И смех, и грех, и… Два соседа - Ольга Дашкова Страница 4

– Эй, мальчики, вы что, готовитесь к конкурсу «Мистер Козловка»? Или просто решили помучить местных курочек своим видом?

Максим сразу оборачивается, его глаза блестят, как у кота, который увидел миску сметаны. Он вытирает пот со лба и подходит к забору, который разделяет наши участки.

– Доброе утро, соседка, – говорит он, и его голос – как теплый мед. – А ты что, уже снимаешь нас для своего канала? Мы бы могли устроить шоу получше.

Я хмыкаю, скрещивая руки, отчего халат чуть распахивается, показывая намек на декольте. Пусть смотрит, я же не против.

– О, милый, для моего канала вы слишком… перекачанные, – я делаю паузу, оглядывая его с ног до головы. – Подписчики подумают, что я снимаю рекламу спортзала, а не ватрушки.

Данил, который до этого молчал, подходит ближе. Его взгляд – как выстрел, и я чувствую, как мое тело реагирует, вспоминая утренний сон. Он вытирает руки о шорты и говорит:

– Ватрушки – это хорошо. Но дрова тебе кто колоть будет? Или ты сама с топором бегаешь?

Я чуть не давлюсь кофе. Этот молчун, а знает, куда бить. Ставлю чашку на перила веранды и наклоняюсь чуть ближе, чтобы они видели все мои «выдающиеся достоинства».

– Дрова? – я приподнимаю бровь. – Ну, раз вы такие спортивные, может, поможете хрупкой соседке? А я, так и быть, угощу вас своими… булочками.

Максим смеется, хлопая Данила по плечу.

– Слышал, Дэн? Она нас на дрова подписывает. А я думал, мы тут только гвозди забивать будем.

Данил не улыбается, но его глаза темнеют, и я знаю, что он уловил мой намек.

– Дрова наколем, – говорит, его голос – как обещание чего-то большего. – Но булочки твои, соседка, лучше бы были горячими.

Смеюсь, чувствуя, как внутри все искрит. Ох, парни, вы еще не знаете, с кем связались. Я знаю, как дразнить, и мои булочки – это только начало.

– Ладно, мальчики, – говорю, поворачиваясь, чтобы уйти, и намеренно покачивая бедрами. – Дрова в сарае, топор там же. А я пока ватрушки заготовлю. Не подведите.

Я слышу, как Максим что-то шепчет Данилу, и тот хмыкает – редкое явление.

Возвращаясь в дом, я думаю: «Эти двое – как ходячий тестостерон, и я уже влипла по уши. Но, черт возьми, игра стоит свеч».

Ставлю кофе на стол и начинаю месить тесто для ватрушек, представляя, как Максим и Данил колют дрова, их мускулы напрягаются, а пот стекает по их спинам.

Мои мысли снова уносятся к тому сну, и я понимаю, что Козловка еще никогда не была такой… жаркой

Глава 4

Алина

Солнце сегодня не просто светит – оно жарит, как духовка, в которой я пеку свои ватрушки. Воздух дрожит от зноя, и я стою у окна кухни, забыв про тесто, которое уже липнет к пальцам, как мои мысли к этим двум чертовым Аполлонам, что колют дрова на моей лужайке.

Максим и Данил – это не соседи, это ходячая катастрофа для моего либидо, которое, похоже, решило устроить бунт после года воздержания.

Прилипла к окну, как муха к меду, и наблюдаю, как они орудуют топорами. Максим рубит дрова с какой-то мальчишеской энергией. Он то и дело встряхивает волосами, и капли пота летят во все стороны, сверкая на солнце, как бриллианты.

Его торс – это чистый грех, и я клянусь, что каждая мышца на его прессе будто подмигивает мне: «Эй, Алина, ты точно хочешь только ватрушки печь?»

Данил, брюнет с татуировкой дракона, которая, кажется, оживает при каждом его движении, работает молча, сосредоточенно. Его топор вгрызается в полено с такой силой, что я невольно сжимаю бедра, представляя, как эта же сила…

Черт, Алина, соберись!

Но как тут собраться, когда его спина блестит от пота, а шорты сидят так низко, что я вижу тень его V-образных мышц, уходящих куда-то в запретную зону? Этот мужик – как буря, которую хочется укротить, но я знаю, что это я окажусь укрощенной, если подойду слишком близко.

Они оба – как кадр из фильма для взрослых, только без цензуры и с запахом свежескошенной травы и древесины. Стою, забыв дышать, и чувствую, как мое тело предает меня, как пульсирует между ног и грудь отяжелела.

Год без мужчины – это, конечно, мой личный рекорд, но, господи, я же не железная! А эти двое – как вызов моей выдержке, которую я и так еле держу.

Внезапно в кухне раздается запах, который выдергивает меня из моего порочного транса. Черт, ватрушки! Бросаюсь к духовке, чуть не споткнувшись о собственные ноги, и вижу, как мои драгоценные булочки начинают подозрительно темнеть по краям.

«Ну уж нет, вы у меня не сгорите, красотки!» – мысленно кричу, хватая прихватки и вытаскивая противень. Успела! Ватрушки золотистые, с румяной корочкой, и я выдыхаю, чувствуя себя героем, который спас мир.

Ну, или хотя бы десерт.

Пока ватрушки остывают, я решаю, что пора проявить гостеприимство. Не потому, что я такая уж добрая соседка, а потому, что мне нужно хоть как-то отвлечься от этих двух ходячих соблазнов, которые превращают мою лужайку в съемочную площадку для фантазий 18+.

Холодный лимонад – это то, что надо. И арбуз, сочный, сладкий, как мои мысли о Максе и Дэне. Хватаю кувшин, выжимаю лимоны, добавляю сахар и лед, мешая все с такой энергией, будто пытаюсь размешать свои гормоны.

Арбуз режу большими ломтями, и его сок течет по моим пальцам, заставляя облизнуть их. Черт, даже это теперь кажется слишком эротичным.

Надевая легкое платье – то самое, которое обтягивает формы и делает мою грудь национальным достоянием Козловки. Смотрю в зеркало, светлые волосы рассыпаны по плечам, глаза блестят, а щеки горят, и я понимаю, что выгляжу как девушка, которая идет не лимонад раздавать, а на свидание с двумя бандитами.

Ну, а что? Я же не собираюсь притворяться монашкой. Мой бывший, этот подонок Олег, год вдалбливал мне, что я «слишком пышная», «слишком громкая», «слишком много меня».

Он был мастером по части комплексов, и я чуть не поверила, что мои бедра, грудь и живот – это недостаток. Но я сбежала от него в Козловку, в дом покойной бабушки, и решила: к черту комплексы!

Мои формы – это мои козыри, и я буду выставлять их напоказ, пока не найду того, кто оценит меня целиком. Пока, правда, счастья это не принесло, но подписчики в телеграмме сходят с ума от моих роликов, где я поливаю