Алекс Вуд - Распродажа женихов Страница 9

— Ах ты дрянь, — прошипела Рита.

— Успокойся, — одернула ее Джессика.

На губах Эшли появились триумфальная улыбка.

— Вот вам и первое доказательство того, что Ник Хейлис не достоин вашего внимания. Разве приличный молодой человек из хорошей семьи свяжется с таким безобразием, как Рита Бертсон?

— Ох, Эшли, ты не права, — чуть слышно прошептала Анжела.

Она боялась, что рано или поздно подруга не сдержится и всплеснет отрицательные эмоции на Риту. Так и случилось.

Однако Рита не была так сдержанна в оценке, как Анжела.

— Что ты себе позволяешь, Коннорс! — развязно крикнула она. — Да к тебе ни один нормальный парень не подойдет…

— Кажется, в зале шумят, — отчеканила Эшли, делая вид, что не слышит, что говорит Рита. — Пора кое-кого вывести. Мисс Бертсон, вам здесь не место. Приходите позднее, через месяц-другой, когда вы пополните ряды девушек, брошенных Ником Хейлисом.

Рита задохнулась от возмущения. Эшли не поддалась на провокацию и сохранила спокойный, доброжелательный тон, который лишь подчеркивал издевательскую суть ее речи.

— Рита, пойдем отсюда! — Джессика дернула ее за рукав.

Рита колебалась. С одной стороны, ей не хотелось так бесславно отступать. Но, с другой стороны, зачем нарываться на новые оскорбления? Коннорс явно хорошо подготовилась, и неизвестно, какую гадость она припасла для Ника.

— Мне надоело это дешевое шоу, — громко произнесла она, надеясь обидеть Эшли. Но та внимательно смотрела на нее и улыбалась, словно заботливая мамаша непоседливому малышу. Мы уходим.

— Не смею вас задерживать, мисс Бертсон. В следующий раз, когда вы навестите нас, не забудьте захватить какой-нибудь пикантный факт или сувенир из личной жизни мистера Хейлиса. Хотя… — Эшли картинно задумалась, приставив указательный палец ко лбу. — Вряд ли вы узнаете что-то неизвестное нам сейчас. На Ника Хейлиса у нас много материала…

Красная как рак Рита выскочила из холла, вслед ей понесся заливистый хохот. Смеялись все, даже Эшли, которая до сих пор изо всех сил старалась сохранить серьезное выражение лица. Лишь Анжела ограничилась легкой улыбкой. Рита была ей глубоко несимпатична, но разве можно ставить ей в вину то, что она полюбила Ника? Анжела украдкой посмотрела на его фотографию, которая по-прежнему находилась в руках Кэтти. Как не влюбиться в такого…

— Что ж, приступим к делу, — сказала Эшли, когда Риту с позором изгнали. — Теперь нам никто не помешает.

— На аукцион выставляется Ник Хейлис, заговорила она совсем другим, звучным голосом, — парень, полный всяческих достоинств и переспавший почти со всеми привлекательными студентками нашего университета, за исключением, пожалуй, вашей покорной слуги.

Koe-кто недовольно хмыкну после этих слов.

Эшли смело приукрасила любовный список Ника Хейлиса и оскорбила тех, кто, не побывав в его постели, все-таки считали себя достаточно привлекательными.

Но Эшли уже не желала останавливаться. Она придумала эту распродажу лишь для того, чтобы вдоволь поглумиться над Ником Хейлисом, и не собиралась щадить чьи-то чувства.

Кэтти была с ней полностью согласна. Ее глаза горели мстительным огнем, и она предвкушала поток грязи, который сейчас прольется на голову Ника Хейлиса. Без сомнения, вести о сегодняшнем событии завтра же разнесутся по всему университету, и Ник горько пожалеет о том, что так обошелся с ней.

— На первый взгляд Ник Хейлис безупречен. Голос Эшли был полон ехидства. — Он не храпит, не завивается, не курит в постели и не хвастается на каждом шагу. Но у него есть другие недостатки. Например, он страшно боится змей. Разве его можно считать настоящим мужчиной, если он хлопается в обморок от одного вида безобидного ужика?

— Нет! — прозвучал дружный ответ.

А Эшли принялась живописать подробности единственного визита Кэтти и Ника в террариум, где Хейлис действительно чуть не потерял сознание при виде гигантского питона. Язвительные комментарии Эшли заставляли всех содрогаться в конвульсиях смеха.

Не понимаю, что в этом смешного, угрюмо думала Анжела. Если он мужчина, значит, он, не должен ничего бояться? Как глупо… Неужели Эшли этого не понимает? И как только Кэтти допустила эту распродажу. Разве она не любила Ника? Неужели ей не жаль его?

Анжела поймала себя на очень странной мысли. На первый взгляд Ник Хейлис меньше всего должен вызывать жалость. Но в данный момент, слушая, как Эшли перечисляет все его страхи и комплексы, частью надуманные, частью реальные, девушка не могла не чувствовать сострадания к нему.

А Эшли продолжала вспоминать многочисленные безобидные эпизоды, которые в ее устах превращались в нечто чудовищное, достойное всяческого презрения.

— Итак, Ник Хейлис. Вы услышали достаточно, чтобы составить себе о нем непредвзятое мнение, — насмешливо произнесла Эшли, — в принципе, его можно было бы отдать абсолютно бесплатно, так сказать, в благотворительных целях, но раз он сам считает себя выше всех, то мы примем его мнение к сведению и назначим цену в… тридцать долларов!

— Тридцать два! — немедленно послышалось предложение от Энн Грит. — Он стоит того, а если еще и вывесить на доске объявлений список его любовных побед, то можно будет от души веселиться еще неделю!

Эшли и Кэтти заранее подготовили длинный свиток с именами девушек, в то или иное время пользовавшихся благосклонностью Ника. Этот свиток, оформленный в стиле древнего манускрипта, тоже входил в комплект, и никого не волновало, что половина его содержимого выдумана. Анжеле это было прекрасно известно, так как она присутствовала при том, как Кэтти записывала имена даже тех, кто хотя бы просто восхищался Ником.

— Тридцать пять! — воскликнула Глория Баттонфилд. — Этот список лучше всего вручить Рите. Ей будет полезно изучить его… — Все дружно засмеялись, представляя реакцию Риты. Она будет в ярости!

— Тридцать пять, — объявила Эшли. — Кто даст больше за прекрасную возможность выставить дураком Ника Хейлиса? Ведь в нашей коллекции есть немало пикантных фотографий и откровений. Делайте ваши ставки.

— Тридцать шесть, — лениво произнесла Джулия Уандербрайт. — И ни центом больше. Надо будет на День святого Валентина послать ему записочки от лица всех его поклон ниц. Будет забавно…

— Неужели тридцать шесть — последняя ставка? — подзадоривала Эшли. Все пожимали плечами. Они неплохо повеселились, но выкладывать деньги за кипу бумажек и глянцевых фото им не очень хотелось…

Вдруг раздался чей-то робкий голос.

— Пятьдесят.

— Пятьдесят? — удивленно подхватила Эшли. — Кто предложил пятьдесят?