Салли Лэннинг - Храм любви Страница 7

На свадьбу Грейс не поехала, потому что Нил выступал там в роли свидетеля со стороны жениха.

— Дело не в Берни, — возразила она. — Тед…

— Хорошо, мне известно, что вы не ладите с отцом, его второй женой и вашей матерью. Ни со всеми вместе, ни с каждым в отдельности. Но я не понимаю, как натянутые отношения с родственниками могли помешать вам потерпеть один-единственный день ради свадьбы Берни! И вот сейчас все повторяется вновь. Только на этот раз в качестве повода для отказа вы используете свою будущую выставку. И нехватку денег.

— Что ж, мне приходится зарабатывать на жизнь, — заметила Грейс.

Однако Нил не обратил на ее слова особого внимания.

— Триша едва не потеряла ребенка во время беременности. Уверен, вам это известно. И сейчас сынишка для них с Берни — все. Они его обожают, как говорится, просто не надышатся. Сейчас Триша и Берни просят вас стать крестной Джуниора. Но какое вам до этого дело? Вы не можете выделить даже дня для этой поездки!

В устах Нила обвинение звучало ужасно. Грейс поневоле почувствовала себя жуткой эгоисткой. И понимая, что лишь усугубляет свое положение, тихо заметила:

— Разумеется, я знаю, как Джуниор дорог Берни и Трише, но выбранное для крестин время совершенно мне не подходит. Моя выставка должна пройти в галерее Джима Бредфорда с большой помпой, поэтому я не могу отнестись к этому событию спустя рукава.

Нил на мгновение стиснул зубы.

— Я лишь вижу, что кроме себя и своих дел вы ничему не придаете значения. Неважно, что Берни любит вас, а Триша хочет с вами сблизиться. Неважно, что, пригласив вас стать крестной Джуниора, они тем самым отводят вам очень важную роль в их жизни. Вы удалились от реальности, скрывшись в башне из слоновой кости, именуемой искусством. Спуститься до уровня обычных людей — ниже вашего достоинства.

Глаза Грейс возмущенно блеснули.

— Что дает вам право так разговаривать со мной!

— Дружба с Берни. Вот вы говорите, что задолжали ему деньги. А я обязан Берни жизнью. — В голосе Нила зазвенел металл. — Если бы не он, я превратился бы в бродягу, оказался за решеткой или вообще погиб.

Он вдруг осекся, и Грейс произнесла:

— Вы не собирались мне этого говорить.

— Потому что вы не заслуживаете того, чтобы я рассказывал вам о своей личной жизни.

— В этом нет особого смысла, — не совсем искренне заметила она. — Я уже приняла решение.

— Значит, по-вашему, я должен отойти в сторонку и спокойно наблюдать, как вы игнорируете все, что составляет для Берни смысл жизни, — его жену и ребенка?

— Боюсь, ничего иного вам не остается. Потому что, по большому счету, это дело вас не касается.

— Неужели вы действительно думаете, что ваш отказ не обидит Берни и Гришу? Так знайте, они будут очень разочарованы.

Нил угодил в самое больное место.

— Когда выставка закроется, я обязательно навещу их, — произнесла Грейс дрогнувшим голосом. — Я уже сказала Берни об этом. Так что вам нет нужды беспокоиться.

— Честно говоря, сейчас, познакомившись с вами, я не понимаю, почему Берни так печется!

Грейс встала.

— Весьма сожалею, что вы проделали весь этот путь впустую, мистер Хелнер. Вы напрасно тратите свое время… и мое тоже.

— Это ваше последнее слово?

— Да.

— Отлично. В таком случае продолжайте обдумывать будущую картину, мисс Кэмпбелл. А я передам Берни, что пачкать холст красками для вас гораздо важнее, чем принимать участие в семейных событиях. Хотя бьюсь об заклад, что он уже и сам все понял.

Резко повернувшись, Нил зашагал прочь по тропинке и вскоре исчез за углом коттеджа. Спустя пару минут Грейс услышала звук удаляющегося автомобиля. В саду вновь наступила тишина. Кроме жужжания насекомых Грейс слышала лишь удары собственного сердца.

Нил ехал. Не узнав ее. Не уловив связи между сестрой Берни и юной студенткой, с которой много лет тому назад лег в постель, но потом почти сразу передумал.

Грейс вновь опустилась на скамейку, сняла шляпку и тряхнула головой, высвобождая густую массу светлых кудрявых волос.

Несмотря на множество попутных мыслей, она понимала: Берни очень желает видеть ее на крестинах сына, если ради этого прислал Нила. Она в очередной раз разочаровывает брата. Точь-в-точь как было с его свадьбой.

Может, следовало сказать Берни правду, размышляла Грейс, пытаясь избавиться от сковавшей плечи напряженности. Признаться в том, что несколько лет назад произошло — вернее, едва не произошло — между мной и Нилом. Сказать — и покончить с этим. Разумеется, подобное признание не повлияет па дружбу Берни и Нила, ведь столько времени прошло. Зато в моих отношениях с братом появится искренность, о которой я давно мечтаю.

Но Берни мог легко увязать такое признание с отсутствием мужчин в ее жизни, с упорным нежеланием познакомиться с каким-нибудь хорошим парнем, как-то устроить личную жизнь, выйти замуж, наконец. У Берни наверняка возникнет догадка, что она влюблена в Нила. Что тот отказался не только от ее тела, но от чего-то гораздо большего.

Этого Грейс не могла допустить. Одного унижения с нее и так вполне достаточно. Более чем.

Утром Грейс поднялась с постели в половине девятого. До трех часов ночи она лежала без сна, глядя в темное пространство спальни и изнывая от желания ощутить прикосновение Нила — единственного мужчины, который пробудил в ней страсть. Мысли Грейс метались между событиями двенадцатилетней давности и вчерашней встречей в саду.

В половине четвертого она встала с кровати и отправилась в студию. Начав с набросков для будущей картины, Грейс вскоре принялась рисовать образ Нила. Сначала она изображала его находящимся в ее собственном саду, потом — обнаженным, в роскошной спальне. На последнем рисунке Грейс изобразила Нила в своих объятиях.

Затем она сердито собрала наброски, швырнула на пол и ушла в спальню.

В половине пятого ей удалось уснуть, к счастью без сновидений.

Кофе, подумала она, зевая и потягиваясь, чтобы избавиться от боли в затекших мышцах. Кофе и душ. Может, тогда день покажется более радостным.

Включив на кухне электрическую кофеварку, Грейс подошла к окну. И тут краем глаза уловила какое-то движение. В следующее мгновение все ее тело напряглось.

Кто-то медленно продвигался вдоль огородных грядок, вырывая сорняки. Рубашка натянулась на спине человека, подчеркнув рельеф мышц, светлые волосы поблескивали в лучах утреннего солнца.

Похоже, он чувствовал себя совершенно как дома и абсолютно спокойно. Наверное, это и заставило Грейс забыть об осторожности. Сердито засопев, она поставила на стол приготовленную для кофе чашку, направилась к двери заднего входа и широко распахнула ее.