Страсть еще жива - Джоанна Рок Страница 3

— Как было у тебя? — мягко спросила она. — Отсутствие контакта со мной помогло тебе быстрее начать новую жизнь?

Ее доверительный тон напомнил ему об их вечерних телефонных разговорах. О том, как он, находясь в очередной поездке вместе со своей командой, звонил Ларк из отеля на ночь глядя. Она всегда брала трубку и спрашивала, как прошел его день, несмотря на то что ей очень хотелось спать. Почему он редко спрашивал, как прошел ее день? Почему он уделял ей недостаточно внимания?

— Мне было нелегко, — признался он, сбавив скорость перед знаком «стоп». — Но я думал, что, если бы мы расстались друзьями, мне было бы еще труднее тебя забыть.

Он говорил ей о своем желании сохранить их брак. Обещал сделать так, чтобы их карьера не мешала их браку. Его частое отсутствие дома было не единственной причиной их развода. Он чувствовал, что было что-то еще, что стало для нее последней каплей. Ее тело принадлежало ему, но он не знал, что происходило у нее в душе. В тот день, когда он вернулся домой после одиннадцатидневной поездки в Канаду, она собрала свои вещи.

Это был худший день в его жизни, если не считать того дня, когда они встретились в зале суда для расторжения своего непродолжительного брака. Решение Ларк уйти от него нанесло ему глубокую рану, которая не затянулась до сих пор.

Он болезненно воспринимал каждую неудачу. С тех пор как его отец ушел из семьи много лет назад, Гибсон сделал своей целью решать проблемы людей, которые были ему дороги. Это касалось как его семьи, так и его команды. Но Ларк привыкла сама решать свои проблемы и не нуждалась в его помощи. По крайней мере, у него создалось такое ощущение.

— Верно, — согласилась она. — Ты не хотел, чтобы мы остались друзьями. В таком случае зачем ты предложил меня подвезти, когда меня преследовала толпа папарацци из-за твоего решения поселиться в Кэтемаунте после ухода из спорта? Нам было непросто, когда мы оба жили в Лос-Анджелесе. Нам обязательно быть соседями здесь?

Гибсон стиснул зубы и надавил на педаль газа.

— Мне нравится в Кэтемаунте. Я не смог сохранить дружеские отношения с тобой, но это вовсе не означает, что я мог оставаться безучастным, когда тебя преследовали репортеры. Я знаю, как для тебя важна неприкосновенность частной жизни.

Это была правда, но сейчас, когда он бросил на нее взгляд и увидел очертания ее груди под скромной блузкой, он понял, что предложил ее подвезти главным образом потому, что был рад снова ее увидеть.

Он приезжал в здание сада округа Раут, чтобы установить опекунство над своей матерью, которая страдала от деменции. Он сразу узнал Ларк, хотя шел за ней на расстоянии в двадцать с лишним ярдов. Он узнал ее по уверенной походке, по женственной фигуре, которую не могла полностью скрыть даже консервативная одежда. По длинным темным волосам, заплетенным в косу и скрепленным с помощью белой хлопковой ленты. Он знал, что от резинок концы волос секутся, и сам не раз вплетал ленты ей в косу.

Наблюдая за тем, как ее коса покачивалась при ходьбе, он не сразу заметил репортеров из спортивных изданий, карауливших его у входа в здание. Как они, черт побери, узнали, что он сегодня будет здесь?! Меньше всего ему сейчас нужно снова попасть на страницы желтой прессы.

— В таком случае спасибо, что предложил подвести. Я не хочу снова стать объектом внимания СМИ.

Он ее понимал, поскольку раньше пресса ее не жаловала.

— Мне отвезти тебя в Крукт-Элм? — спросил он, чтобы отвлечь ее от неприятных воспоминаний. — Или тебе нужно будет позже вернуться в здание суда? Если мы подождем полчаса, прессы там уже не будет.

— Моя машина осталась там, но мне не хотелось бы сегодня за ней возвращаться. — Она сложила руки на груди и скрестила ноги. Язык ее тела говорил о том, что она находилась вместе с ним в его машине только потому, что у нее не было выбора. — Завтра я съезжу за ней вместе с моими сестрами. Если ты не возражаешь, высади меня в Крукт-Элм.

— Никаких проблем. Я в любом случае сейчас еду домой.

Ранчо, которое он купил для того, чтобы там поселиться по окончании спортивной карьеры, граничило с ранчо семьи Баркли, так что ему не составит труда отвезти ее в Крукт-Элм. Он помнил, как перед разводом она выразила свое недовольство, узнав, что он решил не продавать дом, где они когда-то планировали жить вместе.

— Я благодарна тебе за помощь, Гибсон, — спокойно произнесла она, — но, как ты заметил два года назад, нам с тобой нет необходимости поддерживать отношения.

Ее слова расстроили его, и это сбило его с толку. Он ведь начал новую жизнь после развода, не так ли? Стал ходить на свидания, хотя и нечасто.

— Если ты этого хочешь, я буду уважать твое решение, — ответил он. — Но если ты не сможешь сама справляться с прессой, свяжись со мной, и я тебе помогу.

Ларк повернулась к нему лицом:

— Справляться с прессой? Что ты имеешь в виду?

— Ты слышала, как они тебя звали. Они тебя узнали. Уверен, что кто-то сфотографировал нас вместе до того, как ты села ко мне в машину.

Она издала тихий стон разочарования.

— Я совсем забыла об этом, — призналась она, отвернувшись, — но я уверена, что со мной все будет в порядке.

Гибсон подавил в себе желание припарковаться на обочине и заставить Ларк снова встретиться с ним взглядом. Ему хотелось заглянуть в ее зеленые глаза и попытаться прочитать ее мысли. Попытаться наконец понять, чем было продиктовано ее решение с ним развестись.

— Я слышал, что твой отец оспаривает завещание твоей бабушки. — Гибсону очень нравилась Антония Баркли. Эта сильная энергичная женщина успешно управляла в одиночку огромным ранчо после того, как ее семья оттуда уехала. Когда он готовился переехать в Кэтемаунт, Антония уговаривала его заняться фермерством. Она продолжала относиться к нему с теплотой даже после того, как они с Ларк развелись. — Полагаю, тебе скоро нужно будет снова ехать в суд. Уверен, пресса об этом узнает и будет тебя там ждать. Если я могу что-то…

— Нет. — Открыв сумочку, она достала мобильный телефон, дав ему понять, что их разговор окончен. — Что бы ни случилось, я справлюсь с этим сама.

Как обычно.

Гибсон сильнее надавил на газ, чтобы как