Дракон с королевским клеймом (СИ) - Штерн Оливия Страница 17

Но однажды наступил день, когда Вельмина решилась и заставила себя выбраться на свет. Отправилась бродить по дому.

Она неторопливо дошла до библиотеки, остановилась. Взгляд метнулся вдоль стеллажей и книг, сложенных высокими стопками, наткнулся на стоящего на коленях мужчину, который как раз занимался починкой последнего стеллажа. Вельмина видела его со спины, и почему-то первое, что пришло в голову — это то, что одежда Кельвина этому мужчине мала. Вон, даже шов разошелся на плече.

«Итан», — вспомнила она имя, которое ей периодически нашептывала Тавилла.

В основном, донесения Тавиллы сводились к тому, что «этот здоровяк» совершенно не годится для такой работы, чинит все просто отвратительно, как будто молоток впервые в руках держит. Вельмина лишь пожимала плечами. Чинит же. Ну и пусть продолжает.

А сейчас она вдруг увидела результаты недельной работы, и подумала, что Тавилла, конечно же, права: те стеллажи, которые уже были водружены на стены, кое-где оказались кособокими, а в некоторых местах поломанные полки были попросту сбиты досками. Так, конечно, никто мебель не ремонтирует. С другой стороны, Ариньи притащил к ней в дом человека, который, быть может, и правда никогда молотка и стамески в руках не держал. Однако же, что-то делает — и то хорошо.

Итан внезапно замер, как будто почувствовал ее взгляд. И медленно, как будто с опаской, обернулся. Вельмина увидела его профиль, в груди мгновенно сделалось щекотно и как будто тревожно. Ей снова показалось, что где-то она уже видела этот разлет бровей, высокие скулы и решительную линию подбородка. Ей даже показалось, что ещё чуть-чуть, еще мгновение — и она действительно поймет, но… Итан резко поднялся на ноги, косо остриженные волосы упали на лоб, и ощущение узнавания исчезло, унеслось, как дым под дуновением ветра. Да, к тому же, шрам, ветвистый, как молния в грозу. И оттого веко полуприкрыто, и лицо сразу неправильное, ассиметричное… но от этого вовсе не противное. Просто обычное лицо.

— Доброе утро, госпожа де Триоль, — сказал он и, кажется, даже улыбнулся.

— Доброе утро, — Вельмина отчего-то смутилась.

Наверное, она просто привыкла к тому, что в доме встречала Кельвина, а теперь вот — другой, незнакомый, на котором рубашка Кельвина трещит по швам.

Итан обвел рукой помещение.

— Я скоро закончу с библиотекой. Понимаю, что неидеально, но…

— Tы раньше этим никогда не занимался, — неожиданно для себя перебила Вельмина, и снова смутилась.

— Да. Не занимался, — миролюбиво ответила Итан, — но я стараюсь. И каждая следующая полка получается лучше предыдущей.

Вельмине показалось, что в голосе скользнула насмешка.

— А чем ты занимался раньше? — все же спросила она, — возможно, я могла бы тебе предложить что — то более знакомое, чем починка стеллажей?

И тут ей показалось, что Итан передернулся. Но тут же взял себя в руки.

— Я, госпожа де Триоль, был телохранителем у одного из придворных королевы, — как будто неохотно проговорил он, — потом… я провинился, и меня выгнали. Но я стараюсь, и библиотеку в порядок приведу.

— Спасибо, — прошептала Вельмина.

А взгляд помимо воли цеплялся за разошедшийся шов на плече.

— Не стоит благодарности, госпожа де Триоль. Вы же мне обещали заплатить.

Вельмина вздохнула. Обещала, да. Вот будет смеху, если ее попросят освободить дом! И тут главное — успеть прихватить сундучок с драгоценностями, и ехать в родительский дом уже с ним…

Тут воображение живо дорисовало ей картину прибытия к отцу, и как матушка спрашивает, что случилось — а Вельмина, потупившись, отвечает, мол, я не захотела становиться любовницей наместника, и поэтому он меня выгнал из дому. И смех, и слезы.

— Могу я спросить? — подал голос Итан.

Вельмина кивнула, и он продолжил:

— Вы уже несколько дней не выходите из дома. Почему? Молодая женщина, запершая себя в подвале… Вы настолько любили своего мужа?

— Он не был плохим, — эхом отозвалась Вельмина.

