Кэтрин Гаскин - Край бокала Страница 36

— Лучше я пойду и перекрою доступ газа внизу, иначе утечку не остановить. Вы, возможно, случайно задели трубу ногой, Мора, или что-то вроде этого. Несчастный случай, конечно, но хорошо, что все пока обошлось.

С этими словами он спокойно ушел, оставив нас, четырех женщин, из которых трое считали меня виновной в преступной небрежности.

Но как бы я ни злилась сейчас, я все же не высказала Коннору всего, что думала. Я даже не зажигала газовую горелку, а дверь своей спальни открыла, как и учила меня миссис О'Ши. Мне очень хотелось знать, как мой банный коврик оказался у двери ванной, когда его поднял Коннор. Я хорошо помнила, что повесила его на стенку ванны. Значит, он давно лежал у входа, и миссис О'Ши, видимо, в спешке просто отпихнула его в сторону, не обратив на него внимания. Мне хотелось перед лицом старой леди обвинить Коннора, что это он сам закрыл мою дверь, ведущую в ванную, а коврик нарочно положил на пол так, чтобы он закрывал щель под моей дверью.

В таком случае газ мог распространяться только в одном направлении — в спальню леди Мод. Если бы прошло достаточно времени, она могла бы пережить новый приступ или даже задохнуться. А утром Коннор Шеридан убрал бы коврик и открыл мою дверь. Этот план нарушил неожиданный приезд миссис О'Ши.

И все же я ничего не сказала тогда. По опыту я знала, что, скажи я это сейчас, и уже утром мои слова будут известны всему Клонкату. Я помнила «заговор молчания» Коннора, Брендана и Прегера вокруг гибели Лотти. Обвинив кого-то в попытке убийства, я могла бы накликать беду, а промолчав, сохраняла внешние приличия, но это тоже ничем хорошим кончиться не могло. И все же я вступила в новый заговор молчания.

Доктор Доннели собрал нас всех в кабинете Коннора Шеридана.

— Я дал ей снотворное, — сказал он. — Сейчас трудно определить, нанесен ли ущерб ее здоровью. Необходимо обследование, а это означает госпитализацию. Леди Мод никогда в жизни не была в больнице. Но, зная ее, я могу сказать, что подвергать ее этому опаснее, чем просто оставить ее в покое. Когда она отдохнет и придет в себя, я смогу решить, как ее лечить дальше.

Доктор обвел нас всех укоризненным взглядом, словно спрашивая, как же мы могли допустить то, что случилось этой ночью. Никто из нас, включая даже миссис О'Ши, не смог сказать ни слова в свою защиту.

— При должном уходе она скоро поправится. Леди Мод может прожить еще немало лет, хотя уже и в преклонном возрасте, а Тирели — не очень крепкий род… — Он начал писать рецепты. — Миссис О'Ши, пожалуйста, поезжайте в Клонкат и скажите, чтобы…

Пока продолжался их профессиональный разговор, я посмотрела на Коннора. Я следила за ним с тех пор, как доктор сказал, что старая леди может прожить еще долго. Он неплохо владел собой, но я поняла, насколько неприятно ему было это слышать. Годы шли, унося его молодость, а власть и богатство так и не пришли к нему. Ему хотелось посвятить все свои силы, опыт и способности возрождению завода Шериданов, но хозяином, а не в качестве слуги старой леди. Я полагала, что этой ночью он предпринял очень опасный, отчаянный шаг, чтобы получить свободу, и потерпел неудачу… Ощущение досады и горечи оттого, что снова придется все это терпеть, казалось, было написано на его лице.

Глава 10

Остаток ночи тянулся долго, и, кажется, никто, кроме миссис О'Ши, не спал. О нашем совместном завтраке с Коннором не могло быть и речи. Едва дождавшись утра, я тихонько ушла из дома. Коннор, видимо, слышал, как я уезжала на своей машине, но не вышел и ни о чем меня не спросил.

Женщина в Южной сторожке замка узнала меня.

— Рано вы сегодня, мисс, — заметила она, отворяя ворота. — Но вот мистер Прегер едва ли так рано встает.

Я проехала по территории замка до Северной сторожки. Брендам услышал, как подъехала моя машина.

— Вы сегодня рано, сударыня, — заметил он, почти точно повторив слова женщины, но в голосе его звучало беспокойство. — Не случилось ли чего?

— Сама бы хотела знать, — ответила я, входя в его домик. Судя по упакованным чемоданам, узлам, разбросанным вещам, он действительно готовился к отъезду.

— Вы выглядите ужасно, — откровенно сказал он. — Погодите немного.

Брендан быстро приготовил кофе со сливками и поставил передо мной одну из двух чашек, которую я приняла с благодарностью. Угостив меня сигаретой, сказал:

— А теперь рассказывайте.

Я, по возможности кратко и связно, рассказала о том, что случилось у нас в доме в предрассветные часы. Он меня внимательно выслушал, потом спросил:

— Вы уверены, что открыли обе двери и выключили газ?

— В том, что я открыла обе двери, уверена настолько, насколько человек вообще может быть в чем-то уверен (когда тебя спрашивают об этом, поневоле начинаешь сомневаться в себе). А газ я определенно не зажигала. Я спешила скорее помыться, даже не подумав обогреть ванную. Леди Мод сочла бы дурным тоном, если бы я находилась в ванной слишком долго.

— А коврик?

— Его я точно повесила на ванну. — Мне было все труднее сохранять спокойствие — слишком много волнений выпало на эту ночь и утро. — Знаете, теперь я просто боюсь. Я не знаю, что из всего этого будет. Я боюсь там оставаться, но мне страшно и оставить ее с ним наедине…

Брендан подошел к телефону и набрал номер.

— Доброе утро. Это О'Киффи? Мистер Прегер уже встал? Хорошо, скажите ему, пожалуйста, что я сейчас привезу в замок мисс д'Арси. Минут через пять. Спасибо. Собирайтесь, — сказал он, обращаясь ко мне. — Мы поедем вместе.

— Почему вы хотите с ним увидеться?

— Настало время кое-что обсудить.

О'Киффи встретил нас на ступеньках.

— Доброе утро, мисс д'Арси. Доброе утро, сэр… Привет, Брен.

— Привет, Кевин. Как дела?

— Замечательно.

Чувствовалось, что они испытывают друг к другу симпатию. Сперва это удивило меня, но потом я поняла, что они, должно быть, знакомы с детства, а может быть, даже учились в одном классе. В такой стране, как эта, где жизнь идет неспешно, а войны давно не было, где нет городской суеты и все знают друг друга, отношения между людьми становятся почти родственными. Вот почему и леди Мод, которая не имела сейчас ни богатства, ни реальной власти, до сих пор многие воспринимают как авторитет.

Мы пили кофе с тостами и беседовали с хозяином. Он не проявил удивления при нашем появлении, только его акцент был как будто сильнее, словно в столь ранние часы ему было труднее говорить по-английски.

— Итак, мистер Кэролл? — начал он.

Брендан пересказал ему, более кратко, все, что узнал от меня. Видно было, что они обеспокоены случившимся, и их обоих волновала моя судьба. Они только не знали, с каким холодным расчетом сделал мне предложение Коннор и как он был уверен в успехе.