Идиллия Дедусенко - Самая счастливая осень (сборник) Страница 12

— Но надо, чтобы на это согласились двое: я и она. Или мне тайно вырвать волосок из ее головы? Как ты себе это представляешь?

— Думаю, что она немедленно вызовет санитаров из психушки.

— Ты все шутишь, а я действительно не знаю, как мне лучше поступить. Я представлял ее себе робкой провинциальной девушкой, а она…с характером!

— У тебя устарелые представления о провинциалках.

— Наверное, это потому, что именно такой образ — образ Тины я храню в своей памяти.

— А вот теперь скажи честно, чего тебе больше хочется: сохранить этот образ в памяти навсегда, как утешение в периоды семейных неурядиц, или разрушить его, расстаться с ним окончательно? Неужели ты не понимаешь, что четверть века в эпоху безумных скоростей, компьютеров и совершенно новых подходов к привычным понятиям неузнаваемо меняют человека? Меня удивляют встречи так называемых влюбленных через 30–40 лет, даже через 50, которые устраивают в телепередаче «Жди меня». Это, конечно, прежде всего шоу. А в жизни все по-другому! Время на все накладывает свой отпечаток, и, мечтая о встрече с Тиной, ты не хочешь понять, что тебе предстоит встреча с совершенно другой женщиной. С новой женщиной! Сможешь ли ты любить ее так же, как в юности? Или тебе придется все начать заново? И захочет ли она поменять устоявшийся уклад жизни на неизвестность, которая ждет ее с тобой, однажды уже предавшим ее? Да, да, и не отмахивайся. Все это очень сложно, вопросов больше, чем ответов. И я ввязался в эту твою историю только потому, что тебя бросила Лариса, у тебя в жизни тяжелый момент, и я, как друг, не могу оставить тебя без поддержки. Но вот сейчас я понял, что это вредная затея — ради собственного эгоистического чувства ты готов поставить под удар сразу три судьбы: матери, дочери и отца.

Павел произнес эту тираду на одном дыхании, как это бывало всегда, когда он, сбросив личину легкомысленного человека, говорил о серьезных вещах.

— Но я могу хотя бы…заявить свои права на дочь? — не очень уверенно произнес Андрей.

— А зачем?!

Этот вопрос поставил Андрея в тупик. Он, действительно, до конца не осознавал, зачем ему это нужно. Как спасение от одиночества? Так это если Татьяна захочет признать в нем отца. Он представил себе спокойное лицо девушки, ее слегка покровительственный тон разговора с пациентом. А не останется ли он для нее навсегда «пациентом», к которому она лишь по долгу должна будет проявлять милосердие? Ведь нежность и любовь она уже отдала другому отцу. И если верить Фаине, Татьяна не хочет ничего менять, скрывает, что знает правду. Но, может быть, это до тех пор, пока она не знает настоящего отца?

— Да ведь я совсем не за этим сюда приехал! — вдруг с каким-то надрывом сказал Андрей.

— Не понял… — повернулся к нему Павел.

— Я ехал к Тине, — пояснил Андрей, — а дочь… Известие о ней возникло случайно.

— Не мучайся, пойдем завтра на прием к психотерапевту вместе, — предложил Павел. — Устроим «перекрестный допрос» и посмотрим на реакцию.

— Ты что затеял?

— Увидишь. А пока пойдем в концертный зал — там сегодня встреча с петербургским искусствоведом.

— С Фаиной?! — догадался Андрей.

— Вот именно. Будет также показан небольшой фильм о сокровищах Эрмитажа, который она привезла с собой.

Встреча прошла очень интересно. На небольшой сцене стояла не соседка по столу, а полная изящества женщина, умеющая увлекательно рассказывать о судьбе старинных предметов, хранящихся в знаменитом музее. Павел с большим воодушевлением воспринимал каждое слово, и Андрей, глядя на него, подумал: если у него самого курортный роман, возникший 25 лет назад, кажется, идет к логическому завершению, то у Павла он только начинается. Совершенно неожиданно, чего не могли предсказать даже звезды. Впрочем, может быть, этот порыв исчезнет вместе с отъездом.

На следующий день друзья пошли к психотерапевту, но не с утра, а к концу приема, чтобы не ограничивать себя во времени в течение сеанса. Увидев в кабинете сразу двоих, Татьяна Николаевна сказала:

— Принимаю по одному, а кто из вас лишний, разберитесь сами.

— Мы оба лишние в этом мире, доктор, — как всегда, с юмором и претензией на философию одновременно отозвался Павел. — Меня в этом уверяет начальник, когда распределяет премию, а моего друга — покинувшая его жена, которая сочла, что он лишний в ее жизни.

— Я еще вчера поняла, что у вашего друга семейные проблемы, — сказала Татьяна Николаевна и потерла переносицу средним пальцем левой руки.

Андрей и Павел понимающе переглянулись.

— Так это на почве семейного разлада у вашего друга появилась склонность к генетическим исследованиям? — спросила Татьяна Николаевна, глядя при этом на Андрея.

Тот смущенно присел на краешек стула, стоящего около кресла, в котором вальяжно расселся Павел.

— Ваша жена оставила вас, узнав о внебрачной дочери? — спросила Татьяна Николаевна Андрея напрямик. — А вы, похоже, тоже ничего о ней не знали?

— Я не знал и…сейчас еще не уверен, но мне хочется, чтобы дочь узнала обо мне, — ответил Андрей и невольно потер переносицу, как делал это в минуты сильного волнения или задумчивости.

Этот жест сразу уловили проницательные глаза психотерапевта, и она стала внимательно всматриваться в лицо странного пациента, затем медленно и внушительно произнесла:

— «Не уверен — не обгоняй» — так прежде писали на некоторых машинах. И я советую вам не торопиться с выводами, «не обгонять» реальные обстоятельства.

— Почему? — с вызовом спросил Андрей и тряхнул головой, «отгоняя муху».

Татьяна отвела от него взгляд, ставший вдруг жестким, и, перелистывая без всякой надобности его курортную карту, продолжила:

— Я не знаю причины, по которой вы расстались с матерью вашей дочери, но, как правило, женщины любую из них считают предательством. А предательство редко кто может простить. Дочь в таких случаях становится на сторону матери.

— А как же зов крови? — вмешался Павел — Неужели разумная дочь не найдет капли жалости к отцу, который даже не знал о ее существовании?

— Разумная дочь не станет из жалости к нему нарушать душевный покой того, кто действительно стал ей отцом, — прервав его, жестко отпарировала Татьяна, отодвинув от себя курортную карту. — Что касается сеансов психотерапии, то вам обоим больше пользы принесут вечерние прогулки по свежему воздуху. Всего доброго!

Этими словами врач буквально выставила их за дверь. Оба молча дошли до своей комнаты. И только здесь Павел убежденно сказал:

— Жизнь сама выдвигает приоритеты, и каждый сам для себя решает, что для него важнее.