— Но и слишком хорошим тоже не был, верно?

— Ты его знал? Видел при дворе? Если ты был телохранителем, то, возможно, вы встречались…

— Да, я его видел, и не раз, — Итан опустил глаза и покрутил в руках молоток, — весь двор знал…

— Довольно, — оборвала Вельмина, — Кельвин не был дурным человеком. Просто… он был именно таким, каким был. И незачем обсуждать его теперь.

Итан пожал плечами и кивнул.

— Да, я понимаю. Но я не понимаю только одного: почему за все эти дни ни одна подруга не пришла вас навестить?

— У меня не было подруг, — ответила Вельмина.

И внезапно ей захотелось рассказать о том, что она очень хотела подружиться с кем-нибудь при дворе, но почему-то темы, которые обсуждались в дамских компаниях, а именно — мужчины и платья — ее мало интересовали, а ее саму другие считали «слегка странной» и «не от мира сего». Поэтому подруг не случилось… Наверное, единственной подругой можно было считать Тавиллу, но при этом же Тавилла была экономкой в доме Кельвина и не была ровней хозяйке. Не подруга, да… Скорее, просто сочувствующая.

Вельмина прикусила губу, невольно вспоминая все свои жалкие попытки подружиться хоть с кем-то, и вслух сказала:

— Так получилось… Ничего не поделаешь. Но — из дома все же выйти надо. И мы выйдем. Тебе нужно купить другую одежду.

Реакция Итана оказалась совершенно неожиданной: он передернулся, съежился, разом помрачнел, и теперь просто стоял, глядя на нее исподлобья.

— Что такое? — удивилась Вельмина, — разве я предложила что-то плохое?

— Я не люблю покупать одежду, — пробормотал Итан.

— С чего бы? Что в этом дурного? Изволь объясниться.

- Χорошо, — серые глаза вдруг зло сверкнули, — я не хочу быть куклой, понимаете? Если вам так хочется кого — то наряжать, вон, Солветра наряжайте. А мне и в этом хорошо.

«Вот те раз», — изумленно подумала Вельмина.

Происходящее намекало на наличие скелетов в шкафу Итана. Какие — то глубокие обиды, рубцы, которые остаются не на теле, а на сердце.

— Ты не будешь куклой, — она старалась говорить спокойно, как будто перед ней был и не взрослый мужчина, а обиженный ребенок, — ты сам выберешь то, что придется по душе. Я даже смотреть не буду, что захочешь, то и купим.

Наверное, Итан тоже сообразил, что не стоит вываливать на хозяйку свои застарелые обиды. Он коротко кивнул.

— Как скажете, госпожа де Триоль. И прошу прощения… Я должен быть вам благодарен.

***

Отобедав в тишине и одиночестве, Вельмина все-таки решилась отправиться на прогулку, взять с собой Итана и купить ему платье по размеру. Несколько блестящих золотых футонов она взяла из тайника — этого бы хватило с лихвой и на одежду, и на обувь, затем хотела послать Солветра за экипажем, но передумала: в конце концов, погода стояла отличная, в чистом небе сияло солнце, а идти до Верней Пантеи в самом деле было и недалеко. Отчего бы не прогуляться, и заодно не посмотреть на то, что происходит в городе? Тавилла утверждала, что «эти зеленые» наконец навели порядок, так что такая прогулка, скорее всего, будет безопасной.

Итана Вельмина нашла все там же, в библиотеке: он аккуратно расставлял на стеллаже книги, и Вельмина невольно залюбовалась тем, как он наклоняется к очередной стопке, как выпрямляется и ловко ставит старинные тома на полку. Двигался он… сложно облечь в слова то впечатление, которое производили простые, казалось бы, движения. Каждое из них было очень скупым, выверенным, но при этом обладало странным очарованием, словно Итан был на сцене театра и исполнял танец, предназначенный восхищать.

Вельмина моргнула и даже тряхнула головой, освобождаясь от наваждения. Может, это магия какая? Ну, есть же алхимия, есть каллиграфия, позволяющие управлять потоками силы этого мира и их преобразовывать. И никто не исключал возрождения древних искусств, нынче почти позабытых. Говорили, что когда-то… Очень давно, одаренные люди подчиняли потоки движением, словом и мыслью. И ходили слухи, что где — то еще остались истинные маги. Но не здесь, не на юге.