Дерево во дворе. История о безусловной любви к женщине - Larrein L Страница 2

Стали появляться новые молодые люди. Но ни один из них долго не задерживался.

Моя девочка стала приходить все реже и реже. Я очень скучал и боялся, что однажды она просто уйдет насовсем.

Так и вышло. Я бы никогда не узнал, что случилось, если бы в эту последнюю нашу с тобой встречу ты не разговорилась с одной женщиной, по-видимому, твоей знакомой. Она подошла к тебе – из вашего разговора было ясно, что ты и твоя семья переезжаете.

Эта новость поразила меня. Ты ушла, а я не знал, как сдержать свое отчаяние. Была теплая осень, а я чувствовал, как ледяные осколки сковывают меня изнутри. Я стал молить о том, чтобы после предстоящего зимнего сна я не проснулся.

Но мои молитвы не были услышаны. И с весной новый цикл жизни был запущен природой. Но внутри я чувствовал себя мёртвым, я замкнулся и в голове прокручивал всё, что я помнил о тебе – я боялся упустить хоть что-нибудь, боялся забыть. Так проходил мой день, каждый день, изо дня в день, и все дни были похожи на предыдущие и на последующие. Я полностью отгородился от мира и не хотел впускать его в себя. Я жил в своём мире. В нашем с тобой мире.

Время шло. Я перестал считать зимы. Я хотел умереть. Эти воспоминания терзали меня, так больше продолжаться не могло. Именно тогда, когда всё дошло до предела – я увидел тебя вновь. Ты изменилась, много лет прошло, но я всё равно узнал тебя.

Ты села рядом, как ни в чём не бывало, и кому-то позвонила. Из разговора я понял, что ты пока одна и приехала сюда ненадолго пожить и присмотреть за своей бабушкой.

Это был лучший день в моей жизни. Я думал, что потерял тебя, но судьба подарила мне новую возможность – видеть тебя, любоваться тобой и быть хоть как-то причастным к твоей жизни.

Ты приходила не так часто, как мне хотелось бы. Ты больше не слушала, как я нежно шепчу тебе, ты постоянно разговаривала по телефону и не обращала на меня внимание. Часто во время таких разговоров ты кричала на кого-то, а потом плакала. Если бы ты меня слышала, то знала бы, что никто и ничего не стоит твоих слёз.

Дни шли за днями, иногда ты приходила не одна – приводила свою бабушку. Она у тебя хорошая – мне даже кажется, что я ей нравлюсь. В отличие от тебя у неё есть на меня время – есть время посмотреть на меня и послушать. Странно, правда – у молодых людей вся жизнь впереди, а времени всегда нет. Старикам немного осталось, но у них всегда есть время – выслушать глупости, которые говорит несмышлёный малыш, сказать кому-то доброе слово, у них есть время, которое они могут подарить другим.

Однажды я увидел тебя с мужчиной. Он шёл, как-то странно пошатываясь и плохо разговаривал – я почти ничего не мог разобрать. В руке он держал стеклянную бутылку. Я видел, что ты злишься – перед тем, как повысить голос ты всегда морщишь лоб, думаю, твой спутник тоже об этом догадывался. Ты повысила голос, он тоже, а потом случилось что-то ужасное – он швырнул бутылку об асфальт, и та разлетелась на тысячу осколков, а потом он ударил тебя. Ты зарыдала, он схватил тебя за руку и куда-то потащил. А я стоял и ничего не мог поделать, не знал, как помочь тебе. Я проклинал того, кто меня создал таким. Как можно дать способность чувствовать и не дать возможности сказать о своих чувствах, не иметь способности помочь тому, кого любишь.

С тех пор я не слышал, чтобы ты на кого-то вновь кричала по телефону. Ты стала такой, как раньше или я просто сам хотел в это верить. Все любят верить в прошлое и тешить себя иллюзиями.

Но время снова текло, неслось быстрой рекой, дни шли за днями, ночи сменялись рассветами.

А однажды за твоей бабушкой приехала машина с мигающими огнями (та, которую я уже видел однажды), и её куда то увезли. Больше её рядом с тобой не было. Мне было снова не с кем поделиться.

И вот в один из дней ты пришла ко мне – я видел, как ты грустишь. Моросил лёгкий дождик, и я знал, что и он тоже расстраивает тебя. Никогда не понимал людей – как можно расстраиваться из-за погоды или обижаться на неё – вы же не властны над ней. Разумно ли злится на то, что ты не в силах изменить?

Но я никого никогда не осуждал, тем более тебя, моя девочка.

Ты сидела на скамейке и долго о чём-то думала. Ты внимательно смотрела на детскую площадку и дома… а потом ты повернулась ко мне. У меня от неожиданности даже дух захватило – столько раз ты приходила, и, даже не взглянув в мою сторону, – уходила. А тут я ясно видел, что ты не только смотришь на меня, но и думаешь обо мне – я знал это, я видел это в твоих глазах. Ты как будто вспоминала что-то. А потом – ты прикоснулась к моей коре – приложила ладонь к той памяти, что я годами хранил для тебя – вырезанное сердце немного поблёкло, но контуры его ещё ясно прорисовывались. И я понял, нет – почувствовал, что это – конец, это – наша последняя встреча – ты прощаешься… Ты уходишь… Моё сердце разрывалось от боли, я не знал, что сказать, и просто смотрел на тебя, смотрел, и ты молчала… Я пытался запомнить твои глаза, твоё лицо, каждую твою морщинку, а ты стояла и молчала. Потом ты развернулась и ушла.

….

Годы шли своим чередом… постоянная вереница сменяющихся дней, чужих лиц. У людей рождались и вырастали дети, старики уходили, время неумолимо бежало вперёд и не оглядывалось назад. А я так и остался жить в нашей с тобой осени. Время добавило мне кругов, моя кора огрубела, а корни ушли глубоко-глубоко в землю. Я крепко стоял на ногах, если можно так выразиться, но внутри мне не на что было опереться, кроме воспоминаний о тебе. Я часто думал, где ты и что с тобой, есть ли у тебя кто-то