Жанна Монтегю - Наваждение Страница 89

Предоставив остальным гостям самим позаботиться о себе, но при этом напомнив, что обед будет подан к восьми часам, она старательно проверила, удобно ли устроена в коляске Кэтрин. Адриен и Уоррен проводили их верхами до дому, а потом вернулись на ручей.

К этому времени Кэтрин уже совершенно оправилась и пожалела о том, что поддалась настояниям мадам Ладур, уговорившей ее отправиться к себе и поспать.

– Она права, дорогая, – заметила Элиза, швырнув на диван шляпку и сняв туфли. – В полдень солнце слишком печет. Я бы не хотела обгореть до волдырей и не желала бы этого тебе. И я очень надеюсь, что впредь ты станешь прислушиваться ко мне. Я не шутила, когда предупреждала тебя о душах мертвяков в воде. Ты могла заметить, что я сама не рисковала отплывать далеко от берега.

Прохладная комната с легкими занавесками, колеблющимися от сквозняка, их тени, пляшущие на потолке, ветерок, приносящий аромат цветов из сада. После пережитого недавно страха у Кэтрин резко обострилось восприятие всех этих простых, обыденных вещей. Ведь она могла утонуть и стать бесплотной тенью, неспособной больше наслаждаться человеческими чувствами и страстно их желать, быть хозяйкой в «Крае Света», и Адриен бы никогда не услышал и не увидел ее. Она содрогнулась.

– Вы не замерзли, мисс? – обеспокоилась Филлис, помогавшая Кэтрин расстегнуть на спине множество маленьких перламутровых пуговичек. Она поспешила к кровати и откинула край одеяла.

– Наверное, она простудилась в этом вонючем болоте, – вмешалась Элиза. Она вставила сигарету в длинный мундштук и зажгла спичку. – Прыгай в кровать, Кэти, а я пока покурю и приготовлю тебе сонных капель. Ты уверена, что не хочешь курить? Я нахожу это средство незаменимым при расстройстве нервов.

– Боже правый, это еще что такое? – вскричала Филлис, привлекая их внимание.

Что-то темно-красное лежало под подушкой, на которой обычно спала Кэтрин. При ближайшем рассмотрении это оказался маленький мешочек, окруженный тонким слоем какого-то серого порошка.

– Не трогай! – повелительно вскричала Элиза, первой подскочившая к кровати.

– Почему? Что это такое? – Озноб, бивший Кэтрин, усилился. Водоворот закручивает ее, ледяные руки держат за щиколотки…

На лице Элизы проступила странная смесь страха и отвращения.

– Внешне очень похоже на сглаз.

– Сглаз? – еле слышно прошептала Кэтрин.

– Проклятие.

– А вы твердо уверены в этом, мадам? – недоверчиво спросила Филлис, инстинктивно придвигаясь поближе к хозяйке.

– Да, уверена. – Элиза склонилась над постелью. – Кто-то, кому ты не нравишься, Кэти, положил что-то в этот мешочек: малярийной травы, или корня зомби, или, может, ведьминого зелья, и посыпал кругом мертвым прахом.

– Мертвым прахом? – От ужаса глаза у Филлис стали совершенно круглыми.

– Ну, это земля, взятая с могилы.

– Боже правый, спаси нас и сохрани! – Филлис смотрела на грис-грис с таким страхом, словно вот-вот из него должен был выскочить сам дьявол. – И что же нам надо делать?

– Немедленно привести сюда Анри, – изо всей силы постаравшись овладеть собой, почти спокойно решила Кэтрин.

– Повара?

– Вот именно. Он знает, как обращаться с такими штуками, если ты, Элиза, права и кто-то положил ее сюда, чтобы причинить мне зло.

– Я слышала, что слуги говорили о нем как о большом искуснике в колдовстве, – кивнула Элиза. – Ступай и приведи его, Филлис, да сделай это поосторожнее, чтобы не пронюхали остальные слуги – нам теперь только паники не хватало. Если все черномазые разбегутся кто куда, что будет с гостями?

Кэтрин была не в силах отвести глаз от этого маленького, совершенно невинного с виду мешочка. Еще один талисман, только теперь с проклятьем. Смутные подозрения обуревали ее душу. Неужели здешние жители так и встречают всех чужаков? Прибегая к любовному зелью, сглазу и черной магии?

– Не беспокойся так. – Элиза прикоснулась к ее руке. – Ведь это может оказаться всего лишь грубой шуткой. Джеффа или, возможно, Феликса. У них обоих извращенное чувство юмора. – Однако ее голос звучал слишком неуверенно.

– Почему они стараются запугать меня? И кому это вообще надо? Я не причинила никому зла – по крайней мере намеренно.

– И у тебя нет врагов?

– Нет.

– Может, ты просто про кого-то забыла? – Лицо Элизы было необычно серьезным.

У Кэтрин перехватило дыхание.

– Деклан Уокер! – воскликнула она.

– Точно. Он понял, что своего ему будет добиться не так-то просто. И вполне мог решиться немного побеспокоить Вуду, чтобы навредить тебе, вот и все.

– Но ведь он не креол. Он же с Севера. – И Кэтрин ясно представила себе его открытое, суровое лицо, мрачные складки по углам рта и глубокий, низкий голос.

– Ну и что? Он достаточно долго прожил на Юге, чтобы успеть перенять кое-какие наши обычаи. Он путается со всяким отребьем. Пьет в кабаках и режется в карты с шулерами и бандитами. Вполне возможно, что он мог пристраститься и к негритянским поверьям.

Кэтрин в раздумье прижала кулаки к вискам, в которых стучала кровь.

– Погоди, но как он мог успеть подсунуть это ко мне в постель? Ведь он был на «Ручье Делано».

– Деньги все могут, милочка. – Элиза обняла ее за плечи. – Он мог подкупить или запугать кого-то из слуг, чтобы добиться своего. Однако не все так уж страшно, если ты сама себя не перестанешь запугивать.

– А эти штуки могут сработать? У Вуду хватит сил исполнить проклятье? Может, поэтому я чуть не утонула нынче утром… из-за сглаза?

Элиза убрала руку и опустила глаза, внезапно задумавшись.

– На этот вопрос у меня просто нет ответа, – через минуту сказала она. – Здешние уроженцы верят, что оно работает. Моя Мамми, к примеру, верила. И я знаю, что кое-кто из белых не гнушается прибегать к помощи Вуду. Та же Мари Лаво и ее дочь, которую тоже звали Мари, обладали огромным могуществом в Новом Орлеане. Старшую даже почитали как Королеву Вуду. И никто не осмеливался ей перечить.

– Я не могу в это поверить. Я не хочу в это поверить, – отчаянно вскричала Кэтрин. – Ведьмовство давно исчезло.

– Неужто? – Элизины глаза превратились в бездонные омуты. – Вспомни свою родную деревню – разве по ней не ходили истории про ведьм?

И Кэтрин вспомнила специальные заклятья, которые повторяла миссис Даулинг в ночь накануне Хэллоуина, Дня Всех Святых, после осеннего равноденствия. Она вспомнила о тех жутких местах в окрестностях Риллингтона, куда ни под каким видом не совались здешние крестьяне, опасаясь тамошних духов и демонов, готовых схватить любого смертного. Логические аргументы были бесполезны против веры во всю эту нежить, которая вылезает в ночные часы, а временами разгуливает даже и при дневном свете. И ее собственный отец, этот разумный, образованный человек, относился без предубеждения к вере в колдовство.