Элизабет Хой - Любовный дурман Страница 4

– Вчера, пока мы ехали сюда, шейх рассказал, что все продукты привозят из столицы раз в неделю, а в Алжире такой же широкий выбор, как и в Париже. Так что с голоду мы не умрем. Меня тоже удивили молоко и сливки. Вряд ли здесь, в этой безводной пустыне, есть коровы. Скорее всего, молоко тоже доставляют самолетом из Южной Франции.

За завтраком Элисон рассказала отцу о своих утренних приключениях – актерах, издававших жуткие вопли арабских воинов на лошадях, которые чуть не растоптали ее, и молодом режиссере, который ее спас и пригласил на ужин.

Не успел отец ответить, как зашуршали кусты роз, и на веранде появился шейх с утренними приветствиями. Хорошо ли они спали? Все ли их устраивает на вилле? Хорошо ли ухаживает за ними Лалла?

Покончив с любезностями, шейх приступил к главной теме своего утреннего визита – обзору работы, к которой должен как можно скорее приступить профессор. Нетерпение шейха было очевидно, и скоро они начали оживленно обсуждать достоинства различных пород деревьев. Полосы вспаханной земли между деревьями, которые должны были защищать от пожаров, нужно засеять пшеницей, ячменем и просом.

– Пища для людей, а также случайно забредших туда верблюдов и коз, – пояснил шейх.

Примерно через полчаса шейх обратил свой взор на терпеливо слушавшую их беседу Элисон.

– Должно быть, вам все это скучно, мисс Уоррендер? Если только вы не разделяете интереса вашего отца к экологии.

– Боюсь, я в этом ничего не смыслю, – призналась девушка. – Я никогда не занималась наукой, а помогала отцу по хозяйству.

– Растрачивая впустую свои таланты, – вставил профессор. – Мне не следовало позволять ей приносить в жертву карьеру. – Он беспомощно развел руками.

– Карьеру? – с интересом переспросил шейх.

– Я выучилась на медсестру. Шейх выпрямился.

– Медсестру?

Выяснилось, что в Сиди-Бу-Кефе есть маленький госпиталь – излюбленное детище старика. Он основал его несколько лет назад на собственные средства – всего лишь тридцать коек и операционная, а также амбулаторное отделение. Шейх заявил, что с удовольствием покажет больницу мисс Уоррендер, чтобы она высказала свое мнение.

– С удовольствием, шейх, но, боюсь, мое мнение не будет очень ценным для вас.

– Вы же не могли забыть всего, чему учились. Возможно, вы даже прочтете лекцию нашим студентам. Мне с трудом удалось набрать персонал.

Когда дело заходит о болезни, наши старики предпочитают быть фаталистами и полагаются скорее на волю Аллаха, нежели на врача. Правда, сейчас в тунисской гавани стоит американский корабль под названием «Надежда». Молодые врачи служат там по два-три месяца, медсестры – дольше. Врачи обучают арабских студентов европейским методам лечения. – Шейх вздохнул и пожал плечами. – К сожалению, здесь у нас нет гавани, где бы мог причалить американский корабль, оборудованный по последнему слову техники. Я дал объявление в лондонские медицинские журналы, мечтая пригласить к себе хотя бы одного врача. Отзывов было мало, но наконец кто-то сжалился над нами, и полтора года назад к нам приехал английский доктор – очень способный молодой человек. Вы должны познакомиться с ним.

Элисон, рассеянно слушая, смотрела на солнечный сад, где среди роз переливался маленький фонтан. Он выстреливал в воздух серебристую струю, и капли воды блестели на лепестках цветов. Воздух был напоен ароматом роз. В ветвях фруктовых деревьев ворковали голуби. Больницы, врачи, маленькие арабские девочки, готовящиеся стать медсестрами… Было так сложно представить болезни и нужду на этой пропитанной солнцем земле.

Шейх сказал, английский врач. Что за человек поедет сюда по объявлению в медицинском журнале, которое дал какой-то никому не известный шейх? Только безумец или святой. Ни одна из этих категорий не была по душе Элисон, но ей все равно хотелось увидеть маленький госпиталь. Похоже, жизнь в пустыне обещает быть интересной.

Глава 2

Вскоре шейх покинул их. Договорились, что профессор объедет посадки на специально выделенной ему машине. – На ней сегодня утром приехал Ахмед, садовник, – объяснил он. – Она за воротами. Поедешь с нами?

– Почему нет? – рассеянно отозвалась Элисон. В это солнечное тихое утро все вокруг казалось ей нереальным. Профессор заглянул в серые глаза дочери, глаза, которые ничего не могли скрыть. Иногда Элисон напоминала ему его мать.

– Что ты мне начала рассказывать про арабских всадников? – спросил профессор, когда они вышли в сад.

– Ах это! Они оказались вовсе не всадниками, а актерами массовки. – И Элисон повторила свой рассказ о Поле Эвертоне.

– Режиссер… – с сомнением протянул отец. – Совершенно чужой человек. Думаю, все будет в порядке.

– Он заедет за мной сегодня в восемь. Ты сможешь сам оценить его.

Джон Уоррендер поморщился:

– В наши дни родители перестали оценивать друзей своих детей. У тебя достаточно здравого смысла, чтобы позаботиться о себе. В любом случае, он совершенно не похож на наших суссекских академиков. – Профессор испытующе посмотрел на дочь. – Надеюсь, тебе не будет здесь скучно.

Элисон рассказала о приглашении Хайди.

– Кажется, в этом гареме полно тетушек, бабушек и кузин!

Профессор рассмеялся:

– Ничего себе приключение! Кстати, этот госпиталь… Возможно, он тебя заинтересует. И молодой английский врач. Мы должны с ним познакомиться. Думаю, он больше тебе подходит, чем этот необыкновенный режиссер.

В течение следующих двух часов они тряслись в машине среди деревьев. В финиковой роще остановились, чтобы посмотреть, как мальчишки залезают на высокие пальмы и что-то делают с пышными соцветиями, спрятанными среди листьев.

– Перекрестное опыление вручную, – объяснил Джон Уоррендер, – устаревший метод, но приносит неплохие результаты. – Повсюду по маленьким каналам бежала вода. Многие деревья стояли в окружении лужиц. Чтобы принести урожай, листьям нужно было солнце, а корням – влага. – После окончания сезона дождей запас влаги легко поддерживать, но мне предстоит придумать, как быть, когда наступит засуха…

Профессор провел Элисон через оливковую рощу, сады, где росли фиги и абрикосы, к тому месту, где уже подготовили почву для будущих саженцев.

Их путь домой лежал через центр города с ослепительно-белыми зданиями в лучах полуденного солнца. Они ехали по широкой главной улице, от которой в стороны отходили более узкие, где виднелись витрины всевозможных магазинчиков. Над многими из них нависали решетчатые крыши, через которые просачивался солнечный свет. На главной улице толпились люди и животные и стоял оглушительный шум. Арабы в белых одеяниях, ведущие за собой ослов или восседающие на спинах животных, властно кричали: «Разойдись!» Мимо с гордым видом прошагал верблюд с наездником-бедуином. На животном были поводья из красной кожи, увешанные серебряными колокольчиками. Джон Уоррендер притормозил, и Элисон успела разглядеть длинные ресницы и презрительно вытянутые вперед губы верблюда.