Освещенные шрамами - Иви Марсо Страница 19

И по этой причине она все еще жива.

Она быстро расстегнула лиф и стянула тонкие слои платья до талии. Ей нужна была помощь, чтобы расстегнуть юбку, но она не осмелилась попросить ни Рангара, ни даже мага Марну, поэтому намочила полоску ткани, оторванную от нижней юбки, и провела ею по рукам и груди, смывая кровь отца и кровь, сочившуюся из пореза на руке. Она провела тканью по шраму, идущему вдоль ребер, и остановилась.

Она оглянулась на нож, который оставила на берегу реки.

Рангар уже дважды спасал ей жизнь. Он отдал ей свой нож. Часть ее хотела доверять ему, но другая часть сопротивлялась. Она вспомнила, что он сказал ей в тронном зале после нападения: «Это твой собственный народ».

Брин вздрогнула и, подняв голову, поняв, что ночь быстро опускается. Вода, которую нагрел Рангар, быстро остывала. Она поспешила закончить купание, а затем, поморщившись, натянула испачканную кровью блузку.

Она была готова на все ради чистой одежды, но сумка, которую она собрала, осталась где-то в туннелях замка вместе с драгоценностями и всем ценным, что у нее было. Она была полностью во власти семьи Барендур.

Доверяла ли она им?

В течение шестнадцати лет она росла с отдаленными, но любящими родителями. С братом и сестрой, которых она обожала и с которыми играла в прятки по всему замку. С прислугой и поварами, которые угощали ее в день рождения.

Как она ни старалась, но не могла заставить себя поверить, что ее родители были чудовищами, о которых твердили принцы Барендур. Конечно, в замке Мир что-то пошло не так, но она не верила, что все было именно так, как утверждал Рангар.

«Возможно, есть и другое объяснение».

Она стояла в темном лесу. Какие у нее были варианты? Она почти не знала Рангара. А многое из того, что знала, было не в его пользу: он считал, что она принадлежит ему телом, душой и разумом.

То, что он еще не напал на нее, еще не означало, что не нападет. Как только они прибудут в Барендур Холд, может случить то, что он заставит ее стирать его простыни, а потом будет спать на этом белье каждую ночь, будь проклята ее воля.

Она в долгу перед Рангаром, это правда. Возможно, даже нес раз. И Валенден проявил к ней доброту, а у Трея, несомненно, был благородный вид. Но, когда она бежала из замка вместе с Рангаром, то ни за что не согласилась отправиться с ними в Берсладен. И у нее было ужасное предчувствие, что Рангар никогда не позволит ей вернуться в свой дом.

Как можно тише, с колотящимся сердцем, она ступала по мягкому мху на берегу ручья. Было ли ошибкой бежать от королевской семьи Барендур… или ошибкой остаться с ними?

Маг Марна сказала, что солдаты Мира разбили лагерь в двух милях ниже по течению этого же ручья. Эти указания казались достаточно простыми, чтобы следовать им даже для человека, не имеющего опыта жизни в дикой природе.

Если бы ей удалось найти солдат, она могла бы подслушать их разговоры и определить, сказал ли Рангар правду. А если понадобится, она могла бы показаться солдатам и вернуться в Мир вместе с ними.

Как только она перестала слышать разговоры Барендуров у их костра, то стала быстрее двигаться по берегу ручья. Она шумела в лесу гораздо сильнее, чем Рангар и его братья, но ее утешало то, что текущая вода скрывала большую часть ее звуков. Как только Брин почувствовала, что находится вне пределов их слышимости, то пустилась бежать.

Сжав нож Рангара, она бросилась бежать.

Глава 14

СОЛДАТЫ МИРА… БЕРЕГ РЕКИ… ЗАГОН ДЛЯ ЛОШАДЕЙ… ТЕЛА В НОЧИ

Когда Брин бежала через лес, она снова задумалась, не совершает ли ужасную ошибку.

Что-то было странным. Во время нападения все казалось неправильным. Сапоги, которые она видела под дверью своей спальни, безошибочно были золотыми сапогами солдат Мира… тех самых солдат, к которым она сейчас мчалась, надеясь, что может им доверять и что, если понадобится, они укроют и защитят ее, если Рангар снова попытается ее украсть.

Ее разум лихорадочно работал, пытаясь придумать другие объяснения: Это могли быть вражеские солдаты, переодетые в Мирских. А может быть, несколько нелояльных Мирских солдат ополчились против ее семьи, но уж точно не вся Мирская армия.

Как она могла доверять дикому принцу, вопреки своему жизненному опыту?

«Марс не стал бы мне лгать. А Элисандра — любительница посплетничать, поэтому не смогла бы долго держать что-то в тайне».

Пока она шла вдоль темного берега ручья, Брин вспоминала все обрывки разговоров на заседаниях кабинета министров, которые подслушала. Лорды и леди, почему она не обращала на это больше внимания?

Возможно, Рангар был прав, сказав, что она не вникала в дела замка. В любом случае, уже поздно что-либо менять. Но она злилась на себя за то, что всю жизнь бродила по садам и читала книги, а политику оставила родителям и Марсу. Она все еще оставалась принцессой Мира, даже если была третьим ребенком. Это должно было стать ее долгом.

Неужели она подвела свой народ?

Трава вдоль берега реки становилась все непроходимей. Брин попыталась перелезть через извилистые заросли, окружавшие берег, но не смогла пройти дальше нескольких футов.

В конце концов, она вернулась к мелкому ручью. Это был единственный путь, по которому можно было пройти. Ее сапоги не были водонепроницаемыми, но она не собиралась долго находиться в прохладной воде. Кроме того, в сапогах гораздо легче пробираться вдоль берега.

Рядом хрустнула ветка. Она остановилась и затаила дыхание, прислушиваясь.

«Что еще есть в этом лесу?»

Ее шрамы начали покалывать, когда она вспомнила о нападении волка, которое свело ее с Рангаром десять лет назад. Именно поэтому она до сих пор боялась больших собак, даже дружелюбных, которые бродили вокруг дворцовых конюшен.

Кроме того, в лесу можно было опасаться и других животных, помимо волков: медведей. Лис. Змей.

Ее охватило беспокойство. Она начала бежать по воде и потеряла счет времени. Сколько пробежала? Милю? Наверняка больше мили. Что, если маг Марна ошиблась и солдаты Мира не разбивали лагерь у этой реки? Неизвестно, насколько точной