Сандра Мэй - Секрет моей любви Страница 6

Через три дня Саманту Аройя перевели в тюремный лазарет.

2

ОСТРОВ ФОРМЕНТЕРА. ТРИ ГОДА СПУСТЯ

Волны накатывали на берег с ленивым шуршанием — шшух-шуух…

Солнце щедро заливало белоснежный песок золотом.

Листва трепетала еле-еле — ей было лень.

Впрочем, здесь, на холме, было вполне сносно. Ветерок нес с моря прохладу, кусты цветущего дрока надежно защищали от палящих лучей.

Мужчина сидел на земле тихо-тихо. Словно изваяние, замер, боясь пошевелиться.

В кольце его рук мирно спал ангел.

Ангел задумчиво держал во рту палец, у ангела были смуглые щечки и золотые локоны, а еще длинные черные ресницы, доходившие едва ли не до середины щек. Ангел был пухлым, умиротворенным и во всех отношениях замечательным.

Рауль осторожно отвел с нежного лобика, покрытого легкой испариной от крепкого сна, золотой завиток. Какая она красавица — Эсамар Анжела Конча ди Аройя! Настоящая принцесса острова Форментера.

Когда-нибудь ты ей и станешь, малышка, подумал Рауль с нежностью. Эта земля — твоя по праву. Скоро уладятся все вопросы с Мерседес, он подпишет необходимые бумаги — и станет просто управляющим на этом острове, острове, где живет маленькая принцесса Кончита…

И зачем нужны банки, самолеты, машины и бизнес — если можно пройтись по бегу синего-синего моря, сжимая в руке крошечные пальчики лучшей девочки на свете, а потом подняться на прохладную террасу старинного каменного дома, увитую виноградом и жимолостью, сесть на большую деревянную скамью и рассказывать маленькой принцессе волшебные сказки — и прекрасную правду.

О королях и рыцарях, о смелых пиратах и отважных путешественниках, обо всех Аройя, когда-либо живших на этой земле… И о прекрасных, как сон, женщинах, ждавших их на этом самом берегу.

Рауль неожиданно нахмурился и инстинктивно крепче прижал к себе девочку. Другие золотые локоны почудились ему в полуденном мареве.

Саманта. Сэмми. Ее нежный образ был безжалостно разрушен той страшной встречей в тюрьме три года назад. Рауль поежился от воспоминаний. Непрошеная жалость шевельнулась в глубине сердца, но он отогнал ее. Благополучие Кончиты прежде всего. Он обещал это ее отцу и своему брату…

В этот момент Кончита прошептала во сне:

— Мама!

Рауль вздрогнул, как от удара.

— Все в порядке, я здесь, моя сладкая.

Он знал, что она не проснется и проспит еще минут двадцать. В свои три с небольшим года она не могла, разумеется, помнить мать, с которой рассталась в младенчестве. Или могла?

Рауль бережно отнес девочку в дом и положил на широкую софу, обложив со всех сторон подушками, чтобы она не скатилась на пол. В доме было тихо. Мерседес, с которой он и после развода делил этот дом, настаивала на обязательном послеобеденном сне для всей семьи, и сегодня он был даже рад этому.

Скоро Кончита начнет задавать вопросы. А Раулю предстоит найти правильные ответы.

Воровато оглянувшись на спящую девочку, он достал из запертого в обычные дни ящика стола диск. Сел перед телевизором так, чтобы загородить экран, и приглушил звук.

Надо же, он уже стал забывать, какой красавицей была Саманта. Тогда ей было всего двадцать лет, и каждая клеточка ее тела излучала радость жизни. А еще — сексуальность. Он с трепетом вспомнил, как страстно они любили друг друга, как вдруг…

— Мама!

Он похолодел и медленно обернулся. Кончита сидела на софе, еще не проснувшись, но вполне сознательно гладя на экран. Он торопливо выключил телевизор, но малышка быстро сползла с софы, залезла к нему на колени и сама нажала нужную кнопку.

— Мама!

Она даже не понимает, что она сейчас говорит.

Всего однажды Кончита назвала мамой Мерседес, но они поправили ее и попытались все объяснить. Кончита насупилась и продолжала повторять это слово до тех пор, пока Мерседес не взорвалась. Сам Рауль тогда тщательно прятал усмешку, видя, как в малышке просыпается фамильное упрямство ди Аройя.

А еще она чертовски обаятельная девчонка. Вот и теперь она обвила его шею своими маленькими ручками и просительно заглядывала ему в глаза:

— Кончита хочет смотреть.

Что ж, если это ошибка, то он ее уже совершил. Рауль кивнул и включил пленку.

Кончита смотрела внимательно, особенно же ее позабавил момент, когда Саманта, как всегда, увлеклась танцевальными пируэтами и, разрезвившись, свалилась в небольшой утиный пруд. Наконец пленка кончилась, однако память услужливо подсказывала, что было в тот день дальше. Он тогда выключил камеру, вытащил хохочущую Саманту и целовал ее до тех пор, пока оба не начали задыхаться.

Сейчас, столько лет спустя, Рауль словно наяву ощущал воду того пруда на пальцах и вкус тех поцелуев.

Он позвал Кончиту купаться, потому что боялся ее вопросов и не готов был отвечать на них. Как ей сказать о матери? Рассказать, что она сидит в тюрьме, или придумать красивую неправду? Кто же тогда эта женщина на видео?

Рано или поздно Кончита захочет увидеть свою мать, даже если он всеми силами будет этому препятствовать.

Саманта освободится не раньше, чем года через два, так что время еще есть.

Рауль любил маленькую девочку больше жизни. Однажды она ворвалась в его застывшее сердце, растопила лед и осталась там навсегда. Теперь она значила для него все, и жизнь без нее смысла не имела.

Саманта не получит ее назад. Пока он жив, этого не случится.

— Сеньора Аройя, каковы ваши планы на будущее?

Голос офицера полиции ласково мурлыкал, но Саманта все равно почувствовала, как желудок ухнул куда-то вниз, а сердце попыталось остановиться.

За прошедшие годы она научилась контролировать себя, за последние полгода — научилась не пугаться полиции и по возможности спокойно смотреть в глаза стражам порядка… Сегодня выдержка была ей необходима. Она с усилием улыбнулась в ответ:

— Хочу загореть как следует!

— О, разумеется. Где планируете остановиться?

Он пододвинул к себе лист со списком имен. Кто там, интересно? Наркодилеры, террористы, известные педофилы? А вдруг там ее фамилия? Недавно вышедшая из заключения…

— Так в каком отеле вы остановитесь?

— Еще не знаю. Поищу что-нибудь дешевое. Друзья говорили, здесь можно недорого снять комнату.

Молодой человек не дал сбить себя с толку.

— У вас испанская фамилия.

Спокойно, Саманта, спокойно!

— Мой муж был испанцем… Он умер более трех лет назад.

Взгляд, которым наградил ее офицер, живо напомнил ей тюремных надзирателей. Тем тоже приходилось выслушивать массу неправдоподобных историй, поэтому подозрительность была у них в крови.