Кофейные чары Герцогини - Кэлли Рин Страница 15

Каэлан кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Орлан Люсьен ди Рейнер. Имя, символизирующее примирение с прошлым и надежду на будущее.

Их жизнь наладилась. «Медная Чашка» снова работала, став символом нового Лорайна — открытого, процветающего и гостеприимного. Элинор иногда наведывалась туда, чтобы сварить кофе и поговорить с простыми людьми. Каэлан часто сопровождал её, и горожане уже не робели перед своим герцогом, а уважительно кланялись и делились с ним своими заботами.

Однажды вечером они сидели в своей общей гостиной — уютной комнате с большим камином, куда Каэлан перевёз все свои вещи. Орлан Люсьен мирно спал в колыбели рядом. Элинор держала в руках новую фарфоровую чашку — точную копию разбитой. Каэлан нашёл мастера, который смог воссоздать её.

— Знаешь, — сказала Элинор, задумчиво глядя на огонь. — Иногда мне кажется, что всё это сон. Кофейня, война, ты… наш сын.

Каэлан подошёл к ней, взял её руку и прижал её к своей груди, к ударам своего сердца.

— Это не сон, — прошептал он. — Это наша жизнь. Наша чудесная, сложная, прекрасная жизнь. И я благодарен каждой секунде, что привёл меня к тебе. Даже самой painful.

Он поцеловал её, и в этом поцелуе была вся их история — горечь и сладость, отчаяние и надежда, прошлое и будущее.

Они смотрели, как за окном садится солнце, окрашивая башни Солиндейла в золотые и розовые тона. Их город. Их дом. Их любовь. Они прошли через огонь и воду, чтобы обрести это счастье, и теперь были готовы беречь его вечно.

И где-то в глубине цитадели, в сердце горы, древний кристалл pulsовал ровным, тёплым светом, обещая Лорайну новую эру — эру мира, процветания и любви.

Глава 21

В Солиндейл под предлогом «укрепления культурных и торговых связей» прибыл изысканный корабль под алыми парусами — цвета Валерии. С него на пристань сошла женщина. Высокая, худая, с осанкой королевы и холодными, пронзительными глазами цвета зимнего неба. Леди Изабель, советница герцога Валерии по магическим и дипломатическим делам.

Её поселили в лучших покоях цитадели, и в тот же день Малькольм, сияя, представил её Элинор. Встреча произошла в малом тронном зале. Элинор, forced надеть парадное платье, сидела в кресле, стараясь выглядеть невозмутимой.

Изабель была воплощением холодной элегантности. Её улыбка была безупречной и абсолютно безжизненной.

— Герцогиня, — её голос был подобен шелесту шёлка по льду. — Какая честь. Я слышала так много о вашем… необычном даре.

Магнетизм, исходивший от неё, был почти физическим. Элинор почувствовала лёгкое давление в висках, тонкое, навязчивое желание понравиться этой женщине, рассказать ей всё. Но её собственная маггия, всё ещё хрупкая и неустойчивая, инстинктивно среагировала. Внутри будто щёлкнул невидимый выключатель. Давление исчезло, сменившись лёгким покалыванием — как будто она прикоснулась к стене из колючего инея.

Их взгляды встретились. Изабель слегка приподняла бровь, её глаза сузились на долю секунды. Она почувствовала отпор. Элинор же увидела в глубине этих ледяных озер нечто пугающее — бездонный, расчётливый интеллект и голод власти.

— Леди Изабель, — ответила Элинор, forcing себя улыбнуться. — Добро пожаловать в Лорайн. Надеюсь, ваше пребывание здесь будет… плодотворным.

— Не сомневаюсь, — парировала Изабель. — Герцогство переживает такие… интересные… изменения. Прямо мутация какая-то.

В этот момент в зал вошёл Алрик, якобы для того, чтобы поприветствовать гостью. Его появление было неслучайным. Он поклонился, но его глаза, цвета старого серебра, пристально изучали Изабель. Воздух в зале снова изменился, наполнившись невидимым напряжением между тремя магами.

После обмена формальностями Изабель удалилась. Алрик подошёл к Элинор.

— Ну? — тихо спросила она.

— Старая знакомая, — мрачно прошептал старый маг. — Её почерк я чувствовал и twenty years назад. Она была советником вашего отца в последние месяцы перед… всем этим. Она не дипломат, дитя моё. Она — мастер ментальных интриг и отравленных советов. И она здесь не просто так.

Элинор поняла. Первая нить заговора была не только найдена, но и явилась к ним в гости. Игра началась. И ставки были выше, чем когда-либо.

Глава 22

Леди Изабель быстро освоилась в цитаделе. Она вела себя безупречно: посещала приёмы, восхищалась архитектурой, вела учтивые беседы с представителями знати. И всё время она старалась сблизиться с Элинор.

Как-то раз она пришла в её покои с небольшим изящным флакончиком.

— Настой из горных трав с моей родины, — сказала она, сладко улыбаясь. — Отлично успокаивает нервы и укрепляет силы для будущей матери. Наши аристократки пьют его всю беременность.

Элинор вежливо взяла флакон, но её внутренний голос закричал об опасности. Она поблагодарила и поставила подарок на стол. Как только Изабель ушла, в комнате появился Алрик. Он взял флакон, откупорил его и понюхал. Его лицо исказилось от отвращения.

— Искусная работа, — проворчал он. — Ничего явно ядовитого. Но смесь подобрана так, чтобы вызывать тревожность, бессонницу, лёгкую тошноту. Она не убьёт вас. Она сделает вас слабой, неуравновешенной, неспособной ясно мыслить. Чтобы все решили, что беременность свела вас с ума.

Элинор с ужасом отшвырнула флакон прочь.

— Она… она хочет навредить ребёнку?

— Нет, — покачал головой Алрик. — Она хочет дискредитировать вас. Убрать как фактор власти. Ребёнок ей нужен здоровым… но полностью под её контролем через марионетку Малькольма.

Тем временем Малькольм, воодушевлённый поддержкой, перешёл к более активным действиям. Он попытался сместить капитана городской стражи, старого служаку, преданного Каэлану. Элинор, через верного ей служку, передала капитану приказ игнорировать указ графа. Капитан подчинился.

На следующий день Малькольм попытался провести через совет решение о выделении средств на «нужды обороны», которые на деле ушли бы в карманы его сторонников. Элинор, явившаяся на совет бледной, но с невероятно прямой спиной, выступила против. Она не кричала, не обвиняла. Она просто задала несколько точных, неудобных вопросов о смете расходов. Малькольм, не готовый к такой осведомлённости, оправдывался и путался. Несколько нейтральных членов совета смотрели на него с удивлением.

Война была объявлена. Пока Каэлан добровольно заточил себя в башне, его жена вела свою