Кофейные чары Герцогини - Кэлли Рин Страница 14

Он опустился перед ней на колени, его старческие, покрытые прожилками руки взяли её ледяные пальцы.

— Ты всегда думала, что твой дар — это просто тепло. Это ошибка. Ты — проводник фундаментальной силы жизни. А что такое жизнь? Это и рост, и увядание. И тепло, и ледяной покой. Твоё горе, твой страх… они переключили тебя. Ты неосознанно направляешь энергию не на созидание, а на угасание. На себя.

Элинор смотрела на него с ужасом.

— Я… я умру? Умрёт мой ребёнок?

— Нет, — твёрдо сказал Алрик. — Пока я жив — нет. Но тебе нужно научиться контролировать это. Сейчас. Немедленно. Иначе следующий приступ может оказаться фатальным. Не для тебя — для тех, кто рядом.

Он зажёг несколько ароматических палочек с тёплым, древесным запахом и усадил её в кресло.

— Закрой глаза. Дыши. Не пытайся греть себя. Просто представь… корни дерева. Глубоко под землёй. Им не холодно и не жарко. Они просто есть. Они прочны. Они держат. Держат тебя. Держат жизнь внутри тебя.

Элинор, повинуясь, пыталась дышать. Слёзы катились по её щекам и замерзали. Но постепенно, под мерный, успокаивающий голос Алрика, ледяная дрожь в теле начала отступать. Мороз на стёклах медленно пополз назад, тая. Это был не прогресс. Это была лишь передышка. Но первая битва за себя и своего ребёнка была выиграна.

Глава 19

Пока Каэлан, запершись в своей башне, с исступлённой одержимостью перебирал старые свитки и отчёты, выискивая новые намёки на прошлое, граф Малькольм не терял времени даром.

Власть любит вакуум, и Малькольм был её верным поклонником. Указы, подписанные его рукой, понеслись из цитадели как из рога изобилия: о повышении налогов на ввозимые товары, о приостановке земельных переделов, о новых пошлинах для портовых торговцев. Каждый указ был тонко заточенным кинжалом, направленным в самое сердце реформ Каэлана и Элинор.

Верный Гавейн, отстранённый от должности управляющего под предлогом «проведения внутренней проверки», не смирился. Он понимал, что его долг — не слепое повиновение герцогу в его ослеплении, а служба Лорайну. Рискуя всем, он дождался ночи и, подкупив одного из новых стражников у покоев Элинор, пробрался внутрь.

Элинор сидела у камина, укутавшись в плед. Она выглядела немного лучше, но тень горя всё ещё лежала на её лице.

— Гавейн, — удивилась она. — Это опасно.

— Бездействие ещё опаснее, миледи, — старый управляющий ответил с нехарактерной для него горячностью. — Малькольм действует слишком смело. Слишком уверенно. У него есть могущественный союзник. Я уверен, он ведёт переговоры с Валерией.

Сердце Элинор сжалось. Валерия — воинственное герцогство на востоке, всегда зарившееся на плодородные долины Лорайна. Если Малькольм действительно затеял сделку с ними, это грозит не просто сменой власти, а гражданской войной и оккупацией.

— Нужны proof, Гавейн. Без них мы ничего не сможем сделать.

— Я понимаю, миледи. Но мои возможности ограничены. Люди Малькольма следят за мной.

Элинор задумалась, глядя на огонь. Её взгляд упал на небольшую медную турку, стоявшую на полке — подарок посла. И она вспомнила человека, который мог быть глазами и ушами там, где бессильны официальные лица.

— Найдите Жана, — тихо сказала она. — Контрабандиста. Он помог нам once, поможет и again. Его каналы… они не видны. Узнайте через него, кто представляет Валерию в Солиндейле и как с ними контактирует Малькольм.

Гавейн кивнул, в его глазах загорелся огонёк надежды.

— Это рискованно, но это возможно. Я сделаю всё, что в моих силах.

— Будьте осторожны, — проводила его Элинор. — Если Малькольм узнает…

После его ухода она почувствовала странное ощущение. Страх никуда не делся. Но к нему добавилось нечто новое — решимость. Личная драма отступала перед лицом реальной, concreteой угрозы её дому, её людям, её будущему с ребёнком. Она больше не была пассивной жертвой. Она стала центром сопротивления.

Глава 20

Последующие недели были временем очищения и укрепления. Граф Малькольм и его ближайшие сторонники были отправлены в изгнание, их земли и титулы перераспределены между верными вассалами и заслуженными горожанами.

Каэлан и Элинор правили вместе, их союз стал нерасторжимым. Боль прошлого была признана и принята, но больше не имела власти над ними.

Элинор окончательно освоила свой дар. С помощью Алрика и поддержки Каэлана она научилась не просто отдавать тепло, но и черпать силу из любви, из радости, из самой жизни. Она могла теперь исцелять целые группы людей, её присутствие одно могло успокоить толпу и вселить надежду.

Как-то раз они с Каэланом снова спустились в пещеру к Сердцу Лорайна. Кристалл pulsовал ровным, мощным светом. Золотые прожилки, появившиеся после их первого единения, теперь разрослись, оплетая синее ядро, словно живая сеть.

— Он стал сильнее, — заметил Каэлан, чувствуя исходящую от кристалла энергию. — И… теплее.

— Это потому, что Лорайн стал сильнее, — улыбнулась Элинор. — Люди верят в будущее. Они не боятся. Это и питает его.

Она приблизила ладони к кристаллу, но не коснулась его. Она просто позволила своей энергии течь навстречу энергии камня. Свет вспыхнул, и на этот раз он был не ослепляющим, а мягким, тёплым, золотисто-голубым. По всему герцогству, от столицы до самых дальних хуторов, люди в тот миг ощутили прилив необъяснимой радости и уверенности. Ускорилось выздоровление больных, урожай на полях будто потянулся к солнцу, а в домах воцарился особый, светлый покой.

Сердце Лорайна окончательно пробудилось. И оно билось в унисон с сердцами своих правителей.

Через несколько месяцев наступил день, которого ждал весь Лорайн. Элинор родила ребёнка. Это был мальчик, крепкий и здоровый, с тёмными волосами отца и добрыми, светлыми глазами матери.

Когда Каэлан впервые взял на руки своего сына, на его глазах выступили слёзы. Он смотрел на это маленькое, perfect существо и видел в нём воплощение всего их пути — боли, борьбы, прощения и безграничной любви.

— Как мы назовём его? — спросил он Элинор, которая слабо улыбалась, лежа на подушках.

— Орлан, — прошептала она. — В честь твоего отца. Чтобы память