Ледяное сердце Элленхейма (СИ) - Иконникова Ольга Страница 11

– Зачем ты вообще к ней поехал? – рассердился я. – Кто позволил тебе соваться в это дело? Что, если она подаст жалобу? Ты подумал, как мы будем выглядеть в глазах короля Матиаса?

Сын почти рухнул на лавку и хмуро откликнулся:

– Если кто и должен подавать жалобу, так это я. Она лишила меня способности двигаться не меньше, чем на четверть часа. А сама ушла! Я подумал, что так и замерзну там – в утлой избушке посреди леса. К тому же, она не знает, кто я такой.

Мой старший сын вовсе не был глуп, но он был слишком самоуверен. И даже теперь, совершив ошибку, он не хотел ее признавать.

– А возможно, всё дело в том, отец, что и нет никакого принца, и ей просто нечего было мне сказать?

Я не знал, кого больше Вегард пытался в этом убедить – меня или самого себя. А потому, вздохнув, сказал:

– Хорошо, мы не будем его больше искать. Я выполнил обещание, данное королеве Катарине, и не моя вина, что мне не удалось найти ее внука.

– Именно так, отец! – просиял Вегард. – И если ее величеству и стоит в этом кого-то винить, то только саму себя. Ведь это именно она прогнала прочь свою невестку. Я рад, что вы, наконец, со мной согласились. А я сделаю всё, чтобы преумножить славу Нерландии!

Он удалился, а я до позднего вечера сидел в своих апартаментах и даже отказался спуститься к ужину, сославшись на головную боль. В конце концов я сумел убедить себя, что поступаю правильно, и с этой мыслью я лёг в кровать.

Но пропущенный ужин дал о себе знать далеко за полночь. Голод заставил меня подняться. Я позвонил в колокольчик, подзывая дежурившего в соседней комнате камердинера, но тот не отозвался. Более того, его не было на своем посту! Этот негодник удалился куда-то, воспользовавшись тем, что я заснул.

Я набросил на плечи теплый халат (ночью во дворце было совсем не жарко) и вышел в коридор, надеясь увидеть там кого-то из слуг. Я вовсе не собирался требовать полноценного ужина – пара кусков холодного мяса с хлебом вполне утолили бы мой голод.

Но увидел я совсем не то, что ожидал. Я увидел спину старшего сына, который скрылся за дверью, что вела в крыло, где размещались апартаменты принцесс. И судя по тому, как уверенно он шел, маршрут этот был ему уже знаком.

Сначала я подумал, что ошибся – такой отчаянной смелости было трудно ожидать даже от Вегарда – и не поленился дойти до комнаты сына. Но нет, его там не было. А это значило лишь одно – он проводил ночи в апартаментах одной из дочерей короля Матиаса.

Это было вполне в духе Вегарда, но в данном случае он перешел все допустимые границы. Как он мог настолько забыться, чтобы попрать все правила приличия и покуситься на честь принцессы королевской крови? А в том, что это недолго будет оставаться тайной, я не сомневался. Во дворцах даже у стен есть уши.

Сумеет ли король Матиас простить такое оскорбление, пусть даже Вегард и готов будет жениться на его дочери? И сон, и голод мигом отступили.

На следующий день за обедом я потребовал, чтобы Вергард сел за столом рядом со мной, но даже это не помешало ему обмениваться весьма откровенными взглядами с принцессой Элиной. Впрочем, девушка действительно была хороша, и я вполне понимал своего сына.

– Ее высочество просто ослепительная красива, – сказал я сидевшему по другую сторону от меня королю Матиасу. – Она рождена, чтобы быть королевой.

Его величество не смог скрыть довольную улыбку:

– Мне весьма приятны ваши слова, дорогой Эйнар! Я часто жалею о том, что Элина не родилась первой из моих дочерей. Будь она старшей дочерью, я со спокойным сердцем оставил бы ей Терцию. Она достаточно умна и по-житейски мудра, чтобы управлять страной. И она сумела бы понравиться народу.

– Но разве вы не вправе выбрать себе наследницу сами? – удивился я.

Он с видимым огорчением покачал головой:

– Законы Терции гласят, что корона переходит старшему сыну короля, а в случае неимения такового – старшей дочери. И никакие исключения не предусмотрены. Конечно, в своем указе я могу назвать имя Элины, но это может привести к смуте в стране. Законы созданы для того, чтобы их соблюдать, и кому, как не королю, надлежит в этом подавать пример своим подданным.

