионеткой, так что они с Александром невзлюбили друг друга с первого дня знакомства.

Противостояние это продлилось недолго. Казалось, грядёт некая развязка, привести к которой могло лишь решение герцогини Кентской. Алекс и без того ощущал себя зажатым со всех сторон. С одной — Веллингтон и его давление, с другой — окружение нового короля, в котором не принимали ни Марию Луизу, ни её детей. Порой ему казалось, что весь мир настроился против него. А кем он был? Просто пешкой в чьей-то игре.

Время от времени он получал письма от Кейли и отчима. И нежные, короткие послания жены, которые Алекс перечитывал снова и снова, разбавлялись длинными давящими письмами Эшбёрна, уговаривавшего его остаться при дворе и взять ситуацию в свои руки, поскольку герцогиня к нему столь расположена. Александр уже ничего не хотел, кроме обыкновенного глотка свободы. Он думал только о Кейли и о том, как бы поскорее избавиться от цепей, сковавших его.

И вот однажды, в один из последних дней февраля, пасмурный и дождливый, это случилось. Судьба повернула своё колесо, и выбор был сделан. В тот вечер Александр три раза подряд проиграл Её Высочеству в карты. Герцогиня заметила это и спросила с улыбкой:

— Вы сегодня совершенно не собраны, мой друг, что случилось? Сэр Конрой снова пытался вас третировать?

— Нет, Ваше Высочество… Просто я устал…

— Вы? Устали? Ах, оно и понятно! Далеко от дома, от близких, к тому же это постоянное давление то от Георга, то от брата его, Вильгельма…

— Больше всего давления я получаю от сэра Конроя, — Алекс позволил себе недобрую усмешку, которая, впрочем, была весьма очаровательной. — Он просто деспот. Неужели вы и вправду хотите растить Её Высочество Викторию под руководством этого тирана?

Герцогиня Кентская сбросила карты, взглянула на капитана и засмеялась молодым заливистым смехом. Она всегда забавлялась колкими замечаниями Александра и прощала ему остроты даже в сторону Джона Конроя, к которому слишком прикипела.

— Вы из-за этого так подавлены? — спросила она. — Полно, друг мой! Карл уехал, и вам, разумеется, не с кем больше фехтовать или рассматривать европейские карты, но я до сих пор здесь. И никуда не денусь.

Её пристальный взгляд, тёмный и испытующий, возродил на минуту в памяти Александра далёкие неприятные воспоминания. То, о чём он почти забыл благодаря Кейли… И вот опять!.. Если уж сама герцогиня, пусть она и мать наследницы, но в первую очередь всё-таки женщина, решила вести с ним эту игру…

— Я скучаю по своей жене, Ваше Высочество, — твёрдо произнёс Алекс. — Я не видел её два месяца.

— Вот как! Отчего не привезли её сюда, поближе?

— Она хоть и виконтесса, но не большая поклонница шумного города, — он решил выкрутиться, зайдя издалека, но, судя по тяжёлому пристальному взгляду герцогини, ему это не удалось. — Она ещё очень молода и все дела поместья остались на ней. К тому же я не собираюсь заставлять её делать то, чего она не хочет.

— Я вас понимаю… Хотелось бы мне увидеть вашу супругу… к которой вы столь нежно относитесь. У вас есть её портрет?

Разумеется, Алекс взял с собой изображение Кейли работы Голике. Он никогда не расставался с этим небольшим портретом, и это хоть как-то помогало скрашивать одинокие и порой бессонные ночи. Герцогиня Кентская с улыбкой взяла из его рук портрет Кейли, и Александр заметил, как постепенно изменилось выражение её лица. Улыбка медленно исчезла, в глазах появился надменный огонёк. Алекс нервно вздохнул. Он мигом всё понял.

— Думаю, от неё у вас появятся самые красивые дети, — сказала герцогиня, вернув ему портрет. — Теперь мне понятно, отчего вы так стремитесь домой… Она очень молода…

— Ей только исполнилось двадцать лет, Ваше Высочество.

«И ты ей не чета!» — хотелось бы сказать, но, разумеется, голова на плечах ещё была ему нужна. Хотя, судя по испорченной атмосфере и недовольной складке у губ тридцатилетней герцогини, она уже успела сравнить себя с красивой молодой виконтессой.

— Вы друг другу очень подходите, — произнесла она, наконец, и поднялась из-за стола. — Молодость и любовь… Это прекрасно!

Жаль только, что произнесла она это таким скорбным голосом. Но Александру уже было всё равно. Он думал о другом. В Фаунтинс-холле его ждала удивительная женщина, которая любила его так сильно, что сама этому удивлялась… и при одном взгляде на которую он сходил с ума.

— Любовь… — произнёс Алекс задумчиво. — Да, вот именно.

Этот разговор решил всё и перечеркнул всё. Следующую ночь Александр грезил только о возвращении домой. И цена за эту возможность его не интересовала.

Через несколько часов раздражённый герцог Веллингтон столкнулся с ним на дорожке, которая вела в дворцовую оранжерею. Здесь фельдмаршал высказал Алексу всё, что думал о его разговоре с герцогиней, и речь эта была отнюдь не самая цивилизованная.

— Ты испортил всё, что только можно было испортить! — выдохнул герцог, наконец. — Немка сразу же пошла к своему псу, этому Конрою, и велела ему готовиться к новой должности.

— Это было неизбежно…

— Нет, этого можно и нужно было избежать! Ты что, не понимаешь, что они вдвоём просто сожрут девчонку? Герцогиня и Конрой будут вертеть всеми нами, как им захочется!

— Но Георг ещё никуда не делся, — упрямо произнёс капитан. — Как и его братья.

— Это всё дело времени, олух! Немка и Виктория были у тебя в руках, а ты упустил их!

— К чёрту! Я не играю в политику! — процедил Александр со злостью. — Мне осточертел этот дворец! Пусть Конрой забирает всё, чего он так хочет, мне плевать!

— Ты болван, Стоун…

— Я думал, вы мне пророчили офицерскую карьеру, а я, оказывается, должен был стать красивой игрушкой для этой женщины, которая готова бросить свою дочь в котёл, лишь бы удержать в руках власть!

— Мы могли бы спасти принцессу от этого изверга Конроя! Могли бы сами встать у штурвала, но ты разнылся и убежал! — казалось, ещё немного, и Веллингтон