Маргарет Уэй - Поймать жар–птицу - Уэй Страница 30

— Как красиво! — воскликнула Алекс.

— Повезло с зимними дождями.

— Эти дикие цветы… Мне будет их не хватать.

— Ничего, зато тебе надарят целую кучу букетов в целлофане, — хмыкнул Скотт.

— Может быть… — Алекс отвела глаза, ее голос звучал еле слышно. — Скажи, ты не женишься на Валери?

Скотт надвинул шляпу на глаза.

— Алекс, мне нужна жена. И дети. Жизнь в одиночестве не слишком радует.

Его внимание привлек какой–то звук. Журавль слетел на берег лагуны и принялся отрабатывать элементы своего брачного танца.

— Вот, видишь? Каждому нужна пара.

— Но — Валери! — не сдержалась Алекс.

— А что? Ты ревнуешь?

— Просто беспокоюсь за тебя. — Это была чистая правда.

— Нет, Алекс. Ничего подобного. — Его недобрая усмешка вызывала у нее тревожное чувство. — Хватит разговоров. Давай просто наслаждаться тишиной и красотой. — Скотт взял ее за руку подвел к самой кромке воды. — Боже, как здесь хорошо!

Подняв голову, Алекс провожала взглядом летящих черных какаду с характерными алыми хвостами.

— Ты себе не представляешь, как мне не хватает всего этого в городе!

Скотт рассмеялся.

— Но ты берешь себя в руки и танцуешь, танцуешь, танцуешь. А что ты будешь делать, когда придет время уйти из балета? Если только ты не намерена продолжать до бесконечности, как Марго Фонтейн…

Алекс покачала головой.

— Такое мало кому удается. А сравниться с ней талантом не может никто. Если мне удастся вернуться на сцену, думаю, я продержусь лет до сорока.

— Заводить детей будет уже поздновато.

— Я знаю.

— Тебя это не волнует?

— Господи, Скотт, конечно, волнует! Иногда я боюсь, что опять останусь совсем одна, как тогда, когда погибли мои родители.

— У тебя была Винни. У тебя был я.

— Наверное, если бы не ты, я бы не выжила, — взволнованно сказала Алекс, сжимая его руку.

— Может, не так успешно, но выжила бы. Ты, Алекс, в чем–то даже посильнее меня.

— Как это может быть?

— Мужчины редко проливают слезы, но они истекают кровью. Считается, что женщины более романтичны, но мужчины тоже умеют мечтать. А когда их мечту разбивают, это страшно. В отличие от меня ты отбросила воспоминания о нашем общем прошлом. В то время я был твой со всеми потрохами. После долгих, прекрасных и чистых отношений мы стали любовниками. Как подумаешь, просто смех!

— Я ведь была девственницей, Скотт.

— Знаю, знаю. В твоей жизни не было никого, кроме меня. Вот только, когда пришло время оформить все официально, ты отступила. Интересно, сколько мужчин побывало с тех пор у тебя в постели?

— Считая и тебя? — Его холодные, оскорбительные слова привели Алекс в ярость. — Как ты сам выражаешься, Скотт, тебя это абсолютно не касается.

— Но ведь ты же мне как родная, — издевался Скотт.

— Мы так прекрасно ладили, когда я была маленькой, — вздохнула Алекс.

— Да, а теперь совсем не ладим. Должно быть, всему причиной — роковая страсть. А может, ни чего больше и не было с самого начала. Алекс чуть не ударила его.

— Не смей так говорить! Нас многое связывало… И все еще связывает.

— Ты имеешь в виду то, что мы занимались любовью? — сардонически поинтересовался Скотт.

— Я хотела этого не меньше, чем ты. Я имею в виду другое. Посмотри, иногда у нас с тобой все совсем как раньше. Только что, когда мы выехали, ты казался таким довольным.

— Я представлял себе, что мы с тобой не расставились. Ты знаешь, Алекс, как я тебя хочу — и сам на себя злюсь. Я никогда не освобожусь от тебя до конца, но нужно же как–то жить дальше. Ты вернешься на сцену, будешь снова карабкаться вверх. Может, даже пробьешься в Лондонский Королевский балет.

— Ты так уверен, что я поправлюсь?

— Я в жизни не видел более целеустремленной личности.

Алекс отвернулась, чтобы он не видел ее несчастного лица. Он никогда ее не простит!

— Поедем дальше? — спросила она, старательно скрывая свою боль.

— Если хочешь. — Его голос тоже выдави и волнение.

— Скотт…

Он только покачал головой.

— Я люблю тебя! Я всегда буду любить тебя. Пожалуйста, верь мне,

— Нет.

Глаза Алекс наполнились слезами. На какую–то секунду ей показалось, что она сможет снова завоевать его доверие. Дважды Скотта оставляли любимые женщины — мать и Алекс. Стефани много раз пыталась сблизиться с сыном, но все было напрасно. Он отгородился от нее раз и навсегда.

И вдруг, позабыв о своей травме, Алекс сорвалась с места и побежала.

Побежала!

Она мчалась по траве легко, как газель, но в спешке не заметила большой камень, полузасыпанный песком. Она споткнулась, чуть не упала, но быстро восстановила равновесие, и тут Скотт догнал ее, обхватил за талию.

— Господи, куда это ты бросилась?

— Подальше от тебя! — Она уже не владела собой. — Иди к черту, Скотт! К черту! Все твоя проклятая гордость! В тебе нет ничего человеческого!

— Разве?

Она отчаянно вырывалась, но он развернул ее к себе не хуже балетного танцора и поймал губами ее губы.

На него обрушились воспоминания — воспоминания, которые возвращались к нему только во сне. От Алекс вся боль и вся радость в его жизни. Она никогда не отпустит его.

Позже они так и не могли вспомнить, как оказались в нагретой солнцем песчаной выемке, под пологом раскидистого дерева. Они лихорадочно срывали с себя одежду. Пусть существует тысяча причин, почему им не следует заниматься любовью, — страсть превыше рассудка.

Небо над ними было удивительного густо–синего оттенка, ослепительно яркое. Блеск его как будто все усиливался и закончился огненной вспышкой. Алекс была счастлива. Ее любовь, наконец, нашла свое выражение. Каждое движение Скотта возбуждало ее до предела. По всему ее телу словно пробегали волны — предвестники развязки. За мгновение до этого она громко вскрикнула, не заботясь о том, что кто–нибудь может ее услышать. Какое блаженство — любить друг друга на берегу их тайной лагуны! Только со Скоттом она становилась самой собой, за сотни световых лет от пышной театральной мишуры.

Следом за Алекс Скотт тоже достиг долгожданного момента освобождения. Исчезла боль утраты, холодное дыхание одиночества. Все стало как раньше, когда они были вместе. Роскошь дикой, необузданной страсти. Ни одной другой женщине он не отдавал себя вот так, целиком, безо всяких условий. Алекс — какой–то невероятный парадокс: она не уступает ему по силе страсти, но потом способна повернуться и уйти.

Верно говорят, что женщина может украсть у мужчины сердце. И так и не отдать его назад.

Грузовой самолет привез продукты и разные хозяйственные мелочи, и еще — мешок писем для Алекс.