Роберта Джеллис - Кровные узы Страница 80

— Уже совсем стемнело?

— Милый, на дворе ночь. Не надо разговаривать. Постарайся заснуть. Может, тебе свет мешает?

— Где Джайлс?

— Внизу.

— Скажи ему, что мне нужно немедленно переговорить с Филиппом Глостером. Пусть он ко мне приедет. Я ведь не могу ходить.

— Сейчас?!

— Да, сейчас. Не спорь, Леа. Я только силы потеряю, но поступлю по-своему.

Леа прикоснулась ко лбу Реднора, потом послушала пульс. Жара у Кейна не было, сердце билось ровно, хотя и часто.

— Я не брежу, — обронил он, поняв смысл ее жестов. — Я даже съел бы что-нибудь. Только подложи мне подушку под спину…

Вот это хорошо, ну просто замечательно! Леа стрелой полетела за холодным мясом и вином. Когда умирают, — есть не просят.

Она отставила в сторону опустевшую тарелку.

— Кейн, может, убрать подушку? Ты тогда ляжешь.

— Пока не надо. Мне больно двигаться, кроме того, так мне будет легче говорить с Филиппом.

Леа как-то смущенно замолчала.

— Мне нужно кое-что тебе сказать. — Это была странная фраза, она очень редко так говорила. Кейн тотчас открыл глаза. — Нельзя лежать в сапогах, — продолжила осторожно она. — Ой! Не смотри так мрачно! Я не прикоснусь к тебе даже пальцем, если ты не разрешишь! Если ты мне не доверяешь, я позову кого-нибудь, только скажи.

Реднор отвернулся и молча уставился в окно. Жена права — рано или поздно ему придется снять сапоги, но при всем желании самому ему не справиться. При воспоминании о детстве его пробил мерзкий липкий холодный пот. В те годы старый Гонт вел себя как безумный. После смерти жены, потеряв от горя рассудок, он всю злобу вымещал на маленьком мальчике, беспрестанно внушая ему, что у него не нога, а копыто. Однажды доведенный до отчаяния Кейн сорвал ботинок с левой ноги и закричал, что у него никакое не копыто, а нога, человеческая нога, просто изуродованная!

— Ты видишь уродливую ногу, а я — копыто, — повернувшись спиной, злобно ответил ему Гонт. Он сразу пожалел об этих словах, потом даже пытался извиняться, но сын больше не доверял ему. С тех пор никогда и никому Реднор не показывал свою ногу. Прошло уже двадцать с лишним лет, а страх все еще жил в нем.

Филипп грустно смотрел на друга.

— Я еще никогда в жизни не видел такого идиота! Посмотри на себя!

— Если бы не ты, не лежать мне здесь, — покорно улыбнулся Реднор.

— Ты любишь убивать. Если бы не эта твоя страсть, ты бы здесь и вправду не лежал.

— Филипп, ты не прав, — серьезно ответил Кейн. — Клянусь тебе, я едва ли хотел кого-нибудь убивать в этот раз. Я просто знал, что меня ждет, если я не сделаю этого.

— Это только подлило масла в огонь.

— Я обязан был помнить о жене. Я теряю силы, Филипп, потому буду краток. Филипп, насколько я помню, ты хотел появиться на королевском совете. Я не стал бы просить тебя. Я собирался туда поехать сам, но…

— Да ты сумасшедший, просто сумасшедший, — раздраженно перебил его Филипп. — Или нет, не сумасшедший, а слабоумный. Тебе не терпится помочь им доделать свое дельце? Чтобы ребра у тебя совсем наружу вылезли?

— О нет, но я не собираюсь умирать.

— Жаль, что я вовремя не убрался отсюда, — Филипп нетерпеливо махнул рукой. — Что ты мне хотел сказать?

— О Пемброке. Это все-таки был заговор. Херефорд считает, что Пемброк не собирался его выдавать. Но только зачем тогда он уговаривал его перейти на другую сторону на турнире? И потом, он ведь чуть не отправил его на тот свет, подсыпав отравы в вино. Я думаю, ни Мод, ни Стефан не придали особого значения его выкрикам на турнире. Но, если они обвинят Херефорда, я даже не знаю, что делать… Надо как-то спасать этого юнца.

— Как? — мрачно спросил Филипп. Кейн закусил губу и закрыл глаза.

— Кейн! Леди Реднор, ему плохо, — вскочил с кресла Филипп.

Леа тотчас подбежала, втайне надеясь, что можно будет выставить Филиппа и тогда Реднор отдохнет.

— Все в порядке. Леа, ступай к своему шитью. Если понадобится, я буду защищать Херефорда с мечом в руках. Но в любом случае мне также нужно вытащить из рук королевы Пемброка.

— Это еще зачем? Ты думаешь, я буду рисковать собой ради этого… на королевском совете? — Филипп покосился на Леа. — Возможно, Пемброк надеется, что даже после его предательства кровные узы будут сдерживать тебя…

— Нет, Филипп, пока он в руках Мод, я не могу никого обвинять. Она постарается все свалить на него. Пемброк до смерти боится королеву. — Реднор явно устал от разговора. Дышать ему было очень тяжело.

— Хорошо, хорошо, не трать силы. Я сделаю для него, что смогу. А какие обвинения есть у тебя против королевы?

— На турнире Херефорд взял нескольких человек в плен. Они могут рассказать, что Мод вступила в сговор с Оксфордом, чтобы убить меня. Если Херефорда и Честера схватят на королевском Совете, пленников надо будет перевезти в Пейнкастл.

— А ты не так глуп, как мне показалось. Но ты не боишься, что Мод попробует их выкрасть?

— Нет. Они очень хорошо спрятаны. Херефорд знает им цену, да и Честер не новичок во всей этой игре.

— Ну ладно, я, пожалуй, пойду. Ночевать я, наверное, буду у Херефорда. Знаешь, а такой расклад может быть очень даже полезен для всего Уэльса.

— И я так думаю. — Реднор в изнеможении откинулся на подушки и подтянул одеяло к груди. — Филипп, у меня те письма, о которых мы говорили.

— Давай отложим разговор до завтрашнего утра. Генрих все равно еще не приехал. Тебе плохо, Кейн.

— Но Стефан может сказать Мод, что они у меня.

— Ухожу, поскольку тоже ужасно устал. Филипп попрощался и вышел из комнаты. Свечи почти догорели, и комната погрузилась во мрак. Леа вдруг услыхала странные звуки. Временами Реднор засыпал и тогда все время стонал. Но эти звуки были совсем непохожи на стон. Она тихо подошла к кровати, боясь разбудить мужа, и посмотрела ему в лицо — Кейн лежал с открытыми глазами.

— Милый мой, ты хочешь чего-нибудь?

— Пить.

Она принесла ему воды, подкрашенной вином, и подняла ему голову. Прикоснувшись к сухой и горячей коже шеи, она поняла — у Реднора жар.

— Ты хорошо спала? — вдруг спросил он.

— Да, конечно. Кейн, не надо разговаривать.

— А я хочу, чтобы ты поговорила со мной, — вяло потребовал он, опускаясь на подушки. Здоровая рука бесцельно скользила по одеялу. Леа встревожилась не на шутку.

— Ты устал лежать на спине? Давай я подложу еще подушек, мой дорогой.

— Ну, попробуй, — обронил он. Он терпел, сжав зубы, чтобы не застонать, когда она попыталась приподнять его. Что-то у нее получилось.

— А почему ты говоришь «мой дорогой», когда делаешь мне больно? — спросил Кейн. Он только сейчас понял, что в последние часы жена как-то по-особенному ласкова с ним.