Лесия Корнуолл - Любовь на Рождество Страница 7

Бережно и заботливо укрыв свою пациентку пледом от бедер до шеи, Иан на время оставил ее, чтобы сходить за снегом. Ветер снаружи яростно налетел на него, первый же порыв заморозил испарину на коже. Набитый снегом старый чайник покойного Юэна вскоре был подвешен над огнем, и в ожидании, когда вода нагреется, Иан не сводил глаз с незнакомки. Наконец чайник закипел. Продолжая рассыпаться в невнятных извинениях, Иан откинул плед, окунул свой носовой платок в миску с теплой водой и принялся промывать рану. Ткань платка остыла, едва соприкоснувшись с кожей. Действуя быстро и уверенно, Иан смыл кровь, снова смочил и выжал платок и крепко обвязал им колено. Не помешало бы приложить лед, чтобы нога не отекла, но Иан не рискнул, опасаясь окончательно заморозить незнакомку.

Он нахмурился: девушка до сих пор так и не пришла в себя. Огонь уже немного согрел комнату, а ее руки и ноги по-прежнему были бледными, все тело – неподвижным. Иан подбросил еще торфа в огонь и развесил на просушку одежду незнакомки на веревке, протянутой между балками. Потом снова подошел посмотреть, не очнулась ли девушка. Но нет: кожа была все еще мертвенно-холодной, дыхание – неглубоким, сердце билось еле заметно, глаза оставались закрытыми. Иан провел ладонью по ее лбу, похлопал ее по рукам, надеясь привести в чувство, но не сумел.

Иан тяжело вздохнул. Ему оставалось лишь одно.

С судорожно бьющимся сердцем он потянулся к завязкам на вороте своей рубашки и принялся распутывать их.

– Надеюсь, ты не станешь возражать, когда придешь в себя. Поверь, я не из тех мужчин, которые готовы воспользоваться таким случаем в корыстных целях, но мне надо согреть тебя, а другого способа, как сделать это, я не знаю. У нас есть огонь, мой плед и мы сами. И метель разыгралась, а то я сумел бы получше позаботиться о тебе и найти для тебя подходящее общество, но пока… – он стащил через голову рубашку. И не услышал ни удивленных, ни возмущенных возгласов, показав незнакомке обнаженный торс.

Он снял сапоги, поставил их поближе к очагу, рядом с сапожками неизвестной, и принялся расстегивать пуговицы на поясе своих бриджей. А если она очнется прямо сейчас, в эту минуту, и увидит стоящего над ней полуголого мужчину? Наверное, ужаснется и от этого согреется гораздо быстрее. Он отвернулся, постарался раздеться поскорее и со всей скромностью, на какую только был способен, а затем пристроил свою одежду сушиться на ту же веревку, рядом с одеждой девушки.

Наконец Иан откинул плед, скользнул под него, прилег рядом с незнакомкой и вздрогнул от ледяного прикосновения ее плоти. Под пледом он осторожно распустил ленты на ее сорочке, сдвинул с плеч бретельки, снял с нее тонкую ткань, стараясь не смотреть на тело, которое обнажал. Но пальцы касались ее груди, трепетали на плоском животе, пробегали по бедрам. – Иану было незачем видеть ее, чтобы понимать, насколько она красива.

Еще никогда в жизни Иан так не радовался тому, что он джентльмен, хоть и проклинал себя за то, что уродился мужчиной, а незнакомка оказалась красавицей. Он забросил ее сорочку сушиться на веревку, рядом с платьем, и снова нырнул под плед, чувствуя, что начинает замерзать. Девушка была холодна как лед, исходящий от нее холод вмиг заморозил Иана. Стуча зубами, он обнял ее, стараясь не задевать разбитое колено, окружил ее своим теплом, поплотнее завернулся в плед вместе с ней. Его зубы постукивали прямо у нее над ухом, но она ничего не слышала. Иан вздрогнул: неужели ему суждено проснуться, держа в объятиях труп? Будь он проклят, если допустит такое! Он теснее прижался к ней, словно желая передать ей свое тепло и жизнь, уложил ее ледяную щеку к себе на плечо и коснулся пальцами шеи, убеждаясь, что сердце все еще бьется.