– А кто же ваша старшая дочь? – спросил я – прежде мне даже не пришло в голову задуматься об этом.

Король Матиас вздохнул:

– Алда. Из всех моих дочерей именно она меньше всего подходит на роль королевы. Она диковата, нелюдима. И она привыкла говорить только правду – не самое лучшее качество для монарха.

Я перевел взгляд на старшую принцессу – она, как обычно, сидела чуть в стороне. Только на сей раз она была не одна – рядом с ней сидел Бьорн.

– В этом ваша дочь похожа на моего младшего сына, – я не смог сдержать улыбки.

– О, да! – не без одобрения подтвердил его величество. – Я никогда прежде не видел, чтобы Алда разговаривала с кем-то так долго и охотно. Возможно, именно ему удастся сделать ее другой.

Я посмотрел на Бьорна чуть внимательней – возможно, те надежды, что я возлагал на старшего сына, сумеет воплотить вовсе не он, а его младший брат?

Глава 17. Кайса

– Волосы у вас, госпожа, словно мягкий белый лён, – улыбнулась Лотта. – Ни у кого из ваших сестер нет таких красивых волос.

Она укладывала их в прическу, и ловкие руки ее порхали словно бабочки. Она была моей ровесницей. Я знала ее с четырнадцати лет – с тех самых пор, когда она поступила ко мне в услужение. И именно с ней я порой бывала куда более откровенной, чем с сёстрами.

– Разве у Элины они не красивы? – удивилась я. – Они же будто покрыты золотом.

Но девушка покачала головой:

– Не всё золото, что блестит, госпожа. У вашей младшей сестры они жесткие как мочало.

Она скрепила прическу жемчужным гребнем и подвела меня к зеркалу, чтобы я могла полюбоваться ее работой. И если у моей сестры были золотые волосы, то у Лотты были золотые руки – любая работа, за которую она бралась, делалась хорошо и споро.

– На месте нерландских принцев я не смотрела бы ни на кого другого, только на вас, госпожа.

И хотя я знала, что она пристрастна и слишком привязана ко мне, мне всё равно была приятна ее похвала.

– Ну, как видишь, старший принц думает по-другому, – рассмеялась я. – Он глаз не сводит с Элины с самого первого дня, как приехал сюда.

– Вот и хорошо! – неожиданно сказала Лотта. – Вам такой жених совсем не нужен. Нехороший он человек – поверьте моему слову.

– Нехороший? – переспросила я. – С чего ты взяла?

Я и сама чувствовала, что человек он недобрый, и почти не сомневалась, что это именно он приезжал к старой Ансе, но почему такой же вывод сделала и Лотта?

Та не ответила, но сильно покраснела, и я перепугалась:

– Он сделал тебе что-то дурное? Да не молчи же, Лотта! Ты должна мне всё рассказать. Если он обидел тебя, то я потребую, чтобы он за это ответил.

Она замотала головой:

– Нет-нет, госпожа, не обидел. Он только попытался. Это было поздним вечером – я шла по коридору с кухни, несла вам теплое молоко и имбирное печенье. А его высочество как раз вышел из своей комнаты, увидел меня и сказал, что не может заснуть и тоже не отказался бы от молока и печенья. Я подумала, что не будет ничего дурного, если я оставлю этот поднос ему, а сама снова сбегаю на кухню за едой для вас. Я вошла в комнату, чтобы поставить поднос на стол, а принц Вегард вдруг закрыл дверь и запер ее на ключ. А потом сказал, что не прочь получить и кое-что еще.

Я задрожала от негодования. Лотта была сиротой, и кроме нас с отцом, за нее некому было заступиться. И она была славной девушкой – тихой и скромной. И она ни за что бы не стала лгать.

– Он принудил тебя к чему-то? – осторожно спросила я. – Не бойся, скажи мне правду.

– Нет, ваше высочество! – торопливо ответила девушка. – Он сказал, что если я буду кричать, то он обвинит меня в воровстве и потребует для меня наказания. А потом схватил меня и повалил на кровать. Но я сказала ему, что пожалуюсь его величеству, и уж тогда король ни за что не отдаст ему в жены свою дочь. И хотя мы оба знали, что это неправда – вряд ли его величество стал бы отказывать такому жениху из-за какой-то служанки, принц всё-таки остановился и выпустил меня. Так что ничего не случилось, госпожа, я только чуточку испугалась.