Его строптивое счастье - Анна Мишина Страница 3

Детям по шесть. Они купаются как?

— Набери нам ванну, — говорит дочь.

— Вы все еще вместе купаетесь?

— Да, — как ни в чем не бывало отвечает. — Пап, мы все вместе делаем, ты забыл? И вообще, можешь посидеть с нами, как это делает бабушка или Аллочка. Поиграешь с нами.

— Хорошо, так и сделаем, — нажимаю, наконец, на посудомойке программу и снимаю этот чертов передник.

После купания, которое меня прилично измотало, уложил детвору по кроватям и сам еле добрался до ванной. Я весь мокрый. Дети брызгались, смеялись и кидались пеной. Я давно так не отдыхал. Головой.

Посмотрел на свою физиономию в зеркало, почесал заросший подбородок, щеки. Усмехнулся. Поцеловал детвору, те дружно захихикали и заявили, что щекотно.

Разделся, закинув шмотки в машинку, да забрался в ванну под душ.

Включил воду и перевёл на лейку. Люблю воду погорячее, когда в воздухе собирается пар. Чувствую, как мышцы расслабляются под обжигающим теплом струй.

А после душа на кухне заварил себе чай и уселся за стол в гордом одиночестве.

Чувствую себя выброшенной рыбой на сушу. С работы уволился, и теперь думаю, где мог бы пригодиться, да так, чтобы дети всегда были рядом. Им шесть, а я, кажется, не помню почти ничего из их детства. Правда, их появление и смерть их матери заставили пересмотреть ценности жизни и карьера военного была завершена. А что я мог? Отец Полины подтолкнул в следственный. Как же его материла Зоя Петровна, мать Поли. Моя мать и Зоя взяли детей на себя, а я спустя пару месяцев снова стал пропадать на работе… Шило на мыло, что называется. Но здесь я чувствовал себя немного в своей стихии. А вот сейчас…

Детям этой осенью в школу.

Полина... Поля…

Откинулся спиной на стену и ударился затылком.

Лика очень на нее похожа. Каждое движение рук, повороты головы, мимика…

Непросто мне без тебя, Полька.

— Пап, — неожиданно раздается голос дочери. Рука дрогнула и чашка опрокинулась. — Вот же неуклюжий, — мягко улыбается и, взяв тряпочку с раковины, принялась вытирать стол, собирая жидкость.

— А ты чего не спишь? — спрашиваю, наблюдая за Ликой.

— Попить захотела, а тут ты. Чего не спишь? — села за стол, а я налил в стакан воды и подал ей.

— Да что-то не спится. Но сейчас пойду.

— О работе думаешь? — спрашивает, отхлебнув воды.

— Да, и о ней тоже.

— Жалеешь, что ушел? — смотрит голубыми глазами, словно сейчас рядом сидит Поля.

— Нет, все же надеюсь быть рядом с вами, — улыбаюсь и треплю девчонку по волосам.

— Ладно, я спать, — зевает, прикрывая ладошкой рот. — Споки, — и целует меня в щеку.

Проводил взглядом маленькую фигурку и, отставив почти пустую чашку в сторону, пошёл в спальню.

Упал в кровать, распластавшись звездой, и уставился в потолок, на котором мелькали блики фар редко проезжающих машин во дворе дома.

В голове прокручиваю разговор с Зарецким. Чем-то все же он меня зацепил. Нет, не суммой зарплаты. Ковыряю мозг, что называется, чайной ложечкой и пытаюсь докопаться до истины. Что мне не дает покоя?

Желания возвращаться на роль водилы для мажорки у меня нет. Мне она еще тогда потрепала нервы. Причем так, что до сих пор вспоминать не хочу. А вот эти воспоминания сами лезут в голову. Тут же память подкидывает образ девятнадцатилетней девушки. Стройной, среднего роста, с темного цвета волосами средней длины и глазами цвета серого дождливого неба.

Вот это тебя занесло, Макс… на поворотах-то полегче!

— Это кто? — недовольно сканирует меня глазами с веером густых ресниц.

— Я… — хочу ответить, но девица быстро меня осаживает, мазнув взглядом так, чтобы показать: я пустое место.

— Яра, это для твоей же безопасности, — заявляет Зарецкий.

Я понял, что тут конфликт не только интересов, но и отцов и детей. Классика.

Поэтому предпочел отстраниться от их разговора, но не слушать не получалось. А еще больше не получалось не наблюдать за девушкой.

— Я тебе говорила, не нужна мне эта машина, раз не хочешь, чтобы я садилась за руль, — возмущается девушка, яростно жестикулируя руками. — И этого забери, — тычет в мою сторону пальцем.

Алексей Петрович переводит свой взгляд на меня. Я понимаю, что стал свидетелем семейных разборок, поэтому разворачиваюсь и отхожу от машины на метров пять, не меньше. Пусть ругаются. А то мужику неудобно, что его перед чужими отчитывает собственная дочь.

— Пап, — в сон врывается детский голос. — Папа.

— М-м-м? — продираю глаза, замечаю детей в пижамах.

— Утро уже. А ты все спишь.

— Так выходной.

— Бабушка скоро приедет, — заявляет Лука.

Откидываюсь на подушки. Этого только не хватало. Так, стоп. Какая из?

— Зоя, — ошарашивает меня дочь.

— Зоя? — переспрашиваю удивленно, потому что не помню, когда последний раз ее видел. С ней обычно только мать моя контактирует. И все это время мне удавалось избегать с ней встреч. Ведь первое время она меня винила в смерти своей дочери. Я же заделал ей детей.

Морщусь как от зубной боли. Утро обещает быть нервотрепательным.

— Встаешь? — руки в бока, нахмурены брови. Лика.

— Да, — делать нечего.

Зоя Петровна через полчаса уже на пороге нашей квартиры. Так сколько я ее не видел? Нет, отношения у нас с несостоявшейся тещей были неплохими. Потом настал в моей жизни настоящий армагеддец и вот, снова здравствуйте.

— Как подросли мои котятки, — засюсюкала женщина.

— Здравствуйте, Зоя Петровна, — выхожу-таки встретить и поприветствовать бабушку своих детей.

— А вот и он, отец ваш, — поднимает свой взгляд на меня. Смотрит сквозь круглые линзы очков. Стрекоза.

— Он самый.

— Похудел, — оглядывает меня. — А зарос-то как. Дети на тебя смотрят, нужно себя в порядке держать. Кому такое страшилище нужно будет? — выдает тираду женщина.

Погодите-погодите. Я не ослышался? Кому?

— Детям я и такой нравлюсь, — задумчиво провожу пальцами по щетине.

— Да, ба, это модно, — заступается Лика.

— Что модно? Вот это? — скептически на меня переводит взгляд Зоя. — Это пещерный человек, дети, — проходит мимо меня в кухню.

Да, кухня это один из главных предметов раздора, после того, какой я плохой.

— Детей кормил? Завтрак уже давно, — бубнит женщина, но к холодильнику не торопится.

— Ба, мы только проснулись. Сейчас будем все вместе завтракать, — подхватывает Лука.

— Долго спите, поздно легли? — снова этот обвиняющий взгляд в мою сторону.

Я быстро скрываюсь в ванной, подальше от недовольного взгляда Зои Петровны.

А вернувшись, вижу, что Зоя уже во всю хозяйничает. Жарит яичницу, Лика расставляет тарелки, Лука — вилки.

Остается только поплотнее сжать челюсти и сесть за стол. Лишним давно себя