Дженни Лукас - Приглашение на бал Страница 22

Стоя у окна с видом на бирюзовые воды Коста-

Смеральда, ее преподаватель итальянского улыбнулся:

— Tu baci.[3]

— Tu baci, — повторила Лилли, расхаживая по комнате на четырехдюймовых каблуках с книгой на голове.

— Lui bacia.[4]

Повторяя спряжение глагола «baciare», Лилли обнаружила, что улыбается. Ее преподаватель знал, что она недавно вышла замуж, и специально выбрал глагол «целовать». Хотя Лилли устала прямо держать спину и ходить на каблуках, она чувствовала себя счастливой. У нее болела голова от уроков этикета и итальянского языка, но она не только выучила, как будет на родном языке ее мужа «вилка», но и научилась отличать прибор для салата от прибора для десерта.

Этот мир отличается от того, что она оставила, уехав из Миннесоты. Ее отец выходец из народа. Ему всегда было наплевать на этикет. Сейчас, после недели, проведенной на Сардинии, Лилли чувствовала себя усталой. Но это приятная усталость. Ее щеки загорелись, когда она вспомнила, что Алессандро проделывал с ней прошлой ночью и что она проделывала с ним. Чем смелее она становилась, тем больше ему это нравилось.

— Moltobene,[5] — наконец удовлетворенно произнес ее учитель итальянского.

— Вы способная ученица, принцесса, — сказала швейцарка из престижного пансиона, дающая ей уроки хороших манер.

— Grazie, — весело ответила Лилли.

Способная ученица? Она никогда прежде этого не слышала. Правда, сейчас ей не нужно читать и писать. Только слушать, повторять и запоминать. Ее муж дал учителям особые указания.

Ее муж.

После недели, проведенной на белой вилле Алессандро на Сардинии, семи дней блаженства в качестве его жены, она все еще обожала это слово. Посмотрев на часы, она чуть не уронила книгу, когда обнаружила, что уже почти пять. Ее любимое время дня.

Поймав направление ее взгляда, учитель итальянского кивнул:

— Мы закончили. — Он повернулся, чтобы взять свой портфель. — Buonasera, Principessa.[6]

Мадам Рено сняла с головы Лилли книгу в кожаном переплете, попрощалась с ней и вышла из комнаты вслед за учителем.

Principessa. Еще одно слово, к которому она никак не может привыкнуть.

Когда ее преподаватели ушли, она пошла наверх в хозяйскую спальню — ее любимое место на вилле. Ее каблуки ритмично постукивали по мраморным ступенькам и полу коридора. Проходя мимо окна, она остановилась и бросила взгляд на лазурные воды Средиземного моря и белый песок пляжа.

Еще неделю назад она с трудом отыскала бы Сардинию на карте, но сейчас была в нее влюблена. Коста-Смеральда, изумрудное побережье, было самым красивым из всех мест, которые она когда-либо видела. Легкий бриз трепал ее волосы. Вспомнив, как Алессандро назвал свою виллу небольшим коттеджем, она фыркнула. В этом доме восемь спален и полно прислуги, которая всегда уходит в пять часов вечера, чтобы они с Алессандро могли остаться наедине.

Лилли улыбнулась про себя. Ей нравились дневные уроки, а те, которые муж давал ей по ночам, еще больше.

Дойдя до конца коридора, она толкнула дверь их спальни, ожидая увидеть Алессандро, лежащего в обнаженном виде на кровати с очередной бархатной коробочкой на груди. Вчера он подарил ей роскошное ожерелье с изумрудами и бриллиантами. Ему доставляло удовольствие дарить ей драгоценности, и она принимала их с благодарностью, хотя безликие дорогие безделушки никогда ей не нравились.

Сегодня их спальня оказалась пуста, как и кабинет, где Алессандро принимал днем членов совета директоров своей компании. Посмотрев в окно, она увидела его у бассейна. Он разговаривал по телефону. Ее взгляд скользнул по его крепкой мускулистой фигуре в облегающей белой футболке и старых джинсах. Он шел вдоль бассейна. За его спиной покачивались ветви пальм на фоне лазурного моря.

Бассейн! Они поплескаются там вместе. Отличная идея.

Озорно рассмеявшись, она быстро вернулась в спальню и переоделась в одно из шести крошечных бикини, которые он ей купил в Порто-Серво. Завязав бюстгальтер, она посмотрела на свое отражение в зеркале и с улыбкой вспомнила, что еще совсем недавно ей не нравилось собственное тело. Что она носила мешковатую одежду, чтобы скрыть свои формы. Но если Алессандро так любит ее тело, значит, оно и вправду красиво. Как она может не любить свою большую грудь, широкие бедра и округлившийся живот, когда внутри нее растет их ребенок?

Впервые в жизни она чувствовала себя комфортно в собственном теле. С тех пор как она вышла замуж за Алессандро, ее перестала беспокоить утренняя тошнота. Это простое совпадение? Или, может, ее ребенок показывает ей, что счастлив?

Лилли посмотрела на кольцо с желтым бриллиантом в десять карат на своем безымянном пальце. Алессандро купил его ей в бутике «Каэтани» в Лас-Вегасе, хотя оно стоило почти миллион долларов. Оно было красивым, но тяжелым. Когда она вышла на улицу, грани камня засверкали на солнце.

Ее муж сидел на стуле у бассейна с ноутбуком на коленях. Когда она, плавно покачивая бедрами, приблизилась к нему, он не отвел взгляда от экрана. Тогда она подошла к нему сзади и положила руки ему на плечи:

— Привет.

— Buon pomeriggio, cara,[7] — рассеянно произнес он, печатая.

— Buon pomeriggio? — Улыбнувшись, она покачала головой. — Buonasera.[8]

Алессандро поднял глаза. Сначала у него был отсутствующий вид, но затем он увидел ее бикини. Его глаза расширились, и он захлопнул ноутбук.

— Buonasera, — повторил он. — Ты делаешь успехи в итальянском.

— Мне всегда нравился твой родной язык, — с улыбкой сказала Лилли.

Когда его взгляд задержался на ее груди, она посмотрела на ноутбук:

— Прости, что помешала тебе работать. Ты закончил?

— Закончил, — пробурчал Алессандро.

Положив компьютер на столик, он усадил Лилли к себе на колени и поцеловал ее. Она прижалась к нему, закрыла глаза и тихо застонала от удовольствия.

На прошедшей неделе они часто занимались любовью, ели вкусные блюда, спали в объятиях друг друга. Вчера вечером они ужинали в ресторане, а потом, взявшись за руки, гуляли по извилистым улочкам городка. Она думала, что ее сердце лопнет от счастья. Затем они прошли мимо ночного клуба с открытым танцполом. Она попыталась затащить Алессандро туда, но он покачал головой:

— Ты же знаешь, что я не танцую.

— Ну пожалуйста! Всего один раз.

Но Алессандро отказался Он вообще не делал ничего, что могло бы заставить его выглядеть глупым или уязвимым.