Хелен Диксон - Несчастливый брак Страница 38

— Как предусмотрительно с вашей стороны, леди Франклин, и как мило, что Шона удостоила нас всех своим присутствием, — ледяным тоном ответил Зак, в упор глядя на жену.

При виде жесткого выражения лица супруга Шона мысленно содрогнулась, но, вспомнив о своей роли, сладко улыбнулась. Зак представил дамам сэра Хамфри Сетона.

— Рада с вами познакомиться, сэр, — промурлыкала Шона. Решив немного пококетничать, соответственно, позлить мужа, она одарила сэра Хамфри ослепительной улыбкой.

— Это большая честь для меня, леди Харкот. Я и понятия не имел, что у Зака есть жена, да еще такая красивая. — Отступив на шаг, он обратился к Заку: — Тебе следует чаще привозить жену в Лондон. Ее присутствие пойдет на пользу любому приему.

— Да, — сдавленно отозвался тот. — Возможно, ты прав, Хамфри. — В этот момент оркестр заиграл вальс, Зак протянул руку жене: — Идем, Шона, потанцуем.

На танцевальной площадке он крепко обнял ее за талию и закружил в вихре вальса. Лишь тогда наконец удостоил ее взглядом.

— Какого дьявола ты здесь делаешь? — Он понизил голос до шепота, чтобы танцующие пары ничего не слышали.

Под маской ледяного спокойствия бушевал яростный ураган. Шона поморщилась, но, перехватив пристальный взгляд тети, сделала глубокий вдох и невинными глазами посмотрела на него:

— То же, что и все прочие, полагаю. Когда мы с тобой распрощались, я вдруг поняла, что нисколько не устала, поэтому вернулась на бал, чтобы хорошо провести время.

— Ты сделала это, чтобы меня позлить, да?

— Что? Разве можно разозлить тебя еще сильнее?

— Не дерзи мне! — прорычал Зак. Его лицо было так близко, что Шона отчетливо увидела леденящий душу дьявольский блеск серебристо-серых глаз. — Я же говорил, ты должна ввести себя безукоризненно, а ты тем не менее тут же прибежала сюда. Мало того, что явилась на бал без сопровождения, чем тут же привлекла к себе внимание, тебе еще понадобилось и меня выставить в нелепом свете, флиртуя со всеми присутствующими мужчинами? — В его взгляде светилось осуждение. — Ну? Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Двигаясь среди других пар под нежные звуки музыки, Шона с трудом сдерживалась.

— Ничего. Когда ты в таком настроении, любые оправдания будут бессмысленными. Во-первых, я не флиртовала, а всего лишь выказывала вежливость. Во-вторых, едва ли я могу ожидать, чтобы муж сопровождал меня на бал, раз уж мы отдалились друг от друга. Что, по-твоему, мне делать? Прокрасться тайком, будто я в чем-то виновата? Наше желание развестись вовсе не означает, что я должна превратиться в изгоя. Мне очень жаль, что ты не рад меня видеть, Зак, но теперь уже слишком поздно что-то предпринимать. — Шона говорила уверенно и спокойно, глядя ему прямо в глаза. Отказывалась подчиняться и с высоко поднятой головой очаровательно улыбалась. Сколь бы отчаянно ей ни хотелось залепить красивому разгневанному Заку звонкую пощечину, чтобы сбить с него спесь и заносчивость, она принудила себя сохранять спокойствие. Я не рабыня, которой ты можешь приказывать, что нужно и чего не нужно делать, а твоя жена и равна тебе по положению.

— Разве? Это мы еще посмотрим.

— Если ты намерен ссориться, советую тебе лучше вернуться к своим друзьям. Возможно, им удастся терпеть твое мрачное настроение лучше, чем мне, — предложила Шона, изо всех сил стараясь не смотреть на женщину с темно-каштановыми волосами, наблюдающую за ними с края танцевальной площадки.

Леди Доннингтон стояла так, чтобы хорошо видеть Шону. В ее глазах светилось странное выражение. Сначала Шона не смогла понять, что это такое, но потом ее осенило. Та оценивала.

— Из того, что ты представил меня другу в качестве жены, я могу заключить лишь одно — ты не намерен держать наш брак в тайне. Ты ведь понимаешь, люди ожидают увидеть нас вместе, и жить мы должны под одной крышей. Как ты это объяснишь?

Заново открывая для себя красоту Шоны, Зак быстро позабыл о своем изначальном нежелании жениться на ней. Ему было трудно контролировать физический отклик собственного тела на ее близость. «Тренировка стойкости духа», — мрачно подумал он. Он остро ощущал близость Шоны.

— Я не обязан ничего никому объяснять, — отозвался он, с плохо скрытым изумлением глядя на нее из-под полуопущенных век, разрываемый муками ада и нежности. — Могу я поинтересоваться, о чем ты говорила со своими поклонниками?

— Поинтересоваться можешь, но я ничего тебе не скажу.

— Имеются ли у меня причины вызвать их на дуэль?

Шона улыбнулась, весело сверкая глазами:

— Причин несколько, но, боюсь, на дуэли ты будешь превзойден численностью противников.

— На это можешь даже не рассчитывать, — ответил Зак, с силой вращая ее.

Она рассмеялась:

— Зак, пожалуйста, медленнее. У меня от такой скорости начинает кружиться голова.

— А не шампанское ли является тому причиной?

— Ничего подобного! — негодующе воскликнула она.

— Сколько бокалов ты выпила, три или четыре? — с веселой, слегка насмешливой улыбкой поинтересовался Зак.

Это раззадорило Шону.

— Ты что же, следил за мной?

Он согласно кивнул:

— Не мог придумать себе лучшего занятия.

Глядя в ее мило покрасневшее лицо, он подивился, как мог хоть на минуту представить, что сумеет жить без этой женщины, выбросить ее из головы, изгнать из своего сердца? Его дыхание замирало в груди всякий раз, как он смотрел на нее. Он проклинал себя за то, что позволил ей столь прочно пустить корни в его душе, одновременно посеяв в ней хаос. Подобное состояние совершенно нетипично для него. Он относился к типу мужчин, привыкшему наслаждаться женщиной походя, повинуясь внезапному порыву, занимаясь любовью в свое удовольствие. Этой девчонке с Санта-Марии нужно преподать хороший урок, а он не в состоянии оторваться от нее. Заку едва верилось, что, встречаясь с Шоной, он трепещет от страсти, точно зеленый юнец. Но, очевидно, это так. Сжимая ее в объятиях, он с трудом мог контролировать воспламеняющее кровь желание и тревожно-нежные чувства, томящие сердце.

Куда подевалась логика и железная самодисциплина? Неужели он лишился их, согласившись на то, что считал фальшивым браком, поклявшись не обращаться с Шоной как со своей женой, жестко подавив плотские желания? Необъяснимым образом воспылал к ней страстью, захотел сделать своей. Но ведь он испытывал к ней страсть и прежде, когда думал, что никогда ее больше не увидит. Да что с ним, ради всего святого, творится? Он страстно желает заняться с ней любовью, и это невозможно отрицать. Причем немедленно. Он не мог больше сдерживаться ни секунды. Как долго ему еще удастся пробыть в ее обществе без того, чтобы повалить на спину и овладеть ею?