Освещенные шрамами - Иви Марсо Страница 20

Она бежала дальше, стараясь не паниковать.

«Рангар солгал».

«Мои родители не были тиранами».

«Наши люди не отвернулись бы от нас».

Идя по берегу реки, она повторяла про себя эти слова, пытаясь заставить себя поверить в них. Другой вариант был слишком страшным. Не только то, что ее собственные подданные действительно пытались убить ее и ее семью, но и то, что у нее не будет иного выхода, кроме как отправиться с Рангаром.

Как бы ее ни увлекали рассказы о Берсладене, она не хотела там жить. Дикость этого места, как сказал Рангар, поглотила бы ее. Спать на полу вместе с животными. Есть сырое мясо. И магия повсюду, словно болезнь.

Но было что-то еще. Словно невидимой нитью, она была связана с Рангаром. Чем дальше она уходила от него, тем сильнее казалось, что ее ноги хотят вернуться к нему.

Она уже готова была разрыдаться, боясь, что заблудилась, когда услышала впереди голоса. И замерла.

Река уверенно текла вокруг ее лодыжек. Пальцы ног уже давно онемели. В свете луны она увидела впереди фигуры, наполняющие фляги у реки.

— …овсяные лепешки, твердые как камень…, - сказал один из них.

Брин прижала руку ко рту, чтобы не издать ни звука. Они говорили на Мирском! Должно быть, это солдаты! Она старалась не двигаться, пока они не закончили набирать воду и не ушли в свой лагерь. Затем она на цыпочках вышла из ручья на берег и, пригнувшись, поползла вглубь лагеря.

Она редко испытывала такой ужас в своей жизни. Могла ли она доверять этим солдатам? Пришли ли они спасти ее… или хотели забрать на виселицу? А что, если это вовсе не солдаты Мира, а те, кто напал на замок Мир в замаскированном виде?

Она почувствовала запах дыма и мельком увидела языки пламени между деревьями. Кем бы они ни были, их костры дымили гораздо сильнее, чем тот, который развела маг Марна. Они также не утруждали себя тихими разговорами.

Брин подкралась достаточно близко, чтобы услышать фырканье и чавканье лошадей, перебирающих зерно. Она пошла на звук и вышла на небольшую поляну, где они привязали лошадей.

С животных сняли ливреи, и она не могла понять, были ли это Мирские лошади или нет. Поэтому спряталась за лошадьми. Она могла заглянуть им под брюхо и под ноги.

Из своего укрытия она разглядела затылки нескольких мужчин. Всего солдат было, наверное, дюжина, но они сняли шлемы, так что Брин видела только лохматые, мокрые от пота головы и бороды. Она придвинулась поближе, прислушиваясь.

— …замок будет гореть до рассвета…, - говорил один. — Ничего не остается, как позволить ему сгореть самому. Потом можно вернуться и может получится найти что-то ценное.

— …передай кружку…

— Где Ален?

— Пошел отлить.

Без сомнений это солдаты Мира. Спрятавшись за лошадьми, Брин несколько минут подслушивала их. В разговоре не упоминали предательство их правителей, и Брин начала чувствовать себя более обнадеженной. Она уже подумывала выйти из своего укрытия и объявить о себе, когда лохматый мужчина сказал:

— …ее уже ждет могила. Карр хочет, чтобы их всех похоронили рядом с нищими.

— …следует сжечь их и плюнуть на пепел, — пробормотал один из них.

— Нет, Карр хочет, чтобы их съели черви. Хочет, чтобы все могли проклинать землю, в которой они похоронены.

Брин замерла. Волосы на ее руках встали дыбом. Она осталась стоять на месте за развевающимися хвостами лошадей. Она зажмурилась.

«Нет, нет, нет».

— Думаешь, Карру будет не все равно, если мы сначала позабавимся с ней? — сказал один из них.

— Сомневаюсь, — ответил другой. — Вы слышали, как он говорил о ее сестре. Как ему хотелось бы держать ее лицом вниз на матрасе и иметь, пока она не станет умолять о большем.

Ужас заставил Брин застыть на месте. «Не может быть». Капитан Карр? Он никогда бы не стал говорить так об Элисандре… или о любой другой женщине! Наверняка они говорили о ком-то другом…

— Интересно, нашли ли они леди Элисандру, — размышлял один из них. — Жаль, если она сбежала. Из них двоих она красивее. С ней можно было бы повеселиться перед тем, как отправить на виселицу. Что ж. Леди Брин будет умолять об этом так же громко.

Брин закрыла глаза. Она почувствовала, как по ней прокатилась волна отвращения. Теперь нельзя было отрицать правду. Эти солдаты… эти предатели… говорили достаточно откровенно.

«Рангар был прав».

Она почувствовала, как на глаза навернулись горячие слезы. Это все, что она могла сделать, чтобы не закричать. Эти солдаты видели, как она росла! Они должны были защищать ее! А они отвернулись от нее, убили ее семью и угрожали ей даже сейчас…

«Я должна уйти. Вернуться к Рангару».

Эта уверенность обрушилась на нее, как падающий валун. Слезы мгновенно высохли, так как тяжесть опасности, в которой она оказалась, поглотила ее. Какой же дурой она была, сбежав от Рангара! Король Барендур и его сыновья, может, и полудикие, но, по крайней мере, они не были мерзавцами.

Она заставила себя двигаться. Ей нужно уйти как можно дальше от солдат Мира. От страха Брин едва могла дышать, но поползла назад на руках и коленях в высокой траве в направлении реки, надеясь, что вода скроет звуки ее движения.

Она ударилась о ветку, которая зацепилась за бок одной из лошадей. Лошадь испуганно заржала. Брин замерла.

Солдаты замолчали. Страх колотился в венах. Если они придут посмотреть, в чем проблема, то найдут ее, но, если она побежит, то они ее точно услышат…

Мозолистая рука внезапно прижалась к ее рту.

Она попыталась закричать, но рука сжалась сильнее, а голос прошептал:

— Тихо. Двигайся назад. Медленно.

«Рангар!»

Как он здесь оказался? Следил за ней? Она бы упала от облегчения, если бы не была так напугана. Она молча кивнула. Рангар не отнял руку от ее рта. Дюйм за дюймом он медленно уползал с ней назад в лес.

— …пойди посмотри, что спугнуло лошадь… — сказал один из солдат.

Тело Брин напряглось. Но Рангар не запаниковал. Он быстро оттащил ее за куст и прижал к земле, накрыв своим телом, защищая. Он надел свой плащ из медвежьей шкуры, который по ночам легко сливался с лесной подстилкой.

— Тсс, — низко прошептал Рангар.

Она затаила дыхание.

Их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Его тело прижималось к ее телу. Его широкая грудь прижималась к ее. Его бедра лежали сверху ее.