Записки на разбитой коленке - Алэн Акоб Страница 11

— Ребята, вы часом тут не потерялись, случайно?

— О наши люди везде, вы здесь работаете мадам?

— Нет подрабатываю. — Салтыкин и я сразу подошли к вызывающе одетой молодой женщине, с любопытством рассматривая её. С длинными, ниже плеч, крашеными под блондинку волосами, со смазливыми чертами лица, она была вовсе недурна собой, держалась весьма уверенно, претенциозно поглядывая на нас. Сделав слащавую рожу, Салтыкин как можно тише, переходя на шёпот спросил:

— И почём у нас щас красивые женщины на ночь? — и тут же добавил — так, просто интересуюсь.

— Не всё можно купить за деньги — съязвила девица

— Даже за очень большие — с деланным удивлением. Не обращая внимания на последние слова Салтыкина, девица внезапно переменила тон и спросила

— Вы туристы мальчики, приехали отдохнуть? У меня для Вас есть приятный сюрприз, да что мы тут стоим, заходите.

— Мулатки есть у Вас? — поинтересовался Салтыкин

— Есть и не только они

— Мне мулаточку пожалуйста, у нас Севере, кого хошь можно найти, а вот мулатку-шоколадку, ну никак, днём с огнём не сыщешь.

— Пойдёмте, пойдёмте — приглашая ладонью — меня зовут Лена, мы Вам каталог покажем, выбирайте себе на здоровье, а мне пора, с завтрашнего дня сессия начинается

— Так, Вы значит студентка?

— Я же сказала, что подрабатываю

— Ах вот оно в чём дело

— Присаживайтесь — приглашая занять места на красных, велюровых креслах вокруг круглого стола, на стеклянной поверхности которого лежал толстый альбом с женскими фотографиями, в откровенных позах.

— Ну какая, Вам нравится больше, ребята? — протягивая альбом

— Вот эта — показывая пальцем — на гаитянку украшенную тропическими цветами

— Её звать Одетта, очень хорошая девочка, добрая, студентка как и я

— А у Вас нет никого кто учится на налогового инспектора, у меня в последнее время большое желание, их поиметь

— Успокойся папик у нас серьёзное заведение

— Да я спокоен, что тот питон — немного обидевшись на папика, выдавил Салтыкин

— Я щас схожу спрошу, свободна ли Одетта, а Вы посидите здесь и не балуйтесь, хорошо? Я мигом.

— Егорка поставь альбом на место, пока тебя не наказали, здесь

— В угол поставят Глеб Семёныч?

— Нет в жопу вставят — В это время, из одной многочисленных дверей что были повсюду, вышла Лена и попросила Салтыкина заплатить пятьсот евро на кассе, которая находилась в глубине зала.

— Через пару минут девушка будет готова, она щас после шугаринга отдыхала — разоткровенничалась Лена

— А это, что такое, извращение наверное какое нибудь — спросил я

— Ой мальчики, да Вы тёмные какие то, откуда приехали то?

— Заплатил — радостно выпалил Салтыкин, подходя к нам

— Вот и прекрасно, заходите сюда — провожая его до двери — и будьте поласковей с ней, она просто жемчужина со дна океана

— Да уж постараюсь, я человек конечно не молодой, но могу дать фору любому сопляку

Лена сделала недоуменное лицо, села в кресло, устало закрыв глаза.

— Может Вас домой проводить пока дед там оторвётся по полной катушке

— Не надо — не открывая глаз — за мной муж приедет с минуты на минуту.

— У вас есть муж

— Вас, что то смущает? Может вам ещё и не нравится мой образ жизни. Вы хотите мне прочитать мораль.

— Нет, но я бы никогда не пустил бы мою жену работать в подобном заведении

— Ах отбросьте вашу мораль, поймите, что жизнь надо принимать такой как она есть и просто жить, дышать, прыгать от радости когда тебе хорошо, пока не пришёл большой конец. — Её внезапную тираду, нарушил телефонный звонок:

— Oui, c’est moi mon chéri, où est tu Eduard? Pourquoi? Ce n’est pas gentil, à ta part. Потом она замолчала и села на один из стульев в глубине зала и что то рассматривала в телефоне. Мне показалось, что она плачет. Подойдя к ней, я заметил два ручейка из глаз по щекам, попытался сказать, что то успокаивающее, типа — если ты плачешь из-за любви или если тебя бросил твой парень, то ты не первая и не последняя, что то в этом роде. Она подняла голову и злобно прошипела

— Уйди от меня, не видишь и без тебя тошно. Не успел я отойти и пару шагов, как она меня окликнула — подожди, как тебя зовут

— Егор

— Пойдём Егор в машину, покурим.

— Пойдём, а машина где?

— Щас увидишь. Через минуту мы сидели с Леной на маленьком диванчике в кузове огромного пикапа оборудованного под рекламу на колёсах, припаркованый рядом с заведением, под названием Golden Light. Она хлопотала около микроскопической кофеварки, я рассматривал стены с фотографиями Одетты, завидуя Салтыкину.

— Где ты пропадал — кричал мне прямо в ухо Салтыкин — я тебя битый час здесь жду

— Так зашли бы в помещении, посидели внутри — посылая воздушный поцелуй Елене, садящейся в такси.

— У стерва — крикнул озлобленный до невозможности Салтыкин вслед за отъезжающей машиной

— Нехорошо так женщину называть Глеб Семёныч

— Нехорошо, нехорошо, много ты понимаешь. А ты знаешь, полчаса назад меня как собаку вышвырнули оттуда.

— Почему? — с изумлением

— Ты представляешь нам врали, нас просто обвели вокруг пальца, развели как последних лохов. Никакой это не дом терпимости, а так, стриптиз дешёвый. Спустился я в зал, ну вроде кинотеатра небольшого, на десять кресел, отгороженный небольшой стеклянной стенкой. Выходит эта мулатка, как там её звать, Атэда

— Одетта, Глеб Семёныч

— Да не перебивай ты меня! Какая хрен разница! Так вот, выходит она вся такая, в набедренной повязке и начинает танцевать. Красиво конечно, ничего не скажешь, я аж себя представил под пальмами с ней, а она в раж вошла, снимает с себя повязку и в меня кидает, а там такой цветочек у неё. Ну я знаки ей делаю, мол хорош, хватит, я готов. Она брови хмурит, а сама улыбается. Тут вдруг дверь открывается, входит мужик в очках, садится в кресло и ей рукой машет, видно один из её постоянных клиентов.

— Я ему говорю, свали мужик, я её уже зарезервировал. Он, около виска себе крутит, плечами пожимает. Тогда я ей стал делать знаки, пошли, сколько можно ждать. А она тоже около виска пальцем крутит, думаю, что за хамство, вы, что тут русского языка вообще не понимаете и тут меня понесло, ты же знаешь меня. Вбежали каки то мужики, вытащили меня из зала, один из них толи поляк был толи перс, всё кричал мне — тут культурни заведеня, это тебе