Чудесная чайная Эрлы (СИ) - Корсарова Варвара Страница 12

Она была неправа. Петер отличался редким упорством и находчивостью, и уж точно не зависел от мнения отца.

– Эрла, сегодня же отправлю письмо в столицу срочным курьером, – говорил он непререкаемым тоном. – Найду тебе лучшего поверенного. Он приедет сюда и возьмет дело в свои руки. Тебя немедленно выпустят. Мы заставим бургомистра и комиссара принести тебе извинения.

– Спасибо, Петер. Я обязательно оплачу тебе расходы, когда выберусь из этой передряги.

– Ни слова о деньгах, Эрла.

– Поверенный вряд ли успеет приехать до разбирательства коронариев, – угрюмо заметила Алекса.

– Не страшно, – отмахнулся Петер. – Если ее признают виновной на первом слушании – а я уверен, что не признают! – поверенный позже выступит на втором слушании. Эрла, ни о чем не беспокойся. Все пустяки. Простое недоразумение. Скоро мы будем смеяться над этим происшествием.

– Ага, очень смешно, когда ты сидишь в каталажке, и тебя называют ведьмой, – вмешалась пессимистичная Алекса.

Петер послал ей выразительный взгляд, но Алекса не унималась.

– Нужно не полагаться на поверенного или комиссара, а самим выяснить, что произошло. Почему Бельмор пошел на Ржавый пустырь? Кто его там поджидал? Какое заклинание применил витамаг и кто этот витамаг?

– Комиссар показал мне Бельмора. Ребята, это ужасно...

Я рассказала им о визите в мертвецкую и о выводах доктора.

– Откуда в наших краях шип редкого растения, да еще зачарованного витамагом? – воскликнула Алекса, пока Петер задумчиво скреб подбородок.

– Саженец древоядицы могли привезти контрабандой и продать на Полуночном рынке, – предположила я. – Но кто зачаровал его? Не знаю. Заклинания витамагии недолговечны, они действуют день-два, самое большее неделю. Других известных витамагов в нашем городе нет. И потому все подозрения падают на меня. У меня был мотив, была возможность. Хотя я никогда раньше не накладывала заклинания высокого уровня, да еще с вредоносным модусом.

– Вот задачка… – пробормотал Петер и утешающе похлопал меня по руке. – Но мы ее решим. Даже не сомневайся. Тебя тут не обижали? – спохватился он.

– Нет, тут неплохо. У меня отличная компания.

– Мы принесли тебе одежду и немного еды.

– Спасибо, ребята!

– Будем приходить каждый день, – пообещала Алекса. – Но что делать с чайной? Там сейчас такой беспорядок после обыска. Хотя я следила, чтобы дурак Бобсон ничего не испортил. Само собой, они противозаконного не нашли, но комиссар велел закрыть чайную на время дознания. Занту я возьму себе, но не обещаю, что не пристукну эту заразу.

– Уж постарайся.

Мы болтали, пока надзиратель извиняющимся тоном не попросил посетителей на выход. Мои друзья ушли, а я осталась.

И пусть меня окружали тюремные стены, на душе значительно повеселело.

Вскоре выяснилось, что время в тюрьме течет по-особому – то невыносимо медленно, как в кошмарном сне, то слишком быстро.

Каждое утро я просыпалась, не понимая, где нахожусь, а когда явь обрушивалась на меня во всей неприглядности, сердце сжималось от тоски.

На второй день заключения моих соседей по камерам отпустили, я осталась одна в тюремном подвале. Но посетители шли потоком: Алекса и Петер, фонарщица Лилла и вдова Кордула, пекарь Пампкин и дочь доктора Мила, и многие завсегдатаи моей чайной.

Я радовалась их приходу, но все же ждала другого визита, который так и не состоялся. Комиссар Расмус больше не навещал меня; даже второй допрос он поручил своему помощнику.

Невольно я задавалась вопросом: было ли его дружелюбие в день ареста напускным? Было ли оно холодным расчетом?

Я легко завожу друзей. Если человек кормит тебя обедом, расспрашивает о семье, подбадривает тебя и шутит – это ли не признаки приязни? Это ли не начало дружбы? И если сделал первый шаг, то почему не делаешь второй?

