Алина Борисова - Край забытых богов[СИ] Страница 20

Я, наконец, добралась. А вулкан оказался не такой уж маленький. Метров на сто над долиной он возвышался. Путь наверх был несложен, и вот я уже стою на самой кромке, разглядывая коричневатую воронку кратера. Тоже ровная такая, симметричная, а на самом дне, там, где жерло некогда было, заполненное водой углубление. Лужа, если проще. И что я сюда так рвалась?

Делаю всего один шаг к внутреннему краю — разглядеть чуть внимательней. Что именно? Уже никогда не вспомню, потому как нога скользит, и я падаю, и качусь вниз вместе с водопадом мельчайших камушков, осыпь внутри кратера слишком подвижна, здесь трава не растет и землю ничто не скрепляет. Еще вижу небо над головой, а потом нестерпимый жар заполняет тело, взрывает разум, и реальность уходит, оставляя меня во тьме.

В непроглядной тьме. Но тьма — не пустота, она существует. Она живет вокруг меня, пульсирует, дышит. И наконец, разгорается пламенем. И нет больше тьмы, осталось лишь пламя. Только пламя. Прекрасное, словно огненный цветок. С огромными лепестками, переливающимися всеми оттенками красного, рыжего, синего, становящимися прозрачными и вновь насыщающимися цветом. А я — в сердцевине. И не понять, горит тот огонь из меня, или сквозь меня, чувствую лишь, что он не обжигает — согревает. И лишь теперь, в чаше огненного цветка, ощущаю, как же я все–таки замерзла.

А огонь течет по мне, по тончайшим ниточкам вен, от кончиков пальцев — к сердцу. Чтобы стать там пожаром и согреть, чтобы взорваться огненным смерчем и наполнить силой и радостью. До краев, а может и выше. Кажется, еще немного и я — выплеснусь через край, и залью своей силой долину, расплескаю ее по дну этой пади, и лишь холодные воды, сошедшие с гор, меня остановят…

Моргаю, пытаясь прийти в себя. Вокруг серые сумерки, я лежу, съехав по осыпи кратера почти до самого дна. Кажется, нигде ничего не болит. Упала, выходит, удачно. А еще — тепло. Я щупаю землю, она холодная. Но мне — тепло, словно я лежу дома, завернутая во все одеяла. И мне мягко, будто подо мною перина. И уютно. Я пришла, и мне не надо больше уходить. Нужно остаться здесь. Навсегда, совсем.

Но что это было? Весь этот огонь в крови, все эти видения, это тепло? Огонь… И Арчара, огненная дева, что любила тут бывать… И я уже не сомневалась, что именно тут, в этом кратере давно погасшего вулкана. Потому что… Да, потому, что это храм. Храм огня. И оттого здесь порою бывал и Анхен, но никогда не бывали «дети».

Но зачем… зачем же тогда сюда отвезли меня? В моей крови огня нет. Вода была, но и ту пролили… А впрочем, меня ведь отвезли не сюда, на озеро… Он, видимо, просто ткнул пальцем в место, которое было ему хорошо знакомо. Едва ли он облазил здесь каждую гору и долину. И едва ли он думал, что я сумею почувствовать этот храм. Он же сам заявил, магии во мне больше нет, ни капли.

Стоп, но если магии нет, как тогда я смогла почувствовать это место? Откуда тогда видения? Откуда огонь? Почему я не только видела его, но и ощущала? И спросить уже не у кого. И едва ли когда доведется…

Прикрыла глаза на миг, и вновь провалилась в забытье. И снова вокруг огонь. Столп огня, идущий из глубин, из самого чрева этой тьмы, и уходящий ввысь, в небеса, растворяясь там дымом, становясь облаками… нет, облака — это же не дым, это вода… река. Река, текущая с небес на землю. И уходящая в бесконечные глубины. И птица. Прекрасная птица–лебедь, скользящая по реке, взмывающая в небеса, ныряющая под воду… Нет, не птица, я узнала его. Человек в странном костюме — с рукавами–крыльями и рогами оленя на голове. Коэр… нет, он же человек. Шаман. И вздымается вновь огромный бубен, и бьет в натянутую кожу колотушка, и звучит, заполняя мироздание, его музыка — резкая и пронзительная.

Тот самый рваный, нервный ритм, что слышала я в их стойбище. Проникающий в мозг, вибрирующий глубоко внутри меня. И звук его пения — низкий, горловой, пугающий. И колотушка становится мечом в его руке, а бубен щитом. Он воин, сражающийся с тьмой. Ах, нет, его бубен — лодка, а колотушка весло, и он плывет — вверх по реке, что стекает с небес. И лодка оборачивается конем, а весло — хлыстом, и он уверенно скачет по дороге, что видна лишь ему. Но нет, он не всадник, он олень, прекрасный и гордый зверь, в чьих рогах запуталось солнце, и он скачет по небу, помогая солнцу освещать нашу землю — всю–всю, до самых глубин. И солнечный свет ослепляет, и даже, кажется, оглушает, слишком мощно он льется на меня с небес…

Вновь открываю глаза. Надо мною вовсю светит солнце, это странно, ведь только что были сумерки. И видение было странным. Почему, откуда взялся шаман? Он ведь человек, а я в эльвийском храме… Но ведь и я человек. А эльвины на этой земле вообще не местные. А храм был здесь всегда. Ведь это не строение, не сборище статуй. Это место, где из земли сочится сила. Первозданная сила одной из стихий. А если шаман — это как коэр, значит люди тоже способны общаться с богами, то есть чувствовать магию, чувствовать силу… И для них это тоже храм. Как и та пещера на острове… Пещера, которую они не готовы покинуть, не готовы сбежать, скрыться в горах и лесах. Хоть туда и приходят порой очень страшные «боги». И они откупаются. И остаются.

А Анхену тот шаман мешал. Даже странно, ведь шаман — служитель богов, а вампир — вроде как бог. Разве можно сражаться с богами, мне казалось, богам поклоняются… Но выходит, можно, раз бубен его щит, а колотушка — меч. Вот только огненная стрела черноглазого бога тот щит пронзает… И вновь вижу его — с рогами оленя надо лбом и огненным цветком на груди. И слышу крик орла и пронзительный шелест деревьев. А ведь на шаманском бубне — том мистическом его щите, что так и не защитил — тоже нарисовано дерево. Я вижу это только теперь, но теперь — так ясно. Огромное дерево с корнями, уходящими в недра земли и ветвями, застрявшими в облаках. И дерево оживает, и колышется от ветра. И яркая вспышка озаряет небо, и молния бьет в могучее дерево, и оно падает, обнажая корни. А из сплетения могучих корней вырывается птица — прекрасная, белая — и устремляется ввысь, в небеса. А в небе гроза, и раскаты грома, и порывы ветра, но птица летит, летит…

Капли дождя падают мне на лицо, вновь вырывая в реальность. А в реальности — дождь. Не гроза, просто нудный, монотонный дождь. Небо сплошь затянуто тучами, моя одежда давно промокла. Но мне по–прежнему тепло. Словно дождь, и холод, и вся эта вода, что струится по телу — это где–то отдельно, это совсем не со мной. Да, это тело мое, но я, кажется, почти его не чувствую. Я застряла между мирами — немного здесь, а немного там. Там — по–прежнему огонь, и потому мне тепло и комфортно. Там — по–прежнему шаман, и он все стучит в свой бубен, и все поет свою странную песню, хитро поблескивая в мою сторону узкими щелочками глаз, и мне кажется, я уже почти разбираю слова…