Джоди Питт - Хочу быть рядом Страница 16

– Я только оденусь и спущусь. А где Эффи?

– Она в панике.

– Скажите ей, чтобы ждала меня в западном крыле.

– О Господи! – только и смогла ответить Лиз.

Сердце Джун бешено колотилось. Она быстро надела летнее платье и сандалии.

Войдя в коридор, ведущий в западное крыло, она увидела, что Эффи уже там и показывает ей жестами, чтобы она поспешила. На ней было короткое красное трикотажное платье, и Джун решила, что оно более соответствует образу дизайнера, чем нечто халатоподобное, надетое на ней. И кроме того, в руках у Эффи был складной метр.

Влетев в первую попавшуюся комнату, Эффи указала на кучу проспектов с образцами тканей и обоев.

– Сделай вид, что изучаешь эту бели– берду, а я буду что-нибудь измерять.

Джун кивнула, ненавидя себя за то, что доставляет Лиз столько волнений. Она опустилась на колени и наугад взяла проспект. Эффи подошла к ближайшему окну.

– Так, – важно сказала она. – Я приступаю к измерениям. Записывай: семьдесят четыре дюйма на тридцать три.

Джун отбросила проспект и схватилась за блокнот, но вдруг обнаружила, что у нее нет карандаша.

– Может быть, это поможет? – услышала она тихий голос за своей спиной. Ее сердце ёкнуло. Как он мог так тихо подойти к ним?! Оказывается, он может делать это не только при лунном свете.

Стараясь сохранять самообладание, Джун повернулась к нему и произнесла:

– О! Мистер Ньюэлл.

Он протянул ей золотую ручку.

– Спасибо. Я, должно быть, где-то потеряла карандаш.

Комната была абсолютно пустой, и ее слова прозвучали по меньшей мере странно.

Чувствуя, что краснеет, Джун повернулась к Эффи и попросила:

– Повтори, пожалуйста.

Глаза Эффи округлились, и стало ясно, что она уже забыла только что названные цифры и вряд ли их вспомнит.

– Э…

– Семьдесят четыре на тридцать три, – подсказал Ньюэлл.

Джун состроила гримасу, но, так как стояла к Гордону спиной, он услышал только вежливое «спасибо».

– А какую ткань вы подобрали для штор?

Голова у Джун пошла кругом, и она бросила умоляющий взгляд на Эффи. Но та притворилась, что измеряет следующее окно, хотя оно было точно таким же, как и остальные пять в комнате.

– Вот, пожалуйста! – начала было Джун, не глядя открыв каталог обоев, лежавший сверху. Посмотрев на образец, она только и смогла мысленно воскликнуть: «О Господи!».

Ньюэлл опустился на пол позади нее.

– Оригинальная идея – использовать обои в качестве штор!

Пожав плечами, она постаралась выдавить из себя улыбку.

– О! Этот проспект так похож на остальные…

– Неужели? – Он внимательно посмотрел на нее. Его взгляд был полон скепсиса.

– Размеры те же, – сообщила Эффи.

– Какой сюрприз! – Теперь в голосе Гордона звучал сарказм.

Джун почувствовала себя преступницей, но старательно записала что-то в блокнот.

– Может быть, эта ткань подойдет? – предложил Гордон.

Джун икоса взглянула на обложку проспекта, на которой было написано «Ткани».

– О! Вот он где! Именно этот каталог я и хотела вам показать! – воскликнула она, вырывая его из рук Гордона. – Да, пожалуй, вы правы. Очень удачное сочетание зеленого с ярко-розовым, – заключила она и бросила быстрый взгляд в сторону Ньюэлла. – Но давайте посмотрим еще!

– Вот неплохая ткань, – перебил он ее, когда она нервно принялась листать книгу, не имея ни малейшего представления о том, что делать дальше.

– Да, – отозвалась она, уже решив для себя, что на окнах этой комнаты будет очень хорошо смотреться белый дамасский шелк, но не решаясь отвергнуть предложенный им аляповатый узор. Если у него хороший вкус, то он сам в конце концов поймет, что эти цвета никак не подходят к обоям. Если же нет, то тем более имеет смысл согласиться – ради Лиз. Поэтому ее слова прозвучали очень неуверенно: – Пожалуй, они и впрямь неплохи…

– Да.

Его односложный, хотя и утвердительный ответ не очень-то помог ей, к тому же ее очень смущало то, что он сидит так близко.

– Третье окно того же размера, – вновь раздался механический голос Эффи. Казалось, она вообще не понимает, что происходит вокруг.

Взяв блокнот, Джун записала: «Третье окно такое же». Запах одеколона Гордона кружил ей голову и не давал сосредоточиться. Закладывая страницу каталога с выбранным узором, он как бы невзначай накрыл ее руку своей. Хотя Джун тут же отдернула ее, она испытала такое же чувство, как если бы он коснулся ее груди.

– Вы уверены, что эти шторы будут гармонировать с обоями, мисс Мортон? – шепнул он ей прямо в ухо.

Джун бросила умоляющий взгляд на Эффи, но та уже приступала к обмеру четвертого окна и ничего не замечала. Джун боялась, что если Эффи снова произнесет слова «такого же размера», то она забьется в истерике. Но, взяв себя в руки, только сказала:

– Да, мне кажется, и Лиз выбрала именно этот узор. Я должна заглянуть в свои записи. – Джун встала, собираясь выйти из комнаты, но он был проворнее и загородил собой выход.

– Четвертое окно такого же размера, – объявила с улыбкой Эффи.

Джун и Гордон одновременно повернулись на звук ее голоса. Джун не удержалась и бросила на подругу уничтожающий взгляд, и триумфальная улыбка Эффи тотчас же поблекла.

– Что-нибудь не так? – спросила она.

– Я хочу забрать вашу подругу на несколько минут. – Гордон взял Джун за локоть. – Мне нужно посоветоваться с ней относительно некоторых деталей интерьера моей спальни.

– Может быть, вам потребуется и моя помощь?! – воскликнула Эффи.

Джун вдруг почувствовала, ч го умирает от желания попасть в его комнату.

– У вас и так много работы, – ответил ей Гордон, даже не повернув головы.

Он повел Джун по комнатам, о существовании которых она даже не подозревала. Его рука настойчиво, до боли, сжимала ее локоть. Джун мысленно молилась о том, чтобы в тишине этих комнат он не заставил ее возобновить прерванный урок номер четыре.

Наконец они спустились в стильный холл, пол которого был сделан из черного мрамора, а стены – из белого. В высокой, около десяти футов, нише стояла статуя античного воина. Солнечные лучи играли на ней. У подножия вились причудливые тропические растения.

Они миновали еще одни двери, и все, что она видела вокруг, говорило о больших деньгах и еще большем вкусе хозяина. Он вел ее все дальше и дальше – через гостиную с бюстами римских патрициев, мимо комнаты для курения, дверь которой выходила в маленький садик, похожий на рай.

На мраморных стенах висели пейзажи и натюрморты, но не было ни одного портрета, ни одной фотографии. Джун поежилась. Несмотря на всю изысканность, комнаты казались холодными, и жить в них, наверное, было одиноко и грустно.