Барбара Воллес - Наш сказочный роман Страница 23

– Вы будете заняты собственными делами и этого не заметите.

Какими делами? Уборкой?

– Да, но для Пайпер я хочу… Я хочу, чтобы у нее было все. Любовь, семья, дом.

– Почему у вас не будет всего того же?

Достижимо ли это? Легче желать счастья для Пайпер.

– Может, когда-нибудь у меня это будет, – ответила она, уткнувшись носом в бокал с вином. – Пока что я довольна тем, что имею. Работой у Аны.

– Вы сами знаете, что заслуживаете большего. Разве не так? – Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

Когда он мил и нежен, как сейчас, то разделяющая их граница расплывается, а трещины в невидимой ограждающей ее стене становятся шире. Очень скоро не останется стены, чтобы защитить ее.

– Может, когда-нибудь что-нибудь и произойдет, – с улыбкой сказала она, отошла от него и стала смотреть вниз на эспланаду, на пространство зелени вдоль реки Чарлз. – Вы правы, это лучшее место для пикника. Можно увидеть Хэтч-Шелл, – продолжила она, ухватившись за безопасную тему, и указала на открытую сцену и площадь, сияющую от подсветки прожекторов на грузовиках телевидения. Я даже слышу музыку.

– Неудивительно. Мы находимся достаточно близко. – Вдруг музыка зазвучала громче – это Стюарт нашел на радиоприемнике ту же самую программу, которую транслировало телевидение с концерта на площади. – Похоже, что концерт только начался. До фейерверка еще много времени.

– Знаете, – заметила Пейшенс, отходя от перил, – а я ведь никогда не видела фейерверка в честь Дня независимости, так сказать, вживую.

– Да что вы?

– Да. Пайпер боялась громких звуков, поэтому мы оставались дома и смотрели фейерверк по телевизору.

– А когда вы были ребенком? Простите. – Он понял свою оплошность, как только задал вопрос.

– Все нормально. Пришлось пропустить много чего. – Она взяла тарелку и положила себе еду. – А вы? Что ваша семья делала в День независимости?

– Ничего. Я был в лагере, учился, как выживать в диких условиях. К примеру: как в походе не потерять ингалятор.

Она засмеялась.

– Я не шучу, – сказал Стюарт. – Как-то летом я дважды его терял. Он вываливался у меня из кармана.

– Простите, но мне трудно представить вас неуклюжим астматиком.

– Напомните мне показать мою школьную выпускную фотографию.

– Ну, сейчас вас точно неловким не назовешь.

– Спасибо. – Он улыбнулся ей так, словно не поверил. Неужели он не знает, какой он есть?

Они ели в молчании, паузу в разговоре заполняла музыка. Пейшенс не переставала удивляться тому, как спокойно ей быть рядом со Стюартом. Ни разу она не почувствовала, что он мысленно раздевает ее.

В горле образовался ком, и она потянулась к бокалу с вином. Сейчас не время для слез.

– Интересно, а как проходит праздник у Аны?

– Уверен, что все замечательно. – Стюарт улыбался, вытирая жир с пальцев. – Наверняка она и ее приятельницы заняли застекленную террасу и пристроили для обслуживания персонал. Не удивляйтесь, если завтра мы узнаем, что вся больница плясала под их дудку.

– Почему вы не поехали к Ане на праздник? – спросила она.

– Я обещал вам пикник за то, что осмотрели вместе со мной кондоминиум.

– Пикник можно было устроить в другое время. – У него уж точно было чем заняться помимо того, чтобы проводить вечер с ней.

– Нет. Я ведь сказал, что покажу вам самое лучшее место, откуда виден фейерверк. К тому же я хотел это сделать.

Она не должна так реагировать на его слова! Но волнение подавить не удалось. Стюарт выбрал ее!

– Надеюсь, ваши друзья не очень расстроились.

– Обойдутся. – Он уставился в бокал, словно раздумывая, сказать что-то еще или нет. – У меня… не много друзей. Близких, я имею в виду.

– Вы меня удивляете.

Он поднял голову.

– Почему? Разве вы не успели заметить, что я с подозрением отношусь к людям?

Это из-за Глории? Видно, сводная бабушка здорово ему насолила. Или был кто-то еще, оскорбивший его? Может, та женщина, которая его бросила?

– Доктор Тишель сказал мне о вашей бывшей подружке.

– Что он сказал?

Она была права: то, как он насторожился, доказывает, что сводная бабка не единственная женщина, причинившая ему неприятности.

– Не много. Только то, что она порвала с вами.

– Он ничего больше не сказал?

– Нет. Он даже не назвал ее имени.

Раз Стюарт продолжает задавать вопросы, значит, девушка была не просто подружкой, здесь кроется что-то более… серьезное. Возможно, эта девушка разбила ему сердце.

– Доктор Тишель был пьян и болтал всякую ерунду. Он сплетник.

Пейшенс не была в этом уверена: похоже, что доктор повторил то, что всем давно известно. Она уже собралась расспросить Стюарта, но он поднял руку со словами:

– Послушайте.

Оркестр играл попурри из джазовых мелодий. Музыка навеяла мысли о ритмичных покачиваниях в объятиях друг друга. Одного взгляда на Стюарта, на его потемневшие глаза было достаточно, чтобы сказать ей, что он подумал о том же.

– Давайте потанцуем, – предложил он, поставив бокал на стол.

У нее по позвоночнику пробежал трепет. Рука сама по себе оказалась в руке Стюарта.

– Не все ли равно, где танцевать, – пробормотал он, притянув ее к себе.

Ей было все равно… лишь бы ощущать его крепкие руки.

«Ты – конченый человек», – подумала она и… положила голову ему на плечо.

– Я в первый раз танцую не на высоченных каблуках, – сказала она. – Чувствую себя коротышкой.

– Можете встать на цыпочки, – прогудел он ей в ухо.

– Не стоит, все замечательно. – Прикрыв глаза, она погрузилась в блаженство. Кто знает, когда удастся насладиться еще одним таким же моментом?

– Вы все-таки не настолько мне доверяете, чтобы рассказать правду о себе? – И это после того, как она поделилась с ним своим прошлым…

– Я доверяю. Впервые за долгое время я доверяю кому-то.

Они молча двигались в танце. Пейшенс забылась в музыке, в тихом дыхании Стюарта. Их ноги, тела были в полном согласии. Крыша, улица внизу, весь город – все куда-то исчезло, есть только она и Стюарт.

Мелодия закончилась, и теперь послышались печальные аккорды увертюры «1812 год»[7] – сигнал к тому, что фейерверк вот-вот начнется.

– Глория, – неожиданно прошептал Стюарт. От этого имени у Пейшенс внутри похолодело. – Девушка, которая бросила меня. Это была Глория.

Глава 8

Великий Боже.

– У вас была связь с женой вашего дедушки? – Глория ведь вышла за человека на шестьдесят лет ее старше. Вполне естественно, что она могла обратить свой взор на кого-то молодого и мужественного.

– Никакой связи не было.

У нее упало сердце.

– Она бросила вас ради деда… Ей нужны были деньги.