Энн Вулф - Жемчужная тропа Страница 7

– Ты что, пытаешься меня осуждать?

– Никоим образом. Просто мне смешно смотреть на сентиментального ловеласа. Как и тебе – на девушку в трейлере, которая лечит себя эфирными маслами.

– Значит, таким тонким образом ты пытаешься преподать мне урок: не смейся над другим, если не хочешь, чтобы смеялись над тобой? – поинтересовался Морис.

– Вроде того… Но насчет фенечек мне действительно было интересно. Это все твои женщины?

– Нет, если тебя это так интересует. Это подарки тех женщин, с которыми у меня были серьезные отношения.

– Оказывается, господин ловелас знает, что такое серьезные отношения… – не унималась Кортни.

Мориса Митчелла сложно было довести до белого каления. Но Кортни это почему-то удавалось без труда. Он почувствовал, как внутри обозначились всполохи досады.

– И с чего только ты взяла, что я ловелас? – Он даже поморщился, произнося последнее слово. – Ты ведь не знаешь обо мне ровным счетом ничего. Кроме того, что ты летишь на женщин, как муха на мед.

– Отличное сравнение, ничего не скажешь… Очень точно характеризует мой внутренний мир…

– Очень точно характеризует манеру твоего поведения с женщинами… – Кортни сгребла со стола грязные тарелки и понесла их к раковине. – Ладно, хватит философствовать. Я думаю, что мы оба устали, пора делать «бай-бай».

Морис действительно устал, кто бы спорил. День был изматывающим. Но делать «бай-бай», как насмешливо выразилась Кортни, ему не хотелось. Его почему-то тянуло еще и еще говорить с этой девушкой, слушать ее грубый говорок, перемежающийся рассудительными фразами, смотреть на то, как мелькает шоколадная звездочка на ее подбородке, любоваться шелком волос. И самое удивительное, что он, Морис Митчелл, не испытывал ни малейшего желания затащить ее в постель. А вот это уже было ему в диковинку.

Впрочем, Кортни поспешила предупредить это желание, успевшее зародиться и умереть, пока оно не зародилось вновь. Она разобрала два диванчика: большой – себе и маленький – Морису. А потом достала из-под подушки блестящий, как кожа удава, пистолет, не забыв повертеть его перед носом Мориса.

– Я уверена в том, что ты не будешь выкидывать фортеля. Но скажу тебе на всякий случай: я умею с этим обращаться…

– Неужели? – натянуто улыбнулся Морис, пытаясь сглотнуть скользкий комок, образовавшийся в горле. – Надеюсь, ты не будешь демонстрировать это сейчас…

– Если ты не будешь настаивать…

– Пожалуй, воздержусь. Этому тебя тоже научил отец?

– Ты воплощение догадливости, как я погляжу. Да, отец. Он отлично стрелял. С первого раза попадал в самое яблочко. Не могу похвастаться тем же, но стрелок из меня неплохой. Так что, Морис Митчелл, спокойной тебе ночи.

– Это вместо колыбельной? – язвительно поинтересовался Морис, которому уже начало надоедать то, что Кортни считает его не только ловеласом, но еще и маленьким мальчиком способным испугаться девчачьих угроз.

– Скажи спасибо, что твоей колыбельной не стала парочка оглушительных выстрелов.

– Спасибо, мисс Гостеприимность. Огромное спасибо…

Морис демонстративно отвернулся от Кортни и парой взмахов кулака взбил подушку. И с этой девушкой он пару минут назад хотел говорить? И ею он любовался? Ну нет, наверное, то была мистика или обман зрения. Теперь Морис абсолютно уверен в том, что хочет оставить этот гостеприимный трейлер с утра пораньше и больше сюда не возвращаться.

Впрочем, шансы вернуться, и без того были нулевыми. Едва ли Кортни проявит чудеса благожелательности в будущем. И вообще едва ли они встретятся еще. Скорее всего их пути разойдутся. Он поедет дальше, к мексиканской границе, в поисках миражей, забвения и новой жизни. А она? Так ли это важно куда поедет она…

Морис вдруг подумал, что вся эта злость на нее, точнее, не злость, а досада, возникла от того, что она, в отличие от большинства женщин, не вешалась ему на шею. И даже, напротив, делала все, чтобы он не проявлял по отношению к ней интереса. Эта догадка оскорбила самолюбие Мориса… Хотя те самые женщины, которые страстно желали стать его любовницами, забывали о нем, как только на горизонте появлялся кто-то, пусть малоинтересный, но многообещающий. Брак, дети, тихая и спокойная семейная жизнь – вот что им всем в итоге оказывалось нужно… Предвкушение этой мало соблазнительной для Мориса жизни почему-то мгновенно обволакивало мозги тем женщинам, с которыми он спал. Однако спустя год-два после разлуки с очередной любовницей он отчетливо видел перемены, произошедшие в ней. Она выходила замуж и окружала себя невидимой броней верности, «брачного целомудрия», как Морис называл это про себя. И ее глаза… Нет, точнее сказать, их глаза… Глаза всех его любовниц смотрели на него с искренним равнодушием, как смотрят на вещь, которую когда-то носили, но теперь она вышла из моды. Так смотрели на Мориса, когда он возвращался… Если он возвращался…

От этих мыслей Морису почему-то стало горько и холодно. Он перевернулся на другой бок и нырнул с головой под одеяло. Так теплее. У него не было времени думать об этом раньше, так зачем он делает это сейчас? Наверное, виной всему Кортни, мирно сопящая на другом диване. Она внесла разброд в его душу, а теперь спокойно спит, распластав свое красивое молодое тело на диване или свернувшись в клубочек, как маленький котенок. Морис хотел было выглянуть из-под одеяла и посмотреть на спящую Кортни, но почему-то передумал. Слишком много мыслей об этой девушке. Она очень хороша и по-своему интересна. Но заслуживает ли она того, чтобы Морис Митчелл провел из-за нее бессонную ночь?

3

Кортни потянулась и села на кровати с закрытыми глазами. Это был ритуал пробуждения. Она не любила подолгу залеживаться в постели и ждать, пока сонные глаза откроются сами собой. Ей нужно было потянуться навстречу новому, свежему дню, подняться и только потом открыть глаза, уже готовые впитывать в себя краски окружающего мира. Пусть даже этот мир был не так уж прекрасен, как ей хотелось бы…

Она распахнула глаза, но первым чувством, которое они заставили ее испытать, было удивление. Диванчик, на котором она вчера постелила Морису, был пуст, освобожден от постельных принадлежностей и безукоризненно собран. Остатки сна моментально схлынули с Кортни, как дорожная пыль, смытая водой. Не доверяя собственным глазам, она подошла к дивану и обнаружила на нем коротенькую записку.

«Сердечно благодарю за ужин, ночлег и беседу. Человеческое участие – великая вещь. Желаю всех благ. Морис Митчелл».

Вместо разумного облегчения – ей не придется выпроваживать этого светловолосого донжуана, – Кортни испытала досаду. С чего бы это? Вчера в кафе она готова была разорвать его на тысячу маленьких митчеллов, но сейчас ей даже не хватало этого галантного пройдохи… Наверное, она слишком долго была одна, если начала скучать по первому встречному…