О звере и фейри - Келси Киклайтер Страница 3

Золотоволосый протягивает мне руку.

– Можешь звать меня Келлан. – Он продолжает протягивать ладонь, поэтому я неохотно пожимаю ее. Пальцы пронзают разряды статического электричества, когда мы соприкасаемся, а мысли в моей голове начинают путаться. Сквозь туман вижу, как он бросает торжествующий взгляд на Гейджа, который смотрит на меня так, будто у меня только что выросла лишняя конечность.

Я даже не притворяюсь удивленной, когда Делия протягивает ему свою руку, почти по-королевски, и называет свое полное имя:

– Корделия.

– Корделия, – Келлан растягивает ее имя. – Очаровательно.

Он слегка наклоняется и целомудренно целует тыльную сторону ее руки. И не отпускает ее, когда поднимает взгляд на меня.

– Корделия, – повторяет он. – Фэйлинн, не могла бы ты…

– Фэй, – выпаливаю я. – Просто Фэй. Делия, не пора ли нам вернуться к остальным?

Ее лицо, повернутое к Келлану, выглядит как-то размыто.

– Зачем? – спрашивает она, ее голос хриплый, а южный акцент усиливается.

– Верно, Корделия. – Келлан смотрит на нее как на свою лучшую ученицу, а затем снова поворачивается ко мне. – Не хочешь ли ты пойти с нами?

Я чуть не рассмеялась. Хотела бы я? В том-то и проблема. Я очень хочу, но знаю, к чему может привести подобное желание.

Но, глядя в эти глаза, я не могу солгать.

– Да, – шепчу я, и даже мое дыхание выдает меня. Нет, я должна кричать. Должна найти Эль и убраться отсюда к чертям собачьим, прихватив Делию с собой, если придется.

Гейдж еще раз окидывает меня взглядом, а затем исчезает среди деревьев. Келлан берет Делию за руку, чтобы та следовала за ним. Оглянувшись, я вижу, что вечеринка в самом разгаре, а лица присутствующих словно намеренно обращены в противоположную от нас сторону. Но либо никто не замечает, либо просто не хочет вмешиваться в игры Народца. Если не последую за ней сейчас, то Делия может навсегда ускользнуть в бархатной темноте ночи.

Я могу отпустить ее, зная, что больше ни я, ни другие жители нашего города никогда не увидим ее вновь. Могу остаться здесь, в безопасности, и вечно гадать, что происходит за той завесой. Но я бы… завидовала. Как бы ужасно ни звучало, именно эта эгоистичная мысль заставляет меня переставлять ноги. «Я ведь знаю правила, – рассуждаю про себя. – Я смогу спасти нас». Единственное, на что сейчас я, терзаемая навязчивой мыслью, способна, – это пойти за ними.

Все росли на каких-то историях, правда, сомневаюсь, что они хоть как-то похожи на те, которые нам рассказывают в Стиллуотере. Истории о существах, которые заключают сделки, воют в темноте, танцуют и крадут твою молодость за одну ночь. Истории о подменышах, о похищениях. Искаженные временем истории, и нужно постараться, чтобы добраться до истины. Истоки этих мифов простираются далеко, через бессчетное множество культур. Стиллуотер – не то место, где они зародились, но это то место, где они живут.

Каждая троюродная сестра, прабабушка или (в соответствии с южной традицией представления родственников, не имеющих с вами никакого кровного родства) эксцентричная тетушка Беатрис знают кого-то, кто знаком с теми, кого похитили фейри. Иногда они все же возвращаются. Иногда вы жалеете, что они не вернулись. Йейтс ошибся; он хотел, чтобы мы сосредоточились на нашем мире, полном слез, и не признавали ужасов, скрытых в красоте за завесами и туманами. Я видела, что происходит с теми, кто выбрался.

Иногда они подменяют новорожденных на одного из своих, но чаще всего они их просто… забирают. Эти истории живут в каждом из нас, они полны предостережений, правил о том, чего не следует делать. Как не быть похищенным. Как вернуться, если случится худшее.

Мы должны держаться подальше от леса в сумерках, в полночь и на рассвете. Народец тяготеет к этим магическим часам и склонен бродить по эту сторону завесы, выжидая идеальный момент для пакостей. Некоторые из наших предков даже утверждали, что нужно держать железо в обуви, чтобы оставаться прикованным к земле.

Если вы все-таки пересечете завесу, держите рот на замке. Ничего не говорите. Слова влекут за собой опасные последствия: любые еда или напитки, прозвучавшие из ваших уст перед Народцем, могут привести к тому, что вы проведете остаток своей жизни, тоскуя по тем вкусам, которые когда-либо знали.

Никогда не разговаривайте с чужаками. Никогда не уходите с ними. Держитесь знакомых маршрутов.

А мы далеко, слишком далеко от знакомых нам путей.

– Делия, – шепчу я, едва ли заглушая звук наших шагов, сминающих сосновые иголки.

– Тише, – отвечает она, ее голос резок в темноте. Жесток и совсем не похожий на ее. Я нервно стискиваю зубы. Грэн всегда говорила, что однажды из-за Делии я попаду в беду. Не думаю, что та полагается на очевидное отсутствие у меня инстинкта самосохранения. Я знаю все это, так почему же, во имя всех светил, продолжаю следовать за ними? Мне нужно вернуться, позвать на помощь. Даже если эти создания – смертные, они все равно незнакомцы, уводящие нас в темноту. Я всеми фибрами своей души чувствую, кто они.

Пока мы углубляемся в лес, деревья вокруг нас становятся все более странными. Их массивные ветви выглядят кривыми и неправдоподобными, практически разумными, как будто чувствуют наше приближение. Они сохраняют безмолвие между собой, что кажется слишком неестественным. За все годы наших приключений с Делией я никогда не видела лес таким. Что-то есть в этом затишье, необъяснимое чувство, которое заставляет меня осознать, что они ведут нас прямо к завесе. Завеса. Тот сокровенный уголок в моем сердце, который всю жизнь тихо сгорал от тоски, наконец-то перестает молчать. Я не могу найти в себе силы вырваться. Перестаю ощущать свои конечности, но не сопротивляюсь. Предвкушение скорого волшебства заполняет меня, заглушая предупредительные колокольчики, призыв, который я не хочу игнорировать.

Чувство вины комом встает в горле. В лице своей матери я получила наглядный пример того, почему нельзя доверять Народцу. Мы прожили вместе всего несколько лет, прежде чем она окончательно ушла. Живые призраки хуже мертвецов, честное слово. В те редкие моменты, когда она находилась в сознании, мы говорили о предупреждениях. Что бы она подумала обо мне, отправившейся вслед за Народцем, учитывая все то, через что они заставили ее пройти?

К тому времени, как мы потеряли ее, она стала пустой оболочкой женщины, которую фейри вернули обратно в мир после того, как использовали ее для своих целей. Она медленно таяла, пока от нее ничего не осталось. Дрожь сотрясает мое тело. На ее месте можем оказаться мы. Это может случиться с нами.

Этой мысли достаточно, чтобы я уперлась пятками в землю.

Тот темноволосый парень,