Ирина Хохлова - Возвращение любви Страница 46

Не помню, сколько времени я так простоял. Должно быть, очень долго. Из служебного купе явились веселые Сергей и Ольга. Сергей только-только рассказал какой-то анекдот, и та беззаботно хохотала. Заметив меня, оба смущенно умолкли. Должно быть, мой вид слишком явно свидетельствовал о происшедшем разладе.

Ольга вошла в купе первой, чтобы приготовиться ко сну, а Сергей остался со мной.

— Я так понимаю, не выгорело у тебя, — посочувствовал он.

В ответ я лишь пожал плечами. Ира уже была мне безразлична и я радовался тому, что наш роман не зашел слишком далеко. Мне нравился только зеленый огонь у нее в глазах. Этот огонь напоминал о Елене — единственном человеке, которого буду любить всегда.

Что было бы, если б я легкомысленно воспользовался Ириным порывом? Кошмар! А если бы еще родился ребенок? Видимо, судьба хранила меня. Спасибо ей, судьбе!

— Ты особенно не переживай из-за того, — тем временем утешал меня Сергей. — Попробуй вступить с нею в переговоры. Если удастся, это верный признак, что она в конце концов капитулирует. Главное, быть настойчивым.

Я непонимающе смотрел на него. О чем это он?

— Я сейчас сбегаю к проводнику, договорюсь. Он достанет пару бутылок водки, — подмигнул Сергей. Тогда и закрутится. Будет у нас пылкая ночь любви и пития…

— Да что-то мне не хочется, — расстроил я его наполеоновские планы. — И ты лучше вспоминай любимую жену, которая ждет не дождется верного муженька с сезонных работ.

— Дурак, ты, Углов! — вспылил Сергей. — Дураком был, дураком и помрешь. Хочешь совет от чистого сердца?

— Не хочу.

— Воспринимай жизнь проще. Наша жизнь — это болото. Так вот, над болотом лучше парить мотыльком, нежели увязнуть по горло.

Знал бы Сергей о моем опыте погружения в таежное болото! Но говорить с ним и тем более спорить, не было никакого желания. Я упрямо продолжал смотреть в окно, хоть в наступившей темноте, кроме редких станций, не было видно ни зги.

Сергей нахохлившимся петухом проскользнул в купе и громко лязгнул дверью — вот, мол, до какой степени он меня презирает. Я чуть не рассмеялся, он принадлежал к тем людям, которые не могут обижаться долго. Пока доедем, он уже забудет о нашей размолвке и все пойдет по-прежнему.

Спустя час и я вошел в купе. Ольга беззаботно спала, посапывала, Сергей с бормотанием ворочался. Только с Ириной полки не доносилось ни звука. Я понял, что она не спит.

Быстро раздевшись, взобрался на вторую полку и накрылся простыней. Лежал не шелохнувшись, но, чтобы сделать вид, будто сплю, старался дышать как можно громче и ровнее.

Видимо, девичья гордость не позволяла Ире первой сделать шаг к примирению. Она ждала этого от меня — и готовилась меня простить. Но время шло, и я все глубже погружался в объятия сна.

И тогда Ира не выдержала:

— Валера!

В ее негромком голосе слышался такой страстный призыв, что мне сразу сделалось не до сна. Горячая рука коснулась моего плеча. Я почувствовал, как по моим жилам растекается такая же горячая кровь. Сквозь прищуренные веки различал зеленый огонь ее глаз.

Какое же потребовалось усилие, чтобы не ответить на этот призыв!

— Спишь, что ли? — в голосе Ирины слышалась обида и разочарование.

Она резко отдернула руку и отвернулась к стене. И хотя лицо ее утопало в подушке, я уловил еле сдерживаемые рыдания. Я понимал, что она чувствует в этот момент и как, должно быть, презирает меня. Впервые в жизни она встретила человека, с которым готова была связать судьбу, а он оказался таким ничтожеством!

«Милая Ира, лучше я испорчу тебе своим поведением один этот вечер, нежели всю оставшуюся жизнь, — в мыслях отвечал я на эти упреки, словно девушка могла меня услышать. — Я знаю, первая любовь долго не забывается. Но ты обязательно встретишь на жизненном пути того, с кем будешь счастлива. А потому прости меня. И спасибо тебе за зеленый огонь твоих глаз. Он спас меня в этой беспросветной тьме. Теперь я верю, что рано или поздно обязательно выберусь из болота, в которое сам себя загнал…»

Глава семнадцатая

— И ты даже не попытался ее разбудить, когда вы с Мешковым выходили? — с каким-то тревожным участием спросила Елена.

— Она вовсе не спала, — грустно усмехнулся Валерий. — Смирилась… Когда поезд подходил в нашей станции, я спрыгнул с полки, разбудил чутко спавшего Сергея и вышел в тамбур. Вскоре показался и Сергей с обеими нашими сумками. Поезд остановился, и мы вышли на перрон. Нас уже встречали… Сергей шепнул, что Ольга оставила ему свой адрес и, на всякий случай, адрес Ирины. Так что, коль пожелаешь, то могу ей написать. Но я твердо решил этого не делать…

— Так нельзя Валера, — убежденно сказала Елена. — Может статься, что Ирина до сих пор живет в ожидании твоего письма. Такие раны очень долго не заживают. По себе знаю… Она может еще долгие годы ждать: а вдруг ты объявишься?

— Ты думаешь?

— Почти уверена. Хочешь знать, в чем твоя главная беда, Валера?

— Очень хочу.

— Ты все-таки не силен в женской психологии. Если уж девушка кого-то по-настоящему полюбила, то это на всю жизнь. Ох, не завидую Ире! Неужели ты не понимаешь?

— Значит, ты считаешь, я должен ей написать?

— Конечно. Напиши все честно. Пусть не строит никаких планов. Пусть, если встретит хорошего человека, со спокойным сердцем выходит замуж.

— Понятно, — глядя на Елену, сказал Валерий. — Напишу, что обрел-таки верную женщину, которая, к тому же, оказалась моей прежней женой.

Елена рассмеялась, наклонилась и поцеловала его в щеку. Она никак не ожидала, что Валерий обхватит ее рукой за шею и притянет к себе, а его губы отыщут ее губы. Она вся затрепетала.

В палату вошла пожилая медсестра — было время мерять температуру. Но, увидев, что между больным и сиделкой происходит нечто не предусмотренное больничными правилами, с понимающим видом потупила глаза.

Елена вырвалась из объятий Валерия, быстро встала и направилась к сестре, смущенно поправляя воротник халата.

— Я хотела пощупать его лоб, — пыталась сочинять на ходу, — да вот потеряла равновесие…

— Я понимаю, — передала сестра ей градусник, — современной женщине очень трудно сохранить равновесие, а уж когда имеешь дело с таким больным…

И, многозначительно хмыкнув, вышла в коридор.

— А почему мы должны стесняться нашего чувства? — подал голос Валерий. — Ты моя жена, я твой муж — этим все сказано.

Сама Елена не стала бы затрагивать эту тему. Но он чувствовал, что у нее на душе, и, как всегда, спешил высказаться напрямик.

— Ты все еще больной, а я — твоя сиделка, — возразила Елена.