Хеди Уилфер - Каприз Фортуны Страница 4

Мануэлла строго взглянула на нее.

— Я ювелир, Сели, а тебе нужна колдунья, изготовляющая приворотное зелье.

— Какая досада! — вздохнула Селия. — И где же мне тогда искать колдунью, не подскажешь? — Но легкомысленное выражение тут же исчезло с ее лица, когда она увидела, как погрустнела подруга. — Тебя еще что-то беспокоит, да?

Мануэлла сжала губы, помолчала, потом сказала:

— Все так сложно, Сели. Надо признать, что «Дом» сейчас почти ничего не стоит. Персонал самого низкого пошиба, идей никаких, оборудование старое. Так что, честно говоря, от нашей старой фирмы осталось только звучное имя. И похоже, этому американцу нужно именно оно.

— Только имя?

— Вполне возможно! — воскликнула Мануэлла. — Виктория позвонила мне позавчера и заявила, что поставила Каннингема в известность о том, что я работаю над новой коллекцией и что эта коллекция, как и я, часть сделки. А я ответила, что у нее не было права говорить такие вещи. Я совладелица предприятия, держатель четверти акций, а не служащая «Дома де Вальдерро»! — Молодая женщина встала и принялась рассерженно ходить по мастерской взад-вперед. — Вик обвинила меня в том, что я намеренно создаю трудности и не понимаю, какая прекрасная возможность открылась для нас обеих. Какая, Селия, какая, хотела бы я знать! Конечно, мы получим приличную сумму денег, в основном, конечно, Вик, поскольку у нее львиная доля акций. Но продажа поставит крест на «Доме де Вальдерро», а на это я пойти не могу. Я уж не говорю о создании новой серии. Вик давит на меня, Сели, давит! Хотя… — Мануэлла криво усмехнулась, — если я пойду у нее на поводу, то продам и свой талант, и то, что принадлежит мне по праву рождения, и саму душу! Вик напомнила, как мне повезло, что дед завещал мне права на дизайн «Золотой орхидеи». И знаешь, мне почему-то стало немного стыдно…

— Стыдно?! Тебе?! Да почему ты должна чего-то стыдиться? Ты — чистейший человек, Ману! — горячо воскликнула ее подруга и добавила: — Понимаю, что не имею права вмешиваться и вообще все это не мое дело, но мы с тобой так давно дружим, дорогая… Я хочу предупредить тебя: будь поосторожней с этой твоей троюродной сестрицей. Ну все, я побежала, а то Баббетт не любит, когда я позже всех забираю ее из детского садика!

— Передавай привет твоей очаровательной малышке! Да, кстати, почему ты не взяла ее с собой? — спросила Мануэлла.

— Хочешь не досчитаться какой-нибудь безделушки баснословной стоимости? Не забывай, для Баббетт нет разницы, из чего ты делаешь украшения — из стекляшек или бриллиантов. Главное, чтобы было красиво и чтобы сверкали!

Мануэлла вошла в холл отеля и радостно улыбнулась. Она забронировала здесь номер по рекомендации одного знакомого, который был без ума от него, и сейчас легко могла понять и разделить его восторг.

Трехэтажное здание было расположено в живописном зеленом пригороде Барселоны, довольно далеко от старинного особняка, в котором располагался «Дом де Вальдерро», но Мануэлле оно понравилось с первого взгляда. Тихий дворик с оливковыми и персиковыми деревьями, подогреваемый бассейн, покрытые блестящей керамической плиткой дорожки, светлые, просторные номера — все было просто восхитительно. Отель выгодно отличался от кричащих, роскошных гостиниц в центре города, которым отдавала предпочтение Виктория. Она, между прочим, с горечью упомянула, что Ирразио продал шикарный дом в Мадриде, но почему-то сохранил «эту развалюху» в Барселоне.

— Господи, как подумаю, сколько сейчас стоил бы тот дом, так хочется придушить старика собственными руками! — яростно выкрикнула, почти выплюнула она. — Счастье для него, что он уже умер!

Мануэлла промолчала. Ее дед рассказал, что брат продал собственность в столице, чтобы покрыть карточные долги, но ей совсем не хотелось ворошить прошлое.

Она забронировала номер на пять дней, решив совместить деловую встречу с Викторией и визит к двум своим деловым партнерам. Один был старый огранщик, к которому она обращалась уже на протяжении нескольких лет, с тех пор как смогла наконец-то позволить себе это, второй — новый, но горячо рекомендованный ей в качестве отличного профессионала и щепетильного человека.

Мануэлла расписалась в книге регистрации и взяла ключи, как вдруг заметила пристальный взгляд пожилой сеньоры, устремленный на ее изумрудные серьги. Она изготовила их, используя уникальную технику, которую переняла от деда, и вторых таких нельзя было найти ни за какие деньги. Эта была та самая техника, что применялась и при изготовлении серии украшений «Золотая орхидея», но несколько видоизмененная ею. Мануэлла без ложной скромности признавала, что превзошла любимого и горячо уважаемого деда.

Она проследовала по коридору к своему номеру и, открыв дверь, остановилась на пороге, замерев от восхищения. Комната купалась в солнечном свете, в открытые окна вливался напоенный ароматами цветов воздух, мебель была простая и элегантная, и все дышало покоем и уединением.

У нее оставалось совсем немного времени до встречи с Викторией, на которой она собиралась высказать свои возражения по поводу продажи «Дома» Джералду Каннингему. Мануэлла презрительно скривила губы, подумав о миллиардере и его мотивах приобретения «Дома». Он, конечно, давно понял, что обычная публика стремится подражать знаменитостям, которые тяготеют к украшениям старинных европейских ювелирных домов.

Выбирая одежду для предстоящей встречи, Мануэлла предпочла всему остальному удобные мягкие брюки и легкую хлопковую блузку в клетку. Строгий деловой стиль ей решительно не подходил. К тому же ей предстояла не бизнес-встреча, а доверительный разговор с родственницей.

Когда-то давно «Дом де Вальдерро» мог похвалиться опытными ювелирами, разрабатывающими оригинальные по рисунку изделия и технику их производства, но отец Виктории продавал их идеи одну за другой, намереваясь приобрести деньги для своих безумных затей, оборачивающихся, как правило, финансовыми катастрофами, а также для покрытия карточных долгов. Мастеров, естественно, оскорбляло такое отношение к их труду, и постепенно они стали переходить в другие, более стабильные фирмы.

На сегодняшний день дела обстояли таким образом, что «Дом» выпускал вычурные изделия из драгоценных металлов низкой пробы и камней, не отличающихся чистотой огранки, наподобие того гарнитура, что демонстрировала Мануэлла на презентации.

Она же работала только с материалами высшего качества и считала, что ей просто повезло иметь дело с сеньором Мигелем, который гранил бриллианты и изумруды еще для ее деда. Его семья занималась этим делом на протяжении не одного поколения, и ювелиры всего мира знали о нем и обращались в первую очередь к нему.