Камилла Чилтон - Вкус твоих губ Страница 45

— Клэр… Клэр…

Рон задрожал, и она поняла, что оба приближаются к финишу.

— Рон…

Его хватило еще на два-три удара, и, когда Рон оросил ее лоно дождем любви, мир взорвался перед глазами Клэр калейдоскопом радужных огней. Она подалась вперед, вцепившись в плечи Рона и откинув голову. Звезды закружились и слились в сияющее белое пятно. Клэр вздохнула, качнулась вперед и прижалась лицом к его плечу. К плечу человека, доставившего ей немыслимое наслаждение.

Она задрожала, тронутая последним порывом стихающей бури, и почувствовала, как напряглись его руки.

— Холодно?

— Мне хорошо, — ответила Клэр, чуть погрешив против правды.

Она не знала, что делать дальше, как себя вести. Не знала, как Рон воспримет случившееся. Может быть, он злорадствует, исполнив свой план мести. А может быть… Ведь он почти признался, что любит ее.

Его руки, сильные и теплые, давали ощущение комфорта, которого Клэр так не хватало. Прижавшись к его груди, уткнувшись лицом в его плечо, сидя у него на коленях, Клэр думала о том, смогут ли они когда-нибудь вернуть то, что потеряли шесть лет назад. Она не знала ответа, но почти верила, что такое возможно.

Ее переполняла радость, ей хотелось смеяться, петь, целовать Рона, танцевать. Она могла бы кричать от восторга, прыгать вокруг него на одной ноге или читать вслух давно забытые, а теперь пришедшие на память стихи.

Могла, но какой-то уголок души, в котором затаились страх и отчаяние, удерживал ее, говоря, что ради любви нужно отказаться от всего остального.

Ребекка Синклер отступила за кустарник и опустила фотокамеру, но глаз с сидевших в беседке Рона и Клэр не спускала. Ей все еще не верилось в то, свидетелем чего она только что стала и что было зафиксировано теперь на сверхчувствительной пленке ее «Кодака».

Ублюдок. Скотина. Мерзавец. Подлец.

И эта сучка ему под стать. Ребекка уже навела о ней справки. Клэр Уинслоу. Судя по всему, та еще штучка. Работала с Риком О'Нилом, а потом вместе со своим любовничком нагрела студию на изрядную сумму. И вот теперь Патрик Хаммер дает ей второй шанс. Невероятно.

Ребекке никогда не давали второго шанса: каждую крошку приходилось добывать самой, не брезгуя никакими средствами.

Еще невероятнее было то, что Рон Фримен обнимал эту заокеанскую стервочку. Ласкал ее, целовал. И, похоже, получал от этого удовольствие.

В какой-то момент, поддавшись злобе, Ребекка уже шагнула из своего убежища, намереваясь подойти к беседке и устроить парочке незабываемую сцену. Клэр Уинслоу не может и не должна быть с Роном Фрименом. Она его не заслужила.

Разумеется, благоразумие взяло верх. Ребекка отступила. У нее сложился план, и она собиралась осуществить его и вволю полакомиться плодами.

Ее губы медленно растянулись в улыбке, не сулившей ничего хорошего тем, кто посмел не посчитаться с ней. Рон Фримен впустит ее в свой ресторан, да еще поблагодарит за оказанную честь.

— Ты влюблен, дружище, — объявил Виктор, когда Рон ввалился в офис с первыми лучами солнца.

— А что ты здесь делаешь? — Рон потер лицо, стараясь не поддаться усталости и не уснуть прямо на пороге.

Сидевший за письменным столом Виктор покачал головой и ткнул ручкой в толстую тетрадь.

— Провожу инвентаризацию, если ты, конечно, еще помнишь, что это такое. Ресторан должен работать, как машина, а для этого кому-то надо смазывать детали, заливать горючее и менять свечи.

— Да. Конечно. — Рон тяжело вздохнул и несколько раз моргнул. — Извини.

— Не спалось?

— Чудесная ночь. — Рон пожал плечами, понимая, что выглядит, должно быть, счастливым идиотом.

Вот так. Началось с желания отомстить, а закончилось… Весь его план пошел наперекосяк. Самоконтроль… выдержка… постепенность… Какая чушь! Вместо этого он взлетел на седьмое небо.

Близость с Клэр стала для него воплощением мечты. Чудом, изменившим его жизнь. Проводив ее до двери номера, он кое-как добрел до своих апартаментов, но так и не лег, а провел остаток ночи на ногах, расхаживая по комнате.

— Ты так и не ответил, — напомнил Виктор. — Влюблен?

— Разве это был вопрос? — Рон опустился за стол и пододвинул к себе папку с бумагами.

— Однако несогласия ты не выразил.

Рон откинулся на спинку стула.

— Не о чем спорить. — Он знал, что улыбка, похоже, крепко приклеилась к его небритой физиономии.

— А что я тебе говорил?

— Ты был прав. Я люблю ее. — Как приятно сказать это вслух! — До сих пор. Наверное, всегда любил.

— Я знал, что месть не в твоем стиле.

— Нет. Но не уверен, что любовь в моем стиле.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. — Рон пожал плечами. — Ничего не хочу этим сказать.

Ложь, конечно. Хотел наказать Клэр, а теперь хочет любить. Все просто? И куда подевалась душившая его злость? Где недавняя боль? Обида?

Ему не за что держаться. Страховочная сетка исчезла. Он идет по проволоке с завязанными глазами. Потому что, допуская, что любит ее, не был уверен в чувствах Клэр.

Возможно, для нее все происходящее только игра. Секс — игра. Он узнает о ее чувствах лишь тогда, когда скажет, что любит ее.

И кто даст гарантию, что Клэр останется, если он попросит об этом?

Глава 14

— Восхитительное место! — Клэр огляделась. — Боже, как давно я не была в Сент-Джеймс-парке. Знаешь, в Нью-Йорке тоже много отличных мест, но я никогда не чувствовала себя дома.

— Что ж, у тебя есть такая возможность.

Она улыбнулась.

— Я постараюсь ею воспользоваться.

— Мне тоже здесь нравится. Когда хочется просто прогуляться или подумать, я обычно прихожу сюда. — Рон взял ее за руку и повел по дорожке мимо цветущих клумб.

— И ты всегда приходишь сюда один?

Клэр задала вопрос шутливым тоном, но ответ волновал ее не на шутку, и она опустила голову, чтобы Рон, как обычно, не догадался о ее мыслях.

— Один. — Он искоса посмотрел на нее и рассмеялся. — Боишься споткнуться?

— Что? — Клэр взглянула на него и покраснела от смущения. — Ну вот, ты опять читаешь мои мысли.

— Это не так уж и трудно.

Она отвернулась и перевела разговор на другую тему.

— Тебе, должно быть, одиноко в гостиничных апартаментах. Почему ты не купил себе дом?

Рон вздохнул. Когда-то ему хотелось иметь свой дом с небольшим садом, прудом, клумбами… Но эта мечта давно рассеялась. Точнее, шесть лет назад.

— Дом ведь не спасет от одиночества, если в нем пусто.

— Ты прав, — пошептала Клэр.

— Я всегда прав.

— Неужели?

— Конечно.

Они прошли мимо лужайки, на которой расположилась семья из четырех человек. Взрослые лежали на шезлонгах, а дети — мальчики лет шести и восьми — носились друг за другом.