Исповедь демонолога - Мария Николаевна Сакрытина Страница 19

– Ваши волосы, господин. Их нужно расчесать. Вы позволите? – напомнил о себе Ори.

Он усадил меня за туалетный столик и принялся открывать ящики, наверняка специально показывая, где что лежит. Там был целый набор заколок для галстука: золотых и серебряных. А также запонки. И десятки перстней. Их роскошь ослепляла. Но и это еще не все: в специальном шкафчике нашлись цепи. Они казались толще женских, были изящно украшены драгоценными камнями, и я так оторопело уставился на них, что Ори счел нужным объяснить:

– Господин, в Нуклии маги это носят.

Может, я что-то не понимаю?

– Маги – это же волшебники, да, Ори? – Я расслабился после купания, иначе не решился бы спросить. – Шаманы?

– Шаманы, господин? – Ори осторожно водил щеткой по моим влажным волосам. – Простите, но мне не известно, что это такое. Волшебники творят магию. Эм… Чудеса?

Значит, шаманы. Если хоть половина историй про них правда – чудеса входят в их специализацию.

– Как госпожа, – добавил Ори.

Я озадаченно посмотрел на него через зеркало. Принцесса была похожа на кого угодно, но не на шаманку. Хотя я мог представить, как она отплясывает нагая в круге камней в полнолуние… Нет, пожалуй, это слишком. Она – племянница короля, и ее манеры пусть и экстравагантны, но для ее высокого положения безупречны. Нет, здесь что-то другое.

– А Нуклий – это на Большой Земле?

– Большая Земля, господин?

– За морем.

– Нет, господин. – Ори улыбнулся и отложил щетку. – Нуклий – это другой мир.

– Другой… что?

– Мир, господин. Простите, я полагаю, миледи вам все объяснит.

Ну да, конечно, объяснит. Так я и поверил.

Я оглянулся на постель и вздохнул:

– Желаете посмотреть гардероб, господин? – Ори прошел к шкафу.

Я кивнул, хотя уже устал удивляться.

Вся одежда – от сорочек до камзолов и брюк разных фасонов – была черной. Цвет короля и аристократов. Если меня увидят в этом в столице, примут за придворного. А потом, когда поймут, что ошиблись, – потащат в суд. И судя по договору, мне придется самому за себя отвечать.

– Ори, а нет ли костюмов серого цвета?

Он удивился:

– Нет, господин. Эти миледи выбирала сама. Вам не нравится? Но… черный – благородный цвет волшебников.

Если я услышу слово «волшебник» еще раз, у меня точно случится истерика.

– Хорошо, – выдохнул я.

– Что-нибудь еще, господин? Шоколад перед сном? Книги?

Интересно, если я попрошу его мне спеть, он так и сделает? Как далеко может зайти игра принцессы?

– Куда уехала госпожа, Ори?

– Не могу знать, господин. Быть может, в Нуклий.

Понятно. Наверняка она здесь и наблюдает за мной. Я огляделся, пытаясь найти что-то вроде глазка в стене.

Впрочем, он, конечно, замаскирован.

– Господин?

– Все в порядке, Ори. Мне больше ничего не нужно. Спасибо.

Ох и поглумится он надо мной потом, когда игра закончится! За то, что ему пришлось мне служить.

Но сейчас он улыбнулся и, пожелав мне доброй ночи, вышел, затворив за собой дверь.

Ночь была какой угодно, но не доброй. Спать хотелось безумно, и под утро я все-таки заснул. А до этого устал щипать себя за щеки, чтобы не дать себе уснуть. Принцесса могла явиться в любую минуту. Я должен быть готов.

Но она не пришла. Меня разбудил Ори, осторожно заглянувший в дверь:

– Господин! Уже полдень. Подавать ли завтрак?

Я чувствовал себя разбитым и больным. Господи, да когда же этот фарс закончится?

На туалетном столике лежала записка:

«Прости, забыла вчера дать адрес твоей семьи».

Ниже действительно был адрес. И приписка:

«Возьми карету. И ради всего святого, не колдуй».

Я перечитал ее несколько раз и понял две вещи: принцесса действительно за мной следит, иначе откуда бы взялась эта записка? Но я не упущу шанс повидать мою семью. Даже если это игра. Хотя бы издали – я слишком долго не смел об этом даже мечтать.

Поэтому я, уже начав вживаться в новую роль, твердо приказал подать мне карету.

– Конечно, господин, – поклонился мне дворецкий, пришедший вместе с Ори.

Я все еще лежал в постели, мне было очень плохо и стыдно: по правилам следовало проснуться на рассвете и давно уже быть готовым, а я только глаза продрал, да к тому же отдаю приказы.

– Желаете завтракать здесь, господин? Принести вам кофе и газету?

Я тут же вспомнил графа, который каждое утро проводил за кофе и газетой.

– Нет, – торопливо выдохнул я. – Благодарю.

Я также попытался отказаться от завтрака. Несмотря на усталость, есть хотелось безумно; раньше голод удавалось не замечать, но не сейчас – или потому, что я волновался больше обычного, или особняк принцессы и впрямь был заколдован…

– Господин, как можно? – удивился дворецкий. – Вы же волшебник! Прошу вас, завтрак уже готов, это не займет много времени…

Они уговаривали меня вдвоем, снова как ребенка. А когда стало ясно, что я не соглашусь, дворецкий воскликнул:

– Хотя бы кофе!

И отчего-то побледнел, когда я попросил принести мне только воду.

Оказалось, вода стоит на прикроватной тумбочке, а я умудрился и ее не заметить. Ори готовил мне костюм, как настоящий камердинер, и мне стало интересно: кому он служит, когда принцесса не тащит в свой дом спутников? Глядя на меня, он грустно сказал:

– Господин, миледи рассердится, если узнает, что вы морите себя голодом.

Но она еще больше рассердится, если ее дорогостоящий спутник превратится в толстяка.

– Господин, на нас она тоже рассердится. Вам же плохо от голода станет, – добавил Ори.

Я заверил его, что не станет. Он молчал все время, пока я выбирал костюм – что-нибудь наименее кричащее, чтобы не очень бросаться в глаза. Но это было бесполезно: не только цвет, но даже ткани не оставляли на это шансов. Бархат, серебристый мех чернобурки, шелк… Ори еще попытался нацепить на меня одну из тех цепей из шкафчика на туалетном столике. «Но как же, господин! В Нуклии…»

И словно невзначай поставил передо мной фруктовую тарелку, пока причесывал. Половину из того, что было в тарелке, я раньше видел только на картинках, но, конечно, не стал пробовать. Честное слово, это было даже смешно. Если госпожа так хочет, пусть сама прикажет мне завтракать, а пока я буду действовать по своему усмотрению.

Карету действительно подали – без Королевского герба на этот раз, к счастью. Она стояла у парадного подъезда, и лакей открыл дверь еще до того, как я по привычке сам к ней потянулся.

Внутри было на удивление тепло. Я прислонился лбом к обшитой мягким бархатом стене у окна