Поэтому теперь я испытала горькое разочарование.

На третий день заключения надзиратель передал мне книгу – «Свод королевских законов и уложений».

Значит, комиссар помнил обо мне и избегал намеренно. Странно и досадно.

Несколько страниц в книге были отмечены закладками. Их я и изучила с особой тщательностью – заняться-то мне было больше нечем. Я примеряла параграфы к своей ситуации и отчаянно искала какую-то зацепку.

Отмеченные законы были древними и порой нелепыми. Неизвестно, в ходу ли они сейчас.

Да и чем мне может помочь, например, «испытание для установления статуса ведьмы»?

Весьма неприятное испытание, надо сказать. В нем упоминались кипяток, жабы, крапива и касторовое масло. Хорошо, что суды над ведьмами в прошлом, да и в ведьм-то мало кто нынче верит.

Или вот: приговор незамужней обвиняемой детородного возраста может быть отменен, если кто-то из почтенных горожан поручится за нее, внесет залог и незамедлительно возьмет в супруги.

Неужели раньше так делали? Находились охотники жениться на убийцах, воровках? Петер наверняка согласился бы взять меня замуж, если бы это избавило меня от наказания. Но в этом случае его репутация была бы испорчена, и вход в Совет Промышленников был бы закрыт. Я бы не хотела стать причиной, лишившей его будущего.

А вот это интересно: путано изложенное постановление номер двести двадцать четыре о самостоятельном проведении обвиняемым дознания. Интересно, но нелепо. Да разве даст кто подсудимому такую возможность? Еще ведь выкрутится, а этого закон не любит.

Постановление номер сто девяносто: дознание при помощи астрологических карт. Наверняка не действует. Нынче астрология не в чести. С тех пор как король Аугуст Четвертый, истово верящий в волю звезд, послушался придворных звездочетов и вверг страну в кровавый конфликт. Закончил король в позорном изгнании, чего звезды и вовсе не предвидели.

Звездочет, прорицатель и большой чудак Аркандор, что живет у помойки и там же принимает клиентов, охотно бы согласился выступить в суде. Уж он-то составил бы для меня отличную астрологическую карту. Только суд, скорее всего, над ней лишь посмеется.

Я прочитала еще несколько древних уложений, которые могли сойти за уловки и лазейки.

Все до одного смехотворная чушь, и все с подвохами. С чего комиссару вздумалось отмечать эти страницы закладками?

В любом случае мне был нужен человек, знающий толк в нормальных законах.

Зашел ненадолго городской поверенный – робкий и косноязычный. Во время беседы он зевал, ковырял под ногтями и задавал такие глупые вопросы, что всякая надежда на его помощь моментально испарилась.

Петер отыскал для меня успешного столичного поверенного и выслал ему задаток, но приехать он должен был лишь через неделю-полторы.

А значит, первое слушание пройдет без его участия.

Совершенно ясно и понятно, что процедура станет лишь формальностью, и главный виновный уже назначен.

Бургомистр хочет свалить вину на меня, и он, скорее всего, этого добьется. Ему так удобно: зачем ему долгое следствие и трата казенных денег? Нужно скорее закрыть неудобное дело, не портить себе репутацию перед переизбранием. Я подвернулась удачно: сирота, мелкая сошка, внучка его давнего врага. Да еще и витамаг. Зачем бургомистру витамаг в его городе железа и гари? Не нужна ему чайная, где люди собираются по вечерам и ругают власть!

После вердикта дело будет передано в суд, и следующее слушание состоится через неделю. Там будет вынесен окончательный приговор.

Закон в нашей стране скор на расправу; апелляции и доследования могут позволить себе лишь те, у кого есть влиятельные друзья или деньги.

А значит, если я не смогу убедить суд в своей непричастности, мне конец.

Наказание за подобное преступление – виселица или пожизненная ссылка. Сложно сказать, какое из двух наказаний более жестокое. Жизнь на островах ничем не отличается от медленной и мучительной смерти.

Когда я думала об этом, мне казалось, что речь идет не обо мне и моей жизни – речь идет о какой-то другой девушке, героине книги, с которой в конце обязательно все будет хорошо!