– Теперь все уже хорошо, милая. Живи, – прошептал он ей на ухо. – Не сдавайся. Останься со мной.

Ее сердце продолжало биться, тело постепенно теплело и оживало, а у Иана начали слипаться глаза.

За прочными каменными стенами всю ночь бушевала буря. Погружаясь в дремоту, Иан чувствовал, как тело незнакомки теплеет и словно тает, пропитываясь его жаром. Она пошевелилась, прильнула ближе, прижалась ягодицами к его чреслам, а спиной – к его груди. Сонная, она была такой нежной и беззащитной, и все ее изгибы были словно созданы для его тела. Должно быть, в последний раз он проводит холодную зимнюю ночь под пледом, держа в объятиях незнакомую девушку… тело Иана отозвалось на эту мысль, как сделало бы тело любого здорового мужчины, которому посчастливилось обнять обнаженную красавицу в морозную декабрьскую ночь. Иан скрипнул зубами и мысленно пожелал, чтобы возбуждение поскорее утихло, не мешая согревать незнакомку и поддерживать в ней жизнь.

Он прислушался к утробным завываниям ветра, который кружил вокруг прочного каменного коттеджа, словно разыскивая способ проникнуть внутрь. Здесь они в безопасности. Но им обоим предстоит очень длинная ночь.

Глава 4

За восемнадцать дней до Рождества

Алана Макнаб проснулась со страшной головной болью. Все тело ныло. Пахло горящим торфом и сыростью, неподалеку завывал ветер. Вспомнив метель, Алана тут же открыла глаза. И увидела, что находится в маленькой темной комнате, в какой-то хижине, наверное, пастушьей, или коттедже кого-нибудь из арендаторов в Гленлорне. Или она все-таки дома, среди родных и близких? Она осмотрелась, пытаясь понять, где именно очутилась и чей это дом. Потолочные балки над ее головой были черными от времени и копоти, толстостенный глиняный горшок болтался на цепочке, свисая с гвоздя, вбитого в балку. Увиденное ни о чем не говорило Алане – все хижины в округе выглядели одинаково. Она повернула голову, зная, что где-то поблизости должен быть очаг, и…

В двух шагах от нее, у очага, на корточках сидел мужчина.

Огромный и совершенно голый.

Алана уставилась на его гладкую и широкую спину, отметила, как перекатываются под кожей мускулы – незнакомец орудовал кочергой. Взгляд Аланы заскользил вниз по его позвоночнику до пары ямочек чуть выше крепких белых ягодиц.

У нее пересохло в горле. Она попыталась сесть, но боль пронзила тело, и комната поплыла перед глазами. Ногу словно охватило пламя, боль была нестерпимой. Алана слабо вскрикнула.

Незнакомец обернулся на звук, взглянул на нее через плечо, и она успела увидеть в отблеске камина высокую скулу и блестящий глаз, мгновенно и широко раскрывшийся от удивления. Не удержав равновесия, незнакомец выронил кочергу и плюхнулся на пятую точку.

– Вы очнулись! – воскликнул он.

Алана в растерянности уставилась на него, распростертого на каменных плитах возле очага, а он ахнул, попытался прикрыться одной рукой и, прежде чем Алана успела зажмуриться, потянул к себе первое, что попалось под руку – угол пледа, но Алана вцепилась в плед со своей стороны. Спохватившись, неизвестный сразу разжал пальцы и схватился за ближайшую одежду, свисающую с веревки над его головой, – этой одеждой оказался красный плащ Аланы. Неловко обернув его вокруг талии, незнакомец одновременно поднялся и теперь возвышался над Аланой в своем импровизированном килте, придерживая его пальцами с побелевшими от напряжения суставами. Он густо покраснел. Алана отвела взгляд и подтянула плед повыше, кутаясь в него по самый подбородок.