О звере и фейри - Келси Киклайтер Страница 2

самого места и от мысли, что мы будем соседками по комнате. Я думаю, что она уже записала нас в сестринство, в котором состояла ее мать. Хотелось бы и мне испытывать такое же воодушевление, как у нее. Будь у меня выбор, то после выпускного я сразу бы уехала в любой колледж, находящийся подальше отсюда. Письмо о зачислении в Нью-Йоркский университет, которое я запихнула поглубже на верхней полке шкафа, все еще манит меня, словно песнь сирены. Грэн воспитывала меня с Элли в одиночку, и у нее не так много средств, чтобы потратить их на колледж. В этом нет ее вины. Просто у нас нет денег, которые потребовались бы, чтобы покинуть этот город.

Я передергиваю плечами. Клянусь, не понимаю, что творится со мной в последнее время. Моя кожа кажется слишком натянутой, как будто что-то изнутри разрывает меня на части. Ощущение продолжает разрастаться, проникает под кожу, постоянно напоминая о себе.

Мы проходим мимо троих футболистов, потягивающих теплое пиво, которое они принесли в своих рюкзаках. Кэл, тупой полузащитник, который большую часть наших школьных лет твердил мне, чтобы я «выбрала сторону», открыто пялится на Делию. Я испытываю чувство самоудовлетворения от мысли, что сегодня он не удостоится ее внимания.

Я не сразу понимаю, что привлекло внимание Делии, вместо того чтобы воспользоваться представившейся возможностью и еще раз согласовать, какую мебель мы берем с собой. Фигуры, притаившиеся в отблесках костра, – чужаки, и Делия ведет нас прямо к ним. Тени пляшут по их телам, скрывая лица. Но две фигуры определенно мужские, а улыбка Делии подобна хищному оскалу, но она, кажется, этого даже не осознает.

Чужаки должны были заставить ее насторожиться, стать для нее предупредительным звоночком. Я тоже должна чувствовать нечто подобное. И, признаюсь, в глубине моего сознания, словно предостережение, маячит осунувшееся лицо моей матери, но я всю свою жизнь прожила по эту сторону завесы и ни разу не сталкивалась с фейри. Что-то в Делии заставляет меня быть беспечной, какой я всегда хотела быть. Может быть, поэтому мы никогда с ней не разлучались. В городе людей, которые знают о существовании Народца, но лишний раз не высовываются, мы с ней всегда были теми, кто хотел действовать – найти достойную историю, чтобы ее потом рассказать, чтобы ее прожить.

Она незаметно подкрадывается к ним, покачивая бедрами. Я не отхожу от нее ни на шаг. Меня всю колотит от напряжения. Не похоже, чтобы она сама примеряла эти ленточки к деревьям. Кто-то должен был погуглить, как выглядит боярышник.

Она незаметно поправляет бюстгальтер с эффектом пуш-ап.

– Как я выгляжу?

– Ты всегда отлично выглядишь и знаешь об этом, – отвечаю. Выделенные скулы, изящное стройное тело, ноги от ушей. Делия – мечта любой матери, желающей, чтобы ее дочь стала победительницей конкурса красоты.

– Приветик, – говорит она, всем своим видом демонстрируя южное обаяние. Я отпускаю ее руку, когда Делия перемещается в тень и встает рядом с незнакомцами, а я на мгновение замираю в нерешительности. Делия поворачивается ко мне, надув свои накрашенные темно-красной помадой губы, и этого хватает, чтобы пошатнуть мою неуверенность и заставить сделать решающий шаг в темноту. Сомневаюсь, конечно, что спустя столько времени кто-то из Народца будет отплясывать на школьной вечеринке и…

Мое сердце гулко колотится в груди, когда мне наконец удается как следует разглядеть их лица в отблесках пламени.

Проблема не в том, насколько они красивы. О, звезды небесные, они прекрасны. Тот, что стоит ближе всего к Делии, похож на греческого бога, сошедшего с небес на землю. Его золотистая кожа и бронзовые волосы излучают мягкое сияние даже в темноте, а на полных, изогнутых губах играет манящая улыбка. В васильково-синих глазах таится насмешливый блеск.

Его спутник, который выше почти на целую голову, судя по взгляду, не кажется взволнованным нашим появлением. Он притягательно опасный, с острыми скулами и тяжелым взглядом. «Красив, как сам грех», – сказала бы Грэн.

Нет, они не просто красивы. Они чудовищно красивы. Я чувствую, как от них волнами исходит магия. В воздухе витает цветочный аромат – явное предупреждение. Волосы на затылке шевелятся. Делия дразнит и проводит пальцем по белому рукаву греческого бога.

– Я вас, мальчики, здесь раньше не видела, – говорит она, одаривая их своей ослепительной улыбкой младшей мисс Стиллуотер.

Пот струится по моей спине, пока я пытаюсь понять, что задумала Делия. Неужели она не понимает, кто они такие? Неужели не чувствует? Все реально. Они настоящие, действительно настоящие. Возбуждение опьяняет сильнее любого напитка из холодильника Делии. Мы сделали это. Мы наконец-то нашли их. Или… правильней сказать, они нашли нас.

Второй незнакомец заговаривает, и его темные волосы спадают на глаза, когда он осматривает меня с головы до ног.

– Кажется, я тебя знаю, – сообщает он. На мгновение мое волнение утихает от его едкого тона.

– Хм, – выдавливаю из себя, не зная, что еще ответить. Я не очень-то привыкла общаться с бессмертными созданиями, особенно с теми, кто явно раздражен моим присутствием. Я совершенно не понимаю, чем могла насолить этому великолепному созданию, даже если мой длинный язык часто доставлял мне неприятности. – Я живу здесь всю свою жизнь. Думаю, я запомнила бы тебя, если бы мы встречались раньше.

Золотоволосый широко усмехается.

– Мы живем… неподалеку. – Он плечом задевает своего спутника. Я замечаю не только это движение, но и взгляд, которым они обменялись друг с другом. – Не обращай внимания на Гейджа. Может быть, мы знакомы с твоими родителями.

С моими родителями? С моей матерью. От ужаса в моем желудке разверзлась леденящая пустота. Это жестокое напоминание о неизбежной оплате за обнаруженную нами магию, и последние крохи моего томительного волнения испаряются. Никогда не думала, что окажусь так близко к ним, а смотря на Делию, понимаю, что она ни о чем не догадывается. Черт, судя по тому, как завороженно она смотрит на них, ее, возможно, даже околдовали. Черт. Черт. Мне хочется встряхнуть ее за плечи. «Миссия отменяется, идиотка!»

Нам нужно убираться отсюда. Я дергаю Делию за руку, но та отмахивается от меня.

Золотоволосый это замечает. Что-то в его свирепом выражении лица напоминает мне, что некоторые животные могут учуять страх. Я вытираю ладони о джинсы.

– Как, ты говоришь, тебя зовут? – спрашивает он.

– А я не говорила, – отвечаю я, хотя должна держать язык за зубами. Имена обладают силой. Назвать свое имя – все равно что подчиниться. По крайней мере, так я могу защитить себя.

Но я не учла южную вежливость.

– Фэйлинн, – укоряет Делия. – Клянусь, я не могу никуда ее взять, – смеясь, сообщает она им, будто не знает, как опасно выдавать свои имена. Я могла бы прямо сейчас вцепиться в ее