Маргарет Уэй - Поймать жар–птицу - Уэй Страница 29

— Кажется, у него были хорошие рекомендации, — нахмурилась Винни.

— Может, он сам их написал, — предположила Алекс, вспомнив Харгрейва. Мощный мужчина лет тридцати, грубоватый, по–своему даже красивый, со злыми глазами.

— Думаешь, меня так просто обмануть? Я связался с фермой, где он раньше работал. Там сказали, что он хорошо знает свое дело, но забыли упомянуть о его мерзком характер. Да еще и деньги стали пропадать. Раньше у нас такого не бывало.

— Ну так выгони его, и дело с концом, — сказала Винни, вставая. — Пойду попрошу Эллу приготовить чаю и кофе. Нам повезло — я видела она что–то пекла сегодня утром.

— А где Питер? — спросил Скот, когда они с Алекс остались одни. — Он от тебя не отходит. — Скотт был уже сыт по горло этим молодым человеком с его очевидной влюбленности в Алекс.

Она нетерпеливым жестом отвел прядь волос со лба.

— Пожалуйста, не начинай все сначала

— Дорогая, ты могла бы сейчас опять валяться в больнице.

— Скажи, Скотт, я очень тебя раздражаю.

Она хотела встать, но Скотт удержал ее.

— Прости. Зря мы тогда ночью…

— А мне показалось, что было восхитительно, — вырвалось у Алекс.

Скотт внимательно посмотрел на нее, увидел, что она расстроена,

— Ну почему мы мучаем друг друга? — спросил он серьезно.

— Ты мне дороже всех на свете.

Скотт замотал головой.

— Не надо этой туфты, Алекс. Когда поедем кататься верхом?

Она ответила:

— Когда пригласишь.

— Ты давно не видела лагуну Голубой Леди. Она сейчас вся в кувшинках. Есть на что посмотреть. Поехали завтра утром, до жары?

— С удовольствием. — Алекс помолчала. — Скотт, нам нужно поговорить, — решилась она, наконец.

— О чем? Ты поедешь к своему врачу, он даст «зеленый свет», и ты пулей помчишься к себе в театр.

— А если не даст?

— Может, ты думаешь, что я снова позову тебя замуж?

— А ты не позовешь?

Скотт смотрел на нее с издевкой:

— Запасной вариант? Нет уж, спасибо. А потом, ты забыла про Валери. Или ты за нее больше не беспокоишься?

Алекс кое–как справилась с разочарованием,

— Валери может и сама о себе позаботиться. Кстати, она приезжает в следующую среду. Вини тебе не говорила?

— Да нет. — Казалось, Скотт был не очень–то доволен. — Давно это известно?

— Спроси Винни. По–моему, она думает, что вы обо всем договорились между собой.

— Я с ней поговорю. Винни все еще надеется на чудо. Никак не хочет смириться с тем, что чудес не бывает.

— Бывают! — горячо воскликнула Алекс. — Я и сейчас верю в чудеса.

— Ты меня удивляешь, Алекс, — насмешливо протянул Скотт. — Неужели же ты согласилась бы расстаться со своей блестящей карьерой?

— Мало какая балерина моего уровня пошла бы на это.

— Я это ценю. Только не верю, что ты могла бы удовлетвориться жизнью здесь, со мной. Ты — балерина. А моя страсть — Мейн–Ройял.

Они выехали на рассвете, когда утренний ветерок сдувал последние бледные звездочки, еще мигавшие в небесах. Алекс казалось, что она не имеет никакого права на переполняющее ее ощущение счастья. Скотт сегодня расслабился и не выглядел больше угрюмым и напряженным. Они глубоко вдыхали волшебные ароматы буша — испарения эвкалиптов под лучами восходящего солнца, сладкие запахи боронии и лилий. Даже трава благоухала, покачиваясь на ветру.

Солнце поднималось все выше в небе, а небо было чистое, синее, высокое, как нигде больше на земле. Из зарослей акаций доносилось пение птиц.

Вдали паслось стадо кенгуру — крупных красных, мелких рыжеватых и голубовато–серых, — а рядом вышагивали длинноногие эму, ростом выше человека. Два молодых кенгуру отделились от стада и, поднявшись на задние лапы, затеяли «кулачный бой». Сколько раз Алекс приходилось это видеть, и всегда было смешно!

Когда она впервые появилась в поместье Мейн–Ройял, Скотт принес ей прелестного маленького кенгуренка, оставшегося без матери, и попросил ухаживать за ним. Робби давно вырос и вернулся к своим хвостатым и диким сородичам, но по–прежнему часто навещал Алекс, ходил за ней по пятам, как собака. Верный Робби! Винни сказала, что Робби уже давно не показывался. Вероятно, нашел себе пару, завел детей и переселился к далеким холмам. Алекс всегда с нежностью вспоминала этого симпатичного зверя; забота о нем немного смягчила ее собственное горе. Все хорошее в ее жизни было связано со Скоттом!

Алекс сидела в седле непринужденно и изящно. Имея возможность ездить на самых отборных лошадях, она сделалась отличной наездницей, мгновенно угадывала малейшую перемену настроения своего скакуна. Сегодня утром Скотт дал ей гнедую лошадку с бархатными глазами, покладистую четырехлетку по имени Регина.

Нога уже совсем не беспокоила Алекс, но все же она крепко держала поводья. На всякий случай Скотт ехал поближе к ней. Иногда он заезжал вперед, чтобы отвести в сторону низко свисающие ветви. Один раз он показал ей вдали, близ северо–западной границы поместья, целое стадо ухоженных коров, которых перегоняли на новое пастбище. Над ними висела туча красной пыли, а их мычание напоминало отдаленные раскаты грома.

Невдалеке от лагуны Голубой Леди они миновали «поляну духов» — несколько концентрических кругов из камней причудливой формы, окрашенных в белый и черный цвета, в яркие цвета охры и красно–коричневой сиены. Круг жизни, Не сговариваясь, они повернули лошадей в обход, чтобы не потревожить священное место. Туземная символика полна глубокого смысла, как и вся духовная жизнь аборигенов.

Неожиданно в тени акаций, где они ехали прозвучала чистая музыкальная нота — нежная, мягкая, неописуемо прекрасная. Вот опять, ближе, сильнее.

— Вон там, — тихо, взволнованно проговорил Скотт, показывая рукой.

Алекс успела увидеть только краешек хвостового оперения, и медонос–колокольчик, прошуршав листьями, скрылся в кустарнике.

— Не может быть! — выдохнула Алекс, вся сияя от восторга. — Неужели это наш колокольчик?

— Давай будем считать, что это он, — снисходительно усмехнулся Скотт. — Оставим лошадей здесь, дальше пойдем пешком.

Он соскочил с коня, помог Алекс сойти на землю, а потом привязал лошадей к низко склонившейся ветке.

И вот перед ними открылась лагуна — широко раскинувшееся водное пространство в форме полумесяца. На изумрудной воде, посеребренной солнцем, множество кувшинок поднимали свои белые головки над большими блестящими листьями. Медленно покачивались камыши и дикие ирисы, а на дальнем берегу озера возвышался, словно тотем, белоствольный эвкалипт.

Скотт шел рядом, готовый в любой момент подхватить Алекс, если она споткнется.