Мама для малышки, или Надежда в подарок (СИ) - Фокс Нана Страница 21

Он не давит, не требует. Он дает мне право выбора, всем своим видом давая понять: решение только за мной.

— Ты же понимаешь, что это, по крайней мере, странно и как-то… неправильно, что ли? Но…

— А у нас свои правила, — пожимает он плечами. — И кому какая разница, какие они, если нас все устраивает? Ведь так? — В его голосе звучит затаенная надежда, да и взгляд такой проникновенный, что у меня перехватывает дыхание. — Да, мы знакомы только сутки, — продолжает Игнат, протягивает руки и накрывает мои ладони, все так же обхватывающие бокал с молочным коктейлем, своими ладонями.

Тепло и нежность его прикосновений разгоняют по телу предательскую дрожь. Дыхание сбивается, и я теряюсь в этом буйстве чувственных эмоций. Смотрю на сплетение наших рук и не могу утихомирить колотящееся в груди сердце. Мне страшно. Мне безумно страшно вновь получить надежду на маленькое женское счастье. А если я не удержу его за хвост, а если оно опять…

Боже, нет! Нет! Нет!

Я не буду об этом думать. Нельзя!

— Ма-ри-ша… — медленно выдыхает он по слогам, будто пробует мое имя на вкус. Он произносит его так ласково, так чувственно и осторожно, подается вперед и нависает над столом. Наши лица так близко, что я могу разглядеть вкрапления золотых искорок в карей радужке его глаз. Я чувствую, как его чуть сбившееся дыхание касается моих губ, машинально провожу по ним языком, точно слизываю невесомое дуновение желания. Голова идет кругом, а я хватаю большими глотками ставший таким недоступным воздух. Зависаю в моментально окутывающем нас коконе тишины и слышу только биение встрепенувшихся сердец. Наших сердец.

— Не бросай нас, Мариша, — еле слышно, почти одними губами словно умоляет меня этот уверенный в себе мужчина. — Не бросай Фани. — Контрольный выстрел, и во мне просто взрывается петарда, разнося в клочья бетонную стену цитадели одиночества и страха.

— Хорошо. — Я не понимаю, произношу ли это вслух или просто кричу мысленно, поэтому повторяю еще раз. — Хорошо. — И даже киваю, чтобы он уже наверняка понял мой ответ.

— Тогда, — выдыхает он, — поехали домой.

Сглатываю ком смятения, царапающий горло, и лишь киваю в ответ. Так и сижу на стуле, не двигаясь с места. Я даже не в силах отвести взгляд от его завораживающих глаз, от того чувственного урагана, бушующего в их глубине и затягивающего меня в неизведанные глубины.

Что там за гранью новых для меня отношений? Что ждет нас дальше? Этого не знает никто, и даже мы. Но я вдруг понимаю, что мне не страшно. Да, абсолютно не страшно попробовать все заново с ним, с этим мужчиной.

— Поехали, — рискую и, чуть подавшись вперед, почти касаюсь губами его губ. Замираю. Прислушиваясь к новым ощущениям, расплывающимся по телу горячими волнами.

Раз… Два… Три…

— Мамочка! — Взволнованный голосок Фани возвращает нас в шумную реальность. — Мамочка! — Девчушка подбегает к столу раскрасневшаяся, запыхавшаяся и протягивает мне большую карамельку на палочке. — Я выиграла!

Столько радости и восторга в ее азартных глазищах, столько счастья, что я невольно заражаюсь им, наклоняюсь к малышке, целую в румяные щечки и ласково шепчу:

— Ты же моя умница!

А в груди просто пожар распаляется, и от слез щиплется в носу и уголках глаз. Прикусываю губу, чтобы не всхлипнуть, обнимая ладонями её умильную мордашку и соприкасаясь с нею лбами.

ГЛАВА 15

ИГНАТ

Смотреть на то, как веселятся мои девочки — одно удовольствие. А принимать участие во всей этой кутерьме — безумное счастье. Я отдыхаю душой, наслаждаюсь жизнью и не хочу, чертовски сильно не хочу терять то чувство уютного благодушия, что окутывает нашу маленькую компанию с той самой минуты, как из дуэта мы превратились в трио. Сутки, всего лишь сутки, а ощущение такое, будто знакомы целую вечность.

