Вспомни меня. Книга 2 - Виктория Валентиновна Мальцева Страница 13

Он с самого начала моей болезни такой. Только иногда случаются редкие проблески – как раз в такие моменты мы и целуемся.

Глаза у Цыпы такие красные, что она похожа на Белого Кролика. А я думаю: как хорошо, что Цыпа нам попалась – не только мне огребать.

– Иди в деревню, – повторяет он чуть тише, но нисколько не ласковее.

– Можем мы хотя бы дружбу сохранить?

– Есть мнение, что дружбы между мужчиной и женщиной быть не может.

– Но мы ведь дружили!

– И дружба эта закончилась чем? Сейчас оставь меня в покое. Седьмая вон свободна… вы ведь, кажется, друзья? Или это тоже в прошлом?

Меня аж передёргивает.

– Альфа, я тебя не узнаю! Что с тобой случилось? – не унимается Цыпа.

– Осточертело всё.

– И даже я?

– Ты – в первую очередь.

Даже у Цыпы заканчивается запас стойкости. Она закрывает лицо руками и всхлипывает.

– Чего ты ожидала? После всего, что устроила? Ты интриганка, оказывается… а это, как выясняется, и есть то, что я больше всего не выношу в людях!

На меня он так ни разу не рычал. В сравнении с этим, просто немного повышал голос. Господи, думаю, как же хорошо, что я не интриганка…

Внезапно Цыпа отрывает от лица руки.

– Даже не верится, – с тяжестью в голосе, но и одновременно с обречённым спокойствием вдруг произносит она, – что человек, стоящий сейчас передо мной, когда-то так усердно засовывал свой язык мне в рот.

Альфа тотчас же бросает взгляд на палатку. С расстояния, увидеть меня через щель невозможно же… или возможно?

– А вот это уже было подло.

Если в голосе Цыпы была тяжесть, то это тогда что? Конец света?

– И низко, – добавляет он с нажимом на каждое слово. – Убирайся вон. И больше никогда не попадайся мне на глаза.

Цыпа смотрит на него в упор. Он тоже не сводит с неё глаз.

– Ты как будто другой человек… – с дрожью в голосе озвучивает она мои мысли.

– Я, как и многие, не тот, кем старался казаться.

Когда он входит в палатку, вернее, залезает в неё, я импульсивно и, наверное, слишком резко отодвигаюсь в сторону. Не то что бы боюсь, но, наверное, моя нервная система перестала выдерживать бесконечный натиск его отрицательный энергии.

Альфа замирает на пару мгновений, будто осознавая, что только что произошло. Его лицо бледнеет, а глаза становятся ещё злее. В какой-то момент мне действительно становится страшно и даже кажется, что он вот-вот меня ударит, а когда его рука вытягивается в моём направлении, я шарахаюсь от него, как от чумы. Схватив за ворот куртки, Альфа резко притягивает меня к себе и обнимает. Так стискивает, что мне аж дышать затруднительно. Только через несколько минут я обращаю внимание на тот факт, что мы немного качаемся, всё так же в обнимку посередине своего дома.

И мне, наконец, доходит: ему очень плохо.

– Не смей меня бояться! – шёпотом приказывает моему уху. – Никогда не смей…

Глава 7. Что такое страсть?

В тот день мы успеваем преодолеть большой участок пути – почти до самой землянки. С сумерками, однако, приходится разбить лагерь, не дойдя всего пару часов до неё. Хотя, надо быть честной, не в сумерках дело – у меня просто не осталось сил, и как бы я ни старалась это скрыть, он, конечно, увидел.

Мы не разговаривали ни во время пути, ни перед сном. Но он обнял меня, засыпая. Лёжа в его объятиях и пытаясь разглядеть звёзды сквозь тонкую ткань, я с трудом отгребала в стороны тяжёлые мысли о том, что сказала Цыпа, и что так сильно его разозлило. В том её жесте, когда она положила руку ему на макушку была не только смелость, но и обыденность. Словно делала она это уже не в первый раз, и подобный жест – не самое интимное, что в принципе между ними возможно, потому она так и удивилась, когда он откинул её ладонь.

Это так больно, оказывается – принимать, что человек, который значит для тебя так много, может состоять в отношениях с другими людьми. Какими бы ни были эти отношения – это место, куда у тебя нет приглашения.

Lykke Li – Happy Hurts

Я сразу узнаю берег, где за густыми деревьями спрятан старый деревянный дом с разбросанной то ли ветром, то ли цунами черепицей.

Поскольку Альфа и не думает останавливаться, приходится спросить:

– Мы разве не к землянке идём?

– Нет.

– А куда?

– Куда получше. Увидишь, когда придём.

– Может, хотя бы в огород заглянем?

Альфа останавливается, сбрасывает рюкзаки на песок.

– Я уверен, что в этом нет смысла. Нам ничего не оставили, не сомневайся.

Скорее всего, он прав: Цыпа прожила тут несколько дней, чем-то же она питалась? И когда все её запасы вышли, она направилась в лагерь. А на полпути ей и встретились мы.

– Но ты права, тебе нужно передохнуть. Тут есть место… подходящее.

«Подходящее» было произнесено таким странным тоном, уже, правда, мне знакомым. В тот раз мы говорили о моих памяти и опытности в интимных делах.

Подходящим местом оказывается поляна всего в каких-нибудь семи-восьми минутах на восток от землянки. Мы с Рэйчел тогда наощупь взяли курс повыше – на север и пропустили место, от которого всё во мне начинает светиться.

Поляна скорее похожа на долину с высокой и сухой, почти белой травой, выспевшие колосья которой покрыты белым пухом. Когда слабый ветер проходится по ним, ковёр оживает и превращается в мягкое ласковое море. В таком не страшно и тонуть – ничего ведь плохого не случится.

Я так долго любуюсь этой красотой, что даже голова начинает кружиться.

– Что-то ты притихла… – внезапно замечает Альфа.

Он уже разложился: вынул наши спальники и расстелил на траве, развернул бумагу с запечённой рыбой.

– Тут так… красиво! – признаюсь я. – Может, тут останемся?

– Навсегда? – сощурившись уточняет он.

– Да! – радостно киваю я.

– Боюсь, зимой тебе всё это разонравится. Особенно, если я не успею построить нам хотя бы шалаш.

И тут только до меня доходит:

– Ты отправил её в лагерь, потому что она – гарантия моей безопасности? – я усаживаюсь рядом с ним.

– Ну наконец-то! –