Ронда Грей - Все к лучшему Страница 26

Айрис смущенно рассмеялась. Конечно, Аллард сделала правильный вывод. Никакой мужчина не будет проводить столько времени с молоденькой беременной женщиной, если этот ребенок не его. И еще Айрис была уверена, что после этого разговора не пойдут сплетни о ней с Дэвидом.

А тот приехал в ближайший уик-энд, чтобы помочь собрать осыпавшиеся яблоки: последние дни выдались ветреными.

— Знаешь, мы могли бы сделать это место нашим постоянным загородным домом и приезжать сюда на выходные и праздники, — сказал Дэвид, когда они пришли из сада в уютную кухню, где пахло свежим хлебом, испеченным Айрис утром. — К дому можно сделать пристройку. Только согласись выйти за меня замуж, и я сейчас же распоряжусь начать работы.

Айрис поставила на стол корзину яблок рядом с целой батареей банок с остывающим джемом. Она сварила его из слив, собранных в саду.

— Дэвид, я уже сказала тебе… О-о-ох! — женщина прижала обе руки к животу.

— Что с тобой? — испугался Дэвид.

— Он пошевелился! — выдохнула Айрис, не сумев скрыть восхищения. — Малыш! Он шевелится! Весь день у меня урчало в животе, а теперь ребенок пошевелился!

Суровое выражение лица Дэвида смягчилось; он обошел стол, одной рукой обнял Айрис за плечи, а другую положил на ее живот. Сильные и в то же время нежные пальцы бережно поглаживали его, и она с наслаждением отдавалась этой ласке.

— Сейчас он успокоился… — Голос женщины был полон удивления, а когда Дэвид наклонился и поцеловал ее в губы, она замерла.

— Значит, будем стоять так, пока он снова не зашевелится? — поддразнил он и нежно опрокинул ее на сосновый стол. На пол со стуком скатилось огромное спелое яблоко. Вцепившись в плечи мужчины, Айрис потянула его на себя, блаженно ощущая тяжесть сильного тела и жар жадных губ.

Она лепетала что-то невнятное… Рот Дэвида коснулся впадинки у горла, руки скользнули под блузку, расстегнули кружевной лифчик, и женщина судорожно втянула в себя воздух, когда он начал ласкать ее полные округлые груди. Вскоре ищущие губы припали к напряженным соскам, и Айрис казалось, что она вот-вот умрет от наслаждения.

— О боже! Ты слаще спелого яблока… О такой женщине мечтает каждый, — простонал Дэвид, скользя ладонями по пышному гладкому телу Айрис. Но когда она в страстном порыве выгнулась навстречу и прижалась бедрами к его паху, не в силах сдержать желания, он неожиданно выпрямился и твердо сказал: — Нет. Не хочу уподобляться какому-нибудь плантатору, который иногда наезжает в поместье и резвится с кухаркой. В следующий раз мы займемся любовью в собственной постели, как полагается добропорядочным супругам.

Айрис разочарованно застонала и закрыла глаза, стараясь отогнать заманчивые видения, вызванные его словами. Как чудесно это звучало! Но для истинного наслаждения нужна любовь, иначе все эти игры не имеют смысла. И если она была готова к этому и уверена в своем чувстве, то Дэвид ничего не мог дать ей взамен.

— И все-таки я не собираюсь выходить за тебя замуж, — сказала она, отворачиваясь, чтобы не выдать свою скорбь. Она села и стала застегивать блузку. Рука Дэвида уверенным жестом прошла по ее груди, и судорожный вздох снова вырвался у Айрис.

Он засмеялся и взглянул на нее.

— Не собираешься?

— Нет, — упрямо повторила она, в глубине души испытывая сомнение. Женщина трезво оценивала слабость своей позиции и чувствовала, что все больше запутывается в сетях Стронга. Ей не удастся долго сопротивляться его уговорам поступить разумно. Хотя разве разумно, чтобы ребенок рос в семье, где между родителями нет любви? Но долго ли будет этот чадолюбивый упрямец настаивать на своем? Вряд ли, решила она, теша себя иллюзиями, что все образуется само собой.

Однако проблема оставалась и беспокоила ее тем сильнее, чем ближе подходило время родов.

Была и еще одна причина, которая вынуждала согласиться с его предложением. Невольной союзницей Дэвида стала мать. Весть о том, что у нее будет внук или внучка, чудесным образом ускорила ее выздоровление. У Элспет Милфорд появилось нечто новое, ради чего стоило жить, а Айрис знала, как матери хочется видеть ее замужней женщиной.

— Меньше всего на свете я ожидала, что скоро стану бабушкой! — с восторгом сказала Элспет, когда дочь в очередной раз приехала в Бостон. — Но для полного счастья мне не хватает только одного: зятя…

Айрис смущенно засмеялась, ругая в душе Дэвида, обнадежившего пожилую, доверчивую женщину. Ну как она могла заявить матери, что не собирается замуж за этого человека? Только попробуй заикнуться об этом, и придется объяснять, почему она не согласна говорить о своих тайных опасениях, в общем, хлопот не оберешься.

— Отдыхай и как следует поправляйся, — сказала она матери, села в машину и улизнула в город.

Давление на нее нарастало. На браке настаивал Дэвид, этого хотела мать, а сама она стремилась сделать так, как будет лучше для ребенка. Мысли о нем не оставляли Айрис ни на минуту, что делало ее крайне раздражительной и беспокойной.

Побродив по магазинам, она решила перекусить в кафе и, свернув на тихую улочку, столкнулась с прохожим.

— Айрис!

— Родни?

Она с трудом узнала Крайтона, своего бывшего шефа. Его длинные волосы были собраны в хвост на затылке, а вытянутый свитер и потрепанные джинсы выдавали в нем человека, обрекшего себя на жизнь, полную лишений. Таким образом он выражал протест против консервативного большинства. Как здорово было снова увидеться с этим милым бунтарем. Предвкушая возможность поболтать, Айрис с удовольствием согласилась выпить с ним чашку чаю.

В маленьком кафе неподалеку от шумной Мидл-стрит Родни поведал, чем он теперь занимается.

— Все это время я возился с красками. Но не подумай, что я заделался маляром! — рассмеялся он. — Я рисую. У нас есть старый сарай, и сейчас мы заново его отделываем. Может, хочешь присоединиться?

Жить в какой-то странной коммуне? Айрис пришла в ужас, но не показала виду — напротив, рассмеялась и прижала руку к сердцу.

— Да я бы с радостью, но у меня аллергия на краски!

— А я думал, что только на мою серьгу, — подмигнул Родни, и Айрис, как в былые времена, улыбнулась ему, испытав удовольствие от понятной обоим шутки. — Наверно, ты, как и все вокруг, думаешь, что я погубил себя, — на сей раз серьезно продолжил он. — Но я должен был выйти из игры. Эти крысиные бега в судах не по мне. Право, жаль, что я не успел попрощаться с тобой, но в тот момент мне не хотелось никого видеть… Ну, а ты? Что поделываешь? Как жила все это время? Не обижайся, но ты немного поправилась. А что, мне нравится! Тебе идет.