Могилы из розовых лепестков - Оливия Вильденштейн Страница 17

— Это сложный навык для овладения.

— Ты можешь это делать?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь, что это сложно?

— Разве ты не хочешь знать, в чём заключалась величайшая сила твоих предков?

Я подозревала, что Круз не хотел говорить о своих недостатках.

— Конечно, я хочу знать.

— Они могут убить нас, — сказал он.

— Эм… ты, типа, бессмертный?

— Нет.

— Тогда почему это такой подвиг?

— Потому что только старость может убить фейри.

— Что? Ты не можешь умереть от рака? Или в авиакатастрофе?

Он покачал головой.

— Мы не болеем раком. И когда самолёты терпят крушение, и один из нас случайно оказывается на нём, мы улетаем.

— Даже если он взорвётся?

— Мы сделаны из огня, так что это нас не беспокоит.

— И вы не можете убить друг друга?

— Мы можем, но стараемся этого не делать.

— Как охотники за фейри могут убить тебя?

— Я бы предпочёл не говорить тебе. Я бы не хотел давать тебе никаких идей.

— Серьёзно?

— Да, серьёзно. В любом случае, Гвенельда пока не может нанести смертельный вред фейри. Она недостаточно сильна, хотя она чертовски сильнее, чем должна быть. Лайнус думает…

— Лайнус? Лайнус Вудс? Ты рассказал ему о… — я не потрудилась закончить свой вопрос. — Он фейри, не так ли?

Круз взглянул на меня, затем снова уставился на дорогу. Ему не нужно было говорить «да».

— Что думает Лайнус Вудс? — спросила я.

— Он думает, это потому, что она впала в спячку. Охотники на фейри верили, что спячка увеличивает их силу. Вот почему они хоронили себя заживо под лепестками роз. Чтобы увеличить свою силу.

Я собиралась сказать ему, что знаю, но закрыла рот. Я не хотела делиться книгой своей матери, пока не прочитаю каждую страницу. На случай, если там были интересные лакомые кусочки о фейри — например, как их можно убить. Я не отрывала взгляда от бледного пейзажа за окном, который становился всё ярче теперь, когда немного солнца просачивалось сквозь густые облака.

— А ты как думаешь?

— Я верю, что она сильная, потому что она поглотила жизнь твоей матери. Родственник — это как чистый героин по сравнению с уличным героином.

Моё нутро скрутило от такого сравнения.

— Итак, её следующим шагом будет выкопать ещё одну могилу и повлиять на кого-нибудь, чтобы он её открыл. И желательно другого родственника, — я резко повернулась к нему. — Чёрт, Круз. Она собирается пойти за Айлен или одной из её дочерей.

— На Шайло нельзя повлиять.

— Но на Сатьяну и Айлен могут. Какого чёрта мы тут разъезжаем? Поворачивай назад.

— Гвенельда не собирается делать это, когда вокруг так много людей. Она подождёт, пока они не уйдут.

— Это всего в нескольких часах езды, — сказала я, доставая свой мобильный телефон и просматривая свои контакты в поисках номера Айлен.

Ей нужно было немедленно покинуть Роуэн.

Круз выхватил телефон из моих пальцев и сунул его в карман пиджака.

— Я должна предупредить их!

— Как именно ты собиралась это сформулировать? Наш давно потерянный предок проснулся, убил маму и идёт за одним из нас?

Я перегнулась через подлокотник и попыталась выхватить свой телефон из его кармана, но Круз развернул машину, которая прижала меня к двери.

— Отдай телефон.

— Я сделаю это, как только ты успокоишься.

Я прищурила глаза.

— Отдай обратно, прямо сейчас.

Он улыбнулся.

— Ты пытаешься повлиять на меня.

— Нет, я… я пытаюсь повлиять?

— Да.

— Откуда ты вообще это знаешь?

— Я чувствую это в своём мозгу. Это покалывает.

Мой лоб разгладился.

— Ты можешь чувствовать это, но на тебя нельзя повлиять?

Он кивнул.

Я отвлеклась.

— Могу я получить свой телефон обратно? — спросила я, мой тон был холоднее, но всё ещё жестким.

Держа одну руку на руле, он выудил его и бросил мне на колени.

— Никаких импульсивных действий, договорились?

Я не сказала «договорились», но я также не пыталась позвонить своей тёте. Сейчас. Вместо этого я поиграла с маленьким аппаратом.

— Расскажи мне о гассен.

— Я не слышал этого слова почти столетие, — сказал он.

— Столетие? — пискнула я. — Сколько тебе лет?

— На два десятилетия больше ста. Эквивалент двадцати четырёх человеческих лет. Пять человеческих лет для нас — это один год.

— Тебе сто двадцать!

— Да.

— Ты родился до создания машин, — размышляла я.

— Как раз перед этим.

Улыбка дрогнула в уголках его рта.

— Что ты хочешь знать о нашей пыли?

— Как это работает?

Он взглянул на меня.

— Мы скрываем вещи, и она создаёт любую иллюзию, которая есть у нас в голове. Я уверен, ты слышала те старые сказки, в которых фейри подшучивали над людьми, давая им золотые монеты, которые оказались куриными яйцами. Или миражи оазиса, которые некоторые люди видели после нескольких дней ходьбы по пустыне. Тоже работа фейри. Иллюзии длятся только до тех пор, пока нам снова не понадобится наша пыль. Одна иллюзия исчезает, уступая место другой.

— Значит, теперь, когда мама под землёй, ты получил свою пыль обратно?

Он уткнулся подбородком в шею, что я восприняла как кивок.

— Есть ли другие, такие же, как я и Шайло?

— Твоё племя было последним.

— Но были и другие?

— Да, давным-давно.

— Что с ними случилось?

— Они умерли, — сказал он.

— Они умерли или их убили?

Костяшки его пальцев, сжимавших руль, побелели.

— Мы обманываем людей, мы их не убиваем.

— Даже тех, кто может покончить с вашими жизнями?

Его молчание было достаточным ответом.

— Значит, племя Негонгвы было единственным кто…