Страсть еще жива - Джоанна Рок Страница 2

— Гибсон! Тут Гибсон! Вы можете нам сказать, что вы делали в здании суда?

Гибсон.

Ларк резко остановилась. У нее возникло такое ощущение, будто она перенеслась на два года назад.

Один из репортеров чуть не сбил ее с ног, когда поднял над ее головой конструкцию с микрофоном.

— Гибсон, это правда, что вы собираетесь помириться с вашей бывшей женой? — крикнул он.

Ослепленная вспышками фотокамер, Ларк вспомнила один из самых возмутительных моментов в своей жизни. Ее сфотографировали, когда она в полночь пошла в магазин, чтобы купить продукты для женщины и ее маленькой дочки, которые сбежали от домашнего тирана. Гибсона тогда, как обычно, не было в городе.

Зато сейчас он находился у нее за спиной!

Она поняла, что ей следует поскорее уйти, пока кто-то из репортеров не понял, что она и есть та самая бывшая жена, о которой они спрашивали.

Впервые в жизни порадовавшись тому, что у нее незапоминающаяся внешность, Ларк опустила голову, повернула налево и начала отдаляться от толпы, пока внимание репортеров было приковано к ее бывшему мужу. Они наперебой задавали ему вопросы, и в этом гвалте, который смешивался с бешеным стуком ее сердца, она не услышала его голоса.

Спустившись со ступенек, Ларк быстро направилась к стоянке. К черту бар! Ей нужно поскорее отсюда уехать.

Внезапно ее осенило, и она выругалась себе под нос. Она оставила свою взятую напрокат машину рядом с другим входом, а вышла через главный, потому что приложение в телефоне показало, что бар находится неподалеку от него.

Остановившись за пикапом, она едва удержалась от того, чтобы не посмотреть украдкой на своего бывшего мужа.

«Думай, думай, думай!»

Чтобы унять стук в висках, она принялась массировать их пальцами, говоря себе, что ни Гибсон, ни репортеры ее не узнали.

Внезапно шум толпы усилился, и Ларк, осторожно выглянув из-за пикапа, обнаружила, что толпа задвигалась в противоположную от нее сторону. Похоже, ей повезло, и Гибсон увел толпу за собой. Теперь она может спокойно пойти к своей машине.

Облегченно вздохнув, она поправила лямку сумки на плече и вышла из укрытия. В следующий момент из-за поворота выехал низкий спортивный автомобиль. Его стекла были тонированы, но Ларк знала, кто находится за рулем «Порше-911» цвета «бирюза Адриатики».

Когда стекло водительской дверцы опустилось и она увидела Гибсона Вона, внутри у нее все упало. Этот мужчина, с темными волосами до плеч и ямочкой на подбородке, был почти десять лет лицом американского хоккея не без причины. Он не только ярко играл, но и был чертовски привлекателен. Шрам, рассекающий бровь, и небольшая горбинка на носу нисколько его не портили.

— У нас есть примерно двадцать секунд до того, как они нас догонят. — Гибсон указал ей на толпу репортеров, которая возвращалась к входу в здание. — Если не хочешь с ними столкнуться, запрыгивай.

Она могла себе сказать, что ее сердце бешено колотилось из-за того, что она боялась снова оказаться объектом внимания прессы, но это был бы самообман. Она прекрасно знала, что в этом виноват мужчина, который когда-то поклялся любить ее вечно. Мужчина, чьи ласки и поцелуи сводили ее с ума.

Она не может пойти на риск, приблизившись к нему.

— Ну что, Ларк? — Его бархатистый голос вернул ее к реальности, а урчание мотора роскошного автомобиля обещало ей быстрое избавление от преследователей. — Они идут сюда.

Ларк не могла сказать, зачем она оглянулась, но вид репортеров с камерами и микрофонами, бегущих в их с Гибсоном сторону, заставил ее сдвинуться с места.

— Ларк! Ларк Баркли, вы помирились с Гибсоном? — крикнул кто-то.

Ее узнали.

— Вы убедите его вернуться в хоккей? — раздался другой голос.

Ее охватила паника, и она подумала, что близость Гибсона — это меньшее из двух зол. Быстро обогнув капот автомобиля, она распахнула пассажирскую дверцу и забралась в салон, в котором было прохладно благодаря работающему кондиционеру. В следующую секунду Гибсон надавил на газ, и толпа репортеров осталась позади.

Чувство облегчения продлилось всего долю секунды, затем ее бывший муж произнес:

— Рад снова тебя видеть, Ларк.

Судя по тому, как Ларк резко повернула голову и прищурила зеленые глаза, он, наверное, ее обидел.

Когда они были женаты, он не всегда понимал, что ей нужно и чем вызвано то или иное ее настроение. Он был слишком поглощен своей карьерой и уделял ей меньше времени, нежели она заслуживала.

Но когда дело касалось сексуального желания, они понимали друг друга без слов. Они не виделись два года, но не прошло и десяти секунд с того момента, как она села в его машину, как он уже начал думать о подобных вещах.

Ларк великолепно выглядела. Ее минималистский наряд, состоящий из простой белой блузки, коричневато-серой юбки и коричневых ботильонов, не отвлекал внимание от ее внешности. Ее единственным украшением были густые темные волосы, заплетенные в косу.

— Я что-то не то сказал? — спросил Гибсон, выехав на дорогу. Краем глаза он заметил, как она откинулась на спинку сиденья и перебросила вперед через плечо тяжелую косу.

Раньше она расплетала косу, только когда ложилась в постель, и Гибсон был единственным, кто видел ее с распущенными волосами.

— Просто меня удивило, что ты рад меня видеть, учитывая то, как мы с тобой расстались, — произнесла она спокойным уверенным тоном, словно никогда в себе не сомневалась. Должно быть, такой тон выработался у нее для общения с пациентами, чтобы они ей доверяли. — Ты сказал, что для нас обоих будет лучше, если мы больше не будем друг с другом общаться.

Услышав это, он мысленно перенесся в тот злополучный день, когда она положила конец их браку, и, крепко вцепившись в руль, свернул на шоссе, ведущее в Кэтемаунт.

— Я не имел в виду, что нам больше никогда не следует друг с другом разговаривать, — ответил он, бросив взгляд в зеркало заднего обзора, чтобы убедиться, что их никто не преследует. — Я имел в виду, что, если мы какое-то время не будем общаться, нам обоим будет легче начать новую жизнь.

В наступившем молчании Гибсон гадал, каким будет ее ответ. Она всегда тщательно обдумывала свои слова вместо того, чтобы что-нибудь сболтнуть для заполнения неловкой паузы.

Его взгляд был прикован к дороге, пролегающей вдоль реки Ямпы, но перед его внутренним взором стояло лицо его бывшей жены с поджатыми в задумчивости губами. Ему нравилось, что она никогда их не красила. Что она не испытывала