Кристофер Гортнер - Тайна Тюдоров Страница 8

– Не нуждается ли милорд в помощи?

Он вырвал у меня одежду. Предоставив его борьбе с вещами, я занялся собственной сумкой и извлек оттуда запасную пару чулок, новый серый дублет из шерсти и пару выходных туфель. Держа все это в руках, я невольно вспомнил, как мистрис Элис натирала жиром обувь. «Чтобы сияла, точно звезды», – говорила она, подмигивая. Каждый год она отправлялась на ярмарку в Стратфорд и однажды привезла мне оттуда туфли. Они были на два размера больше, на вырост, однако я гордо шлепал в них по лужам, пока в один мрачный день, по прошествии нескольких месяцев после ее гибели, не обнаружил, что туфли стали мне впору. До самого отъезда из дома Дадли я добросовестно натирал их жиром – как делала бы она. И я черпал жир из той же самой посудины, той же самой деревянной ложкой…

К горлу подступил комок. Оставаясь в замке, я мог воображать, будто она все время где-то рядом и помогает мне. Утренние часы в кухне, всегда бывшей ее владением, поля, по которым я скакал на Шафране, библиотека в башне, где я читал забытые хозяевами книги, – все это напоминало о ней, и чудилось, что вот-вот она выйдет из-за угла и позовет обедать. Но здесь мистрис Элис казалась такой далекой, словно я отправился не в Лондон, а в Новый Свет.

И все же впервые в жизни у меня была должность и возможность обеспечить себе лучшее будущее – не годится при этом хныкать, как дитя на крещении. Припомнив это ее любимое присловье, я взбодрился. Она всегда уверяла меня, что я смогу совершить все задуманное. Из уважения к ее памяти я обязан не просто выжить, а достичь чего-то большего. Преуспеть в этой жизни. В конце концов, кому известно, что таит мое будущее? Быть может, сейчас об этом смешно и думать, но кто знает, так ли уж невозможно мое освобождение от службы в один прекрасный день? Как заметил Сесил, даже найденыши могут подняться высоко в нынешней Англии.

Я скинул грязную одежду, встал так, чтобы меня не было видно, помылся остатками воды и быстро оделся. Повернувшись к Гилфорду, я увидел, что он сидит, запутавшись в дублете, в перекошенной рубашке и спущенных на коленях чулках. Спрашивать, нужна ли моя помощь, было явно излишне.

Глава 4

Гилфорд жил при дворе уже более трех лет и, скорее всего, занимался чем-то помимо пьянства. Однако заблудиться мы ухитрились в несколько секунд. Я так и представил, как спустя столетия в какой-нибудь галерее Уайтхолла отыщут наши два скелета. Причем мои пальцы будут сомкнуты на горле Гилфорда. Во избежание подобного исхода я решил взять поиски пути на себя. За золотую монету, изъятую у недовольного Гилфорда, паж привел нас к южному входу в тронный зал, где уже дожидались пышно разодетые братья Дадли. Не было только старшего, Джека.

– Наконец-то! – громко сказал Амброз Дадли, второй по старшинству. – Мы-то уж было подумали, что Брендану пришлось привязать тебя к кровати, чтобы одеть.

– Вот уж ни черта подобного, – скривился Гилфорд.

Братья засмеялись. Лишь в глазах Роберта не было веселья, он неустанно осматривал зал, словно ожидая кого-то. Генри Дадли, самый низкорослый и внешне наименее привлекательный из братьев, а потому обладавший наиболее скверным характером, хлопнул меня по плечу, будто мы были закадычными друзьями. Я с удовольствием отметил про себя, что стал на голову выше его.

– Как поживаешь, сиротка? – оскалился он. – Смотрю, ты ни на дюйм не подрос.

– Может, и подрос, да только не там, где видно, – ответил я с натянутой улыбкой.

Все не так плохо. Я ведь мог стать слугой Генри Дадли. В детстве он развлекался тем, что топил котят и наслаждался их жалобным мяуканьем.

– Как же! – фыркнул Генри. – Ведь даже пес знает, кто его мать, а ты?

Он смотрел вызывающе, готовясь затеять потасовку Генри всегда норовил поддеть меня побольнее, но в его нападках не было ничего непривычного – лишь то, о чем сам я размышлял одинокими ночами. Я решил не поддаваться на провокацию.

– И я бы узнал, будь у меня возможность.

– Уж без сомнения, – ухмыльнулся Гилфорд. – Я тоже ответил бы так на твоем месте. Но, слава богу, я не ты.

Братья пронзительно расхохотались.

– Клянусь Богом, ведете себя как сборище девиц, – неодобрительно глянул на них Роберт. – Кто он такой, чтобы стоил ваших забот? Лучше бы смотрели внимательнее вокруг. Взгляните только на Совет, сгрудились на помосте, словно стая ворон.

Я проследил за его рукой и увидел нескольких мрачного вида людей, стоявших близко друг к другу Их черные мантии сливались и напоминали разлитые чернила. Помост, на котором они толпились, был покрыт золотой тканью, а на нем возвышался обитый бархатом и увенчанный балдахином с вышитой розой Тюдоров трон. Я внезапно с волнением осознал, что сегодня вечером, быть может, увижу самого короля, и завертел головой.

Зал весь светился. Расписанный потолок состязался в красоте с мощенным черными и белыми плитами полом, по которому знатные гости двигались, как по огромной шахматной доске. На галерее наигрывали менестрели. Младшие придворные чины просачивались в зал: многие из них направлялись к стоявшим на подпорках столам, которые ломились от простых и изысканных кушаний. Другие же собирались группами, шептались, прихорашивались, глазели по сторонам. Если бы у интриг имелся запах, Уайтхолл пропитался бы им насквозь.

Откуда-то сзади послышались шаги. Повернувшись, я заметил приближавшегося высокого сухопарого человека, одетого в атлас стального цвета, – Джон Дадли, герцог Нортумберленд, собственной персоной. Не успев опомниться, я уже отвешивал самый низкий поклон, на какой был способен.

– О, вижу все в сборе. Прекрасно, – негромко сказал он. – Амброз, Генри, окажите внимание Совету, – похоже, они испытывают непреодолимую потребность в выпивке. Роберт, я только что получил известие: кто-то из должностных лиц должен отправиться по срочному делу в Тауэр. Поезжай туда и разберись.

Даже склонившись почти до пола, я расслышал нотки недоверия в голосе Роберта:

– Тауэр? Но я был там не далее как сегодня днем, и все казалось в порядке. Возможно, это недоразумение. Умоляю вас, милорд, позвольте мне съездить туда позже.

– Боюсь, придется ехать сейчас, – ответил герцог. – Как я уже сказал, дело не терпит отлагательств. Сегодня вечером мы установили комендантский час раньше обычного. У черни не должно возникнуть поводов для волнений.

Я почти чувствовал ярость, исходившую от Роберта. Холодно поклонившись, он произнес краткое «милорд» и удалился.

Герцог обернулся к младшему сыну:

– Гилфорд, найди себе место у камина и оставайся там. Когда прибудут их светлости герцоги Саффолк, окажи им подобающие услуги. И могу я просить тебя проявлять несколько большую умеренность в употреблении вина?