Фрэнсин Паскаль - Опасная любовь Страница 6

Когда Элизабет снова открыла глаза, будильник показывал пять минут девятого. Скорее одеться, позавтракать и бегом в школу. На все про все — полчаса. Надо же было так проспать. Она зевнула и с большой неохотой вылезла из-под одеяла.

Потом надо будет записать в дневнике:

«Тепло моих снов сменила холодная, безжалостная реальность», — подумала она.

Сегодня экзамен на право работать экскурсоводом. Потому она и чувствует себя такой разбитой: еще бы, полночи сидела, зубрила. А другую половину не спала — волновалась, где Джессика, Джессика! Сонливость как рукой сняло. Элизабет быстро прошла через ванную комнату в спальню сестры — и в ужасе застыла, увидев, что постель сестры не смята. Она присела на постель, чувствуя в желудке противный холодок. А вдруг с Джессикой случилось что-то страшное? Вдруг они со Скоттом разбились? Элизабет снова вспомнила безобразные черные следы, которые оставила машина Скотта, когда он лихо рванул с места.

Но тут же к ней вернулась способность трезво мыслить. Нет, если бы Джессика действительно попала в аварию, им бы уже сообщили. Все гораздо проще: Джессике так хорошо и весело, что она и не думает возвращаться домой. Что ж, это похоже на нее. Ее сестричка-эгоистка забыла и про Элизабет, и про неприятности, которые у них будут по ее милости, и, может быть, даже про экзамен.

Элизабет очень рассердилась. Ну что ж, на этот раз пусть Джессика выпутывается САМА!

Но сестрица и ее поставила в безвыходное положение, они обе увязли в этой истории по уши. Родители рассердятся и огорчатся — и совершенно справедливо, — если узнают, что она не сказала им, куда на самом деле отправилась Джессика. А она еще к тому же и дома не ночевала. Вчера вечером родители ходили в гости, йотом в кино, вернулись поздно и решили, что Джессика уже дома, спит и видит десятый сон. Иначе Элизабет непременно сказала бы им все.

Элизабет пошла в ванную умываться. «Интересно, как это Джессике удается зпутывать тебя в разные истории?» — мысленно спросила она у девушки с опухшими от бессонной ночи глазами, глядящей на нее из зеркала. Наверное, Инид права: сколько можно, пусть в этот раз ее милая сестренка сама выкручивается. Поделом ей. Вся беда в том, что Элизабет не может долго сердиться на нее. И кроме того, она не может сидеть сложа руки, когда кому-то нужна ее помощь — особенно родной сестре.

— Мне надо бы на лбу написать: «Не требуется ли бесплатная помощь?» — с отвращением пробормотала она, сплюнув пену от зубной пасты.

Вытираясь после душа, Элизабет услышала бодрый голос Элис Уэйкфилд.

— Девочки, завтрак готов! Поторапливайтесь, а то в школу опоздаете!

Сердце Элизабет сжалось. Мама, видно, еще ничего не подозревает»

— Иду! — крикнула она и тут же подумала: «Надеюсь, мама не заметит, что ответила только я…»

Она надела старые джинсы — ношеные-переношенные, стираные-перестиранные, рывком натянула водолазку, быстро причесалась и подхватила мокрые еще волосы двумя заколками. Затем сунула ноги в мокасины. — и тут же подскочила: так неожиданно раздался телефонный звонок.

— Я подойду! — крикнула она маме и бросилась к телефону на втором этаже.

— Лиззи! Слава Богу, это ты! — Джессика явно была перепугана насмерть.

— Ты где пропадаешь? Ты хоть подумала…

Джессика шумно вздохнула, перебив ее.

— Слушай, долго объяснять. Потом все расскажу. Мама знает, что меня нет?

— Еще не знает, но сейчас обнаружит. Джес, нам в школу выходить через пятнадцать минут, даже меньше. Как ты собираешься…

— Лиззи, пожалуйста! Ты должна помочь мне! — Джессика, казалось, вот-вот расплачется. — Ты не представляешь, что там было. Если еще и мама с папой узнают, будет катастрофа. Я этого не переживу…

— А про экзамен ты забыла?

— Я успею на него! Я все напишу, только помоги мне. Ты же можешь, Лиз. Ты — самая лучшая сестра в мире. Я бы на твоем месте помогла. Честное слово!

Элизабет вздохнула, но скорее раздраженно, чем сочувственно.

— Как, по-твоему, я тебе помогу? Не могу же я раздвоиться! Мама ведь все равно догадается, если ты не спустишься завтракать!

— Ну придумай что-нибудь! Ты же можешь, — голос Джессики стал медовым. — Ты у нас такая умная, Лиз.

— Если я у нас такая умная, почему мне все время приходится за тебя отдуваться, а?

— В другой раз я тебя выручу, честное слово! Выручи меня последний раз, больше это никогда не повторится. Честное скаутское!

— Ты ведь ушла из скаутов, насколько мне помнится.

— Лиз, мне надо бежать, а то я никуда не успею. Встретимся — все объясню. Спасибо огромное!

Элизабет положила трубку. Разговор ничего не прояснил — она по-прежнему не имеет ни малейшего представления, где сестра и что такое ужасное с ней приключилось. Странно, с чего бы это Джессика благодарит ее, ведь она не обещала ей помочь, «Сегодня я чувствую, что готова удавить свою сестру», — мысленно записала она в своем дневнике.

Впрочем, нет. С этим придется подождать. Сейчас главное — придумать, как им обеим выпутаться из этой истории.

— Девочки! — судя по голосу, терпение Элис Уэйкфилд было на исходе.

Элизабет остановилась у лестницы, не решаясь спуститься. Все мысли разом выскочили у нее из головы. Что делать? Как водитель на крутом подъеме включает низшую передачу, Элизабет «включила» известный ей с детства прием, к которому прибегала лишь в крайних случаях, чтобы скорее выйти из затруднительного положения: она вообразила, что она — Джессика.

Какую уловку применила бы Джессика сейчас? Совесть ее редко мучила, и чаще всего Джессика действовала по принципу «для достижения цели все средства хороши».

И в голову Элизабет сразу пришла идея, которая лично ей была противна донельзя. Но другого выхода, кажется, нет. Она сделала глубокий вдох и медленно пошла вниз.

Глава 6

— А где Джессика? — Элис Уэйкфилд положила на тарелку дымящиеся блины и протянула вошедшей в кухню дочери.

— А-а она сейчас спустится, — Элизабет отвернулась, чтобы скрыть от маминого взгляда пылающие щеки. — Она-м-м пуговицу на юбке пришивает.

— Пусть поторопится, мне скоро на работу. Я тут с самого утра блины пеку, хотя, по правде говоря, труд на благо общества я представляю себе несколько иначе.

Элис Уэйкфилд была в хорошем настроении. Она накрывала на стол, проворно двигаясь между плитой и колодкой для разделки мяса, которая, как остров, возвышалась посреди просторной кухни. Как всегда, миссис Уэйкфилд встала ни свет ни заря — по утрам она бегала трусцой и на ней все еще был вишневый спортивный костюм и кроссовки. Ее медового цвета волосы были завязаны «хвостом», отчего стройная, загорелая Элис казалась ровесницей своим дочерям. Достаточно взглянуть на нее, и станет ясно, откуда у двойняшек их теплая солнечная красота. Элизабет была в то утро необычайно тихая, и от внимания матери это не ускользнуло.