Я с бывшей никогда не испытывал такого единения во вкусах, пристрастиях и каких-то незначительных мелочах, как с Мариной. Мы, кажется, буквально с полувзгляда, с полуслова или еле уловимого вздоха понимаем друг друга. В кафе единодушно заказываем похожие блюда, а после без зазрения совести ныряем вилками в соседские тарелки. В разговоре находим общие темы, и даже когда вдруг спорим на какую-то тему, то с шутками и вовсе без обид.

Но что больше всего меня поражает, так это то, с какой чуткостью и словно на одной волне Марина чувствует Фани. Невероятно, но факт! Она словно на каком-то ментальном уровне реагирует на малышку, будто знает ее с рождения, будто она и есть ее мать, а не та, что выносила и родила.

— Ты подкинешь меня до моего дома? — звучит как гром среди ясного неба, застилая грозовыми тучами беззаботную атмосферу уютного общения.

Проводив взглядом дочь, умчавшуюся играть в детский уголок, я пристально смотрю на сидящую напротив меня женщину, немного смущенную, немного уставшую, но безумно красивую и желанную.

Домой? Отпустить? Нет, я этого не хочу. Хотя прекрасно понимаю, что у каждого из нас есть своя жизнь, та, что была до встречи и к которой нам надо возвращаться, по крайней мере, с завтрашнего утра. Но корректировки же допустимы, и я намерен их внести.

Смотрю в ее большие зеленые глаза, чистые, чуть грустные, слегка растерянные и слова сами складываются в словосочетания, рождая убедительные предложения. Толика неуверенности все же остается в Маринином согласии, и тем приятнее будет доказывать ее каждый час, день, неделю — сколько понадобится времени, — что наши поступки правильные.

— Папочка… — Фани смущенно смотрит на меня. — Я тебе тоже карамельку выиграю, — обещает она, уже успев отдать Марине большой леденец на палочке.

— Обязательно выиграешь! — поддерживаю ее улыбкой и поднимаюсь из-за стола. — Потом, — ловлю ее за руку, обрывая повторный побег в игровую. — А сейчас нам уже пора домой.

Фани чуть хмурит бровки и переводит взгляд на Марину, словно молча спрашивает: «Точно, пора?» Получает утвердительный кивок, немного расстроенно вздыхает и, забрав у меня свою шапку, криво-косо нахлобучивает ее на голову.

— Фани, — ласково обращается к малышке Мариша, — иди ко мне. — Она раскрывает объятия, а дочка с размаху врезается в них, утыкаясь носиком в район живота. — Уже поздно, завтра в садик и на работу, а нам еще елке место найти надо, — находит она нужные доводы.

— А сказку почитаешь? — тут же интересуется Фани.

— Почитаю, — соглашается Марина, поправляя шапку и помогая малышке одеться.

В машине дочь без умолку трещит, рассказывая нам о том, что делала в игровой комнате и как выиграла леденец. А когда я сворачиваю в проулок, ведший к дому Марины, детский щебет моментально смолкает, словно резко отключили звук у громкоговорителя.

— Уснула, — почти шепотом сообщает Марина, оглянувшись на заднее сиденья. — Умаялась, — с теплой улыбкой уточняет она.

— Оно и к лучшему, — констатирую я, останавливая автомобиль около указанного Рыжулей дома. — Получаса тебе хватит?

— Да, — кивает и покидает салон.

Провожаю ее взглядом, подмечая, к какому подъезду она подходит. Высматриваю пустое парковочное место поближе и, заглушив мотор, достаю телефон из кармана. В приложении одного из продуктовых гипермаркетов делаю заказ на доставку продуктов питания, попутно вспоминая чем «богаты» мой холодильник и кухонные шкафчики. Не забываю добавить еще и шоколадные конфеты в красивой коробочке.

К моменту, когда я кликаю по клавише «оформить заказ» Марина уже выходит из подъезда. Бросаю телефон на переднюю панель и, быстро покинув автомобиль, иду ей навстречу. Она останавливается, сделав только пару шагов от захлопнувшейся за ней тяжелой металлической двери.

— Это все? — интересуюсь, забирая из ее рук небольшую дорожную сумку.

— Да, — пожимает плечами и, вновь в глазах вспыхивает нерешительность.

Перехватываю почти невесомый саквояж поудобнее, тут же другой рукой обнимаю Маришу за талию и уверенно шепчу на ушко, втягивая носом дурманящий